№ 2, 2002 г. № 2, 2002 г.© А.М.Блох«Нобелиана» Дмитрия Менделеева
А.М.Блох,
доктор геологических наук
МоскваНа заседании бюро Отделения физико-математических наук АН СССР 1 ноября 1955 г. был заявлен отказ от выдвижения советских ученых на Нобелевскую премию 1956 г. (в протоколе это пункт 19). Мотив такой: «Эту премию нельзя считать международной ввиду того, что Нобелевский комитет в свое время не считал нужным присудить эту премию выдающимся деятелям науки и культуры нашей страны (Д.И.Менделеев, Л.Н.Толстой, А.П.Чехов, М.Горький)» [1].
Дмитрий Иванович Менделеев. 1878 г. Фото С.Левицкого
Предыстория документа подробно анализировалась [2]. Здесь же, не касаясь упомянутых в нем трех русских писателей, сосредоточимся на обстоятельствах, имеющих отношение к создателю Периодической системы элементов. При этом будут использованы прежде всего неизвестные в России документы из архивов Королевской академии наук в Стокгольме, с которыми автор получил возможность ознакомиться лично *.
* Считаю приятным долгом поблагодарить исполнительного директора Нобелевского фонда Михаеля Сульмана, профессора истории науки Уппсальского университета и редактора ежегодника «Les Prix Nobel» Торе Френгсмюра и секретаря Нобелевского комитета по физике Андерса Барани за предоставленную завидную возможность пользоваться архивами нобелевских учреждений Королевской академии наук.Дмитрий Иванович Менделеев, скончавшийся 73 лет от роду 2 февраля 1907 г., номинировался (выставлялся) на Нобелевскую премию (которая, напомним, присуждается с 1901 г.) трижды - в 1905, 1906 и 1907 гг. Вызывает удивление, что среди его номинаторов (ученых, наделенных правом выдвигать кандидатов) не оказалось ни одного соотечественника. Причин для того было немало, в том числе сугубо субъективных. Говоря в своих мемуарах о причинах отказа «к стыду нашей академии» избрать Менделеева в действительные члены Императорской академии наук, С.Ю.Витте отметил, что происходило это в немалой степени «вследствие довольно тяжелого характера» [3] ученого**.** Министр финансов Витте хорошо знал Менделеева, поскольку в последние 15 лет его жизни, когда Менделеев занимал должность директора Главной палаты мер и весов, был его непосредственным начальником.
Кабинет Менделеева в Санкт-Петербургском университете.
Однако существовала и вполне объективная составляющая, ограничивавшая возможность его выдвижения на Нобелевскую премию. Дело в том, что одним из главнейших требований в течение первых четырех десятилетий функционирования нобелевских учреждений была непременная новизна открытия. Это требование, повторенное в уставе, предусмотрел сам Альфред Нобель в своем завещании ***. И оттого научный прорыв Менделеева в создании Периодической системы элементов, датируемый 1869 г., когда он опубликовал свой «Опыт системы элементов, основанный на их атомном весе и химическом сродстве», никак не укладывался в прокрустово ложе строго выполнявшегося устава.
*** «…Мои душеприказчики должны перевести капитал в ценные бумаги, создав фонд, доходы от которого будут выплачиваться в виде премий тем, кто за предшествующий год (курсив мой. - А.Б.) внес наибольший вклад в прогресс человечества».В 1904 г. решения нобелевских комитетов по физике и химии приоткрыли шлагбаум перед возможным присуждением Нобелевской премии автору Периодической системы элементов. В том году английские ученые Джон Уильям Стретт (лорд Рэлей) и Уильям Рамзай удостоились нобелевских наград: первый - по физике «за исследование плотностей наиболее распространенных газов и за открытие аргона в ходе этих исследований», второй - по химии «в знак признания открытия им в атмосфере различных инертных газов и определения их места в Периодической системе». Решение Королевской академии наук было вполне обоснованным. Представляя 10 декабря 1904 г. лауреата по химии Рамзая, президент академии профессор Йохан Цедерблом с полным правом мог заявить, что «открытие совершенно новой группы элементов, ни один из представителей которой не был точно известен ранее, - это совершенно уникальное явление в истории химии» [4].
Уильям Рамзай,
получивший Нобелевскую премию
за открытие инертных газов и определение их места в Периодической системе.
Лорд Рэлей (Джон Уильям Стретт),
лауреат Нобелевской премии 1904 г.
за открытие аргона.
Появление нового семейства элементов научный мир на переломе веков, когда прошла череда открытий благородных газов, воспринял как погребальный звон по менделеевской таблице. Однако после тщательного анализа принципов, использованных при ее построении, Рамзай и Рэлей не только определили в ней место для новой группы, которая включала тогда в себя гелий, неон и аргон, но и предугадали существование других элементов, еще неизвестных к тому времени. Тем самым была подтверждена фундаментальная значимость закономерностей, постулированных Менделеевым три с половиной десятилетия назад, и показано, что заложенные им принципы отражают объективные законы природы.
В эпохальном открытии переходной группы элементов, обозначенной Рамзаем как нулевая, в той роли, какую сыграла Периодическая система в теоретическом обосновании открытия, о чем не забыли упомянуть шведские академики в формуле присуждения премии по химии, и содержалась та зацепка, коей не замедлили воспользоваться для номинирования Менделеева трое ученых из Голландии, Германии и Швеции. Выдвинули они его на премию 1905 г., опираясь в аргументации на второй параграф Устава Нобелевского фонда. В последнем констатировалось, что наряду с самыми свежими научными результатами предметом для рассмотрения могут стать и более ранние работы, если их значимость нашла подтверждение в последовавших новых открытиях.
Принадлежали упомянутые номинации нидерландскому химику, профессору Берлинского университета и лауреату Нобелевской премии 1901 г. Якобу Вант-Гоффу, немецкому химику Оскару Хертвигу и председателю Нобелевского комитета по химии, профессору Стокгольмского университета Свену Отто Петтерссону. Говоря об открытии Менделеевым Периодической системы элементов, Вант-Гофф, в частности, подчеркнул, что недавние обнаружения инертных газов «устранили всякие сомнения» в фундаментальности этого давнего достижения. В России, увы, такие аргументы в голову никому не пришли ни в 1905 г., ни в последовавшие два года.
Первые номинации Менделеева Нобелевский комитет принял с энтузиазмом. Его кандидатура сразу была включена в так называемый малый список претендентов, который формируется после предварительной селекции полученного массива предложений. Помимо Менделеева в этом списке оказались профессор из Мюнхена Адольф фон Байер, автор новаторских работ по органической химии, и парижский профессор Анри Муассан, один из основоположников электрометаллургии, первооткрыватель и исследователь фтора и его соединений, создатель электрической дуговой печи, с помощью которой им был впервые синтезирован карбид кальция. К такому решению комитет единодушно пришел 12 апреля 1905 г., а 25 апреля поручил своим членам профессорам Видману, Петтерссону и Класону тщательно изучить представленные на премию работы фон Байера, Менделеева и Муассана.
В том году выбор Нобелевского комитета пал на кандидатуру фон Байера. В решении от 23 сентября 1905 г., принятом единогласно всеми пятью членами комитета, констатировалось, что заслуги мюнхенского профессора признаны во всем мире и «многие наиболее влиятельные авторитеты в области химии начиная с 1901 года неизменно выдвигали кандидатуру Байера». Решение это получило в комитете дружную поддержку еще и потому, «что его (комитета. - А.Б.) ныне покойный член профессор Клеве в письменном обращении, переданном 12 апреля, заявил об отказе от своей поддержки Муассана в пользу фон Байера». В том же решении члены комитета сформулировали свое мнение относительно двух других претендентов из малого списка.
«Что касается научных заслуг Менделеева и Муассана, - говорилось далее, - то комитет, понимая важное значение экспериментальных работ Муассана, приходящихся на последние десятилетия, и полученную им широкую поддержку, все же не может не отметить, что их нельзя сравнить с достижениями Байера и Менделеева в плане их влияния на развитие химической науки в целом. При выборе между фон Байером и Менделеевым комитет принял во внимание, что Периодическая система элементов Менделеева в самое последнее время была дополнена и подтверждена открытиями Рамзая и Рэлея так называемой нулевой группы, или инертных газов. Эти подтверждения были сделаны только недавно и не успели получить такой поддержки в комитете и за его пределами (подразумевается прежде всего Королевская академия наук, учреждение-наделитель премий по химии. - А.Б.), коей в течение ряда лет пользовался фон Байер» [5; л.159].
В этих осторожных формулировках сокрыты возникшие в комитете разногласия по поводу кандидатур фон Байера и Менделеева. В итоге победила фигура Байера, чего и следовало ожидать. Мюнхенский профессор уже пятый год входил в списки номинантов, тогда как русский номинант появился на горизонте впервые. Можно сказать, что до Байера попросту дошла негласно установившаяся очередь, а Менделеева решили, опять же негласно, подержать до следующего года. Тем более что соперники были почти ровесниками. Менделеев родился в 1834 г., а фон Байер - в 1835-м. То есть право Менделеева на Нобелевскую премию сомнению, видимо, не подвергалось, оспаривалась только очередность. Оттого в малом списке 1905 г. его фамилия расположилась на втором месте, после фон Байера, но перед Муассаном.
Большое впечатление глубиной аргументации производит представление Отто Петтерссона, одного из крупнейших специалистов по химии германия, существование которого, под именем экасилиция, Менделеев предсказал задолго до открытия металла К.Винклером в 1886 г. Петтерссон убедительно и даже эмоционально обосновал право автора Периодической системы на Нобелевскую премию. В заключение он обратил внимание коллег на еще неполную исчерпанность ресурса таблицы Менделеева. «Новые открытия радиоактивных веществ позволяют ожидать еще большего расширения его системы. Но тогда, вероятно, его уже не будет в живых. Полагаю за долг современных химиков, пока есть время и прекрасный повод, воспользоваться случаем, который, возможно, больше не представится, и оказать честь автору самой глубокой и плодотворной научной идеи».
Понимая законные опасения коллег по комитету породить нежелательный прецедент с награждением за давнее открытие, Петтерссон продолжил свои доводы: «Не следует бояться, что за присуждением ему премии последуют рутинные присуждения за старые работы. Открытие Менделеева занимает особое место в истории науки и никогда не станет поводом для подобных злоупотреблений. Ясно также, что глубокие, имеющие масштабное значение открытия требуют длительного времени, чтобы быть оцененными по достоинству» [5; л.213-214].
В 1906 г. к прошлогодним номинаторам Менделеева подсоединился профессор из Лейпцига Роберт Лютер, ближайший сподвижник и соавтор Вильгельма Оствальда по классическому труду «Физико-химические измерения», в 90-е годы преподававший в Петербургском технологическом институте. Как и в предыдущем году, первыми в малом списке оказались Менделеев и Муассан. К ним подсоединились еще два номинанта - немецкий физикохимик Вальтер Нернст и французский химик-органик Виктор Гриньяр.
Вокруг этих претендентов в комитете развернулись длительные дискуссии. Главным предметом расхождений, естественно, оказался вопрос о соответствии открытия 30-летней давности уставным требованиям. Чтобы помочь коллегам ознакомиться с обстоятельствами, сопутствовавшими созданию менделеевской таблицы, Петтерссон подготовил для внутреннего пользования пространное заключение, в котором детальнейшим образом проследил и приоритетные хитросплетения и заложенные в Периодической системе русского ученого непреходящие основополагающие принципы [6; л.102-114].
Профессор Отто Петтерссон, самый настойчивый пропагандист заслуг Менделеева, неоднократно выдвигавший его на Нобелевскую премию, аргументируя тем, что открытия Рэлея и Рамзая доказывают гениальный вклад русского ученого в мировую науку.Заключил Петтерссон свой просветительский трактат следующим выводом: «Система Менделеева подвергалась испытаниям в период интенсивного развития химии с 80-х годов до нашего времени. Она сумела объединить в своих рамках все главнейшие аспекты крупных открытий последних лет и продемонстрировала ранее казавшиеся немыслимыми возможности саморазвития. Таким образом, имеются причины использовать то право, которое предусмотрено §2 Устава Нобелевского фонда и дает возможность Академии наук отметить премией старую работу <…> и присудить ее бывшему профессору университета в Санкт-Петербурге * доктору Дмитрию Менделееву».* Менделеев покинул университет в 1890 г. в знак протеста против политики министра народного просвещения И.Д.Делянова.26 сентября 1906 г. Нобелевский комитет по химии подтвердил большинством в четыре голоса против одного свое решение 1905 г. о том, что условия §2 устава применимы к кандидатуре русского ученого, научное достижение которого не утратило своей актуальности 30 лет спустя и продолжает быть «путеводной звездой при научных исследованиях». Поэтому комитет рекомендует присудить премию по химии за 1906 г. «бывшему профессору С.-Петербургского университета доктору Дмитрию Менделееву в знак признания его заслуг в развитии науки благодаря созданию Периодической системы элементов» [6; л.100].Пятым членом Нобелевского комитета, тем, кто не поддержал кандидатуру Менделеева, был профессор органической химии Петер Класон; в 1905 г. комитет поручал ему экспертизу научных работ Муассана. Уже в том году он настаивал, чтобы кандидатура французского номинанта была перемещена в малом списке с третьего места на второе. Неизменной осталась его позиция и теперь.
Поэтому постановление комитета от 28 сентября было сопровождено дополнительной рекомендацией на тот случай, если вариант с награждением давнего открытия не найдет поддержки у членов учреждения-наделителя. Рекомендация эта формулировалась так: «Если Академия наук, как и меньшинство комитета, посчитает, что в данных обстоятельствах использование права на присуждение премии за старые работы <…> неправомерно, то комитет единогласно пришел к мнению, что следующим после Менделеева должен идти профессор Парижского университета Анри Муассан, и его кандидатуру следует рассматривать в первую очередь» [6; л.101].
По утвержденному статусу обсуждение в учреждениях-наделителях рекомендаций нобелевских комитетов не протоколируется, а бюллетени для голосования после подсчета голосов уничтожаются. Можно потому только гадать, что заставило голосующих академиков не прислушаться к мнению большинства Нобелевского комитета и к приложенному обстоятельному заключению Петтерссона. В наибольшей степени, надо думать, могло повлиять опасение создать прецедент. Только во второй половине 30-х годов наконец созрело понимание, что, сохраняя принцип запрета на награждение старых работ, институт Нобелевских премий методично загоняет себя в неодолимый тупик. Что только отказ от этого устаревшего правила может придать нобелевскому движению действительно универсальный характер.
В первый раз Королевская академия наук отказалась от принципа новизны предмета награждения в 1937 г. Именно тогда Нобелевская премия по физике была присуждена американцу Клинтону Дэвиссону и англичанину Джорджу Паджету Томсону за экспериментальное открытие дифракции электронов на кристаллах, которое состоялось в середине 20-х годов.
Но едва ли предвыборные дискуссии, проходившие в октябре 1906 г., ограничили себя только обсуждением второго параграфа.
Как уже говорилось, кандидатура Анри Муассана появилась в списках Нобелевского комитета по химии уже в 1901 и 1902 гг. В обоих случаях его номинировал Пьер Бертло, химик с мировым именем. В последующие 1903 и 1904 гг. к соотечественнику номинанта присоединились англичанин Рамзай и еще несколько иностранных профессоров. Отсутствие кандидатуры Менделеева в эти годы вполне объяснимо: как явствовало из вышеизложенного, старт для его номинирования мог состояться только в 1905 г., после наград Рамзая и Рэлея.
Но вот какая картина сложилась в 1905 г. Менделеев получил свои первые три номинации, у Муассана же их двадцать две! И какие имена: ставший в том году нобелевским лауреатом А. фон Байер, лауреаты премий 1902 и 1904 гг. Э.Фишер и У.Рамзай, всемирно известный норвежский геохимик В.Гольдшмидт, виднейший русский специалист по химической кинетике Н.А.Меншуткин. Нет бы вспомнить ему о великом соотечественнике, как вспомнили о нем после нобелевских наград 1904 г. иностранные коллеги *…
* Меншуткин много лет был знаком с Менделеевым и неизменно отдавал ему должное как выдающемуся ученому. Можно предположить, что, получив приглашение быть номинатором Нобелевского комитета по химии на премию 1907 г., он не придал значения награждениям 1904 г. и не осознал, что они открывают дверь для выдвижения кандидатуры его петербургского коллеги.В том же 1905 г. среди номинаторов Муассана появляется фигура, оказавшаяся, пожалуй, ключевой. Это упоминавшийся выше член Нобелевского комитета, вскоре ставший президентом Королевской академии наук, профессор химии Стокгольмского технологического института Петер Класон.В 1906 г. число номинаций в пользу Муассана поменьше - всего восемь. Но и общее число номинаций, поступивших в комитет по химии, существенно меньше предыдущего года - только 19 (в 1905 г. их было 41). Однако качественный состав номинаторов французского претендента не менее весом. Три лауреата Нобелевской премии - химики фон Байер, Рамзай и лауреат премии по физике 1905 г. Филипп Ленард. Разве такой букет звучных фамилий мог не произвести впечатления на голосующих академиков, когда они заполняли полученные бюллетени?..
В 1907 г. в комитет поступили еще две номинации, в которых называлось имя Менделеева. Одна от нобелевского лауреата фон Байера, другая - от профессора Университета в Бреслау А.Ледерберга, химика и историка химической науки. В первой номинации вместе с автором Периодической системы был назван итальянский профессор, один из создателей атомно-молекулярной теории Станислао Канниццаро. Ледерберг предложил разделить нобелевскую награду между Менделеевым и Пьером Бертло. Но то, что могло стать своевременным в 1905 и 1906 гг., когда, по словам Петтерссона, существовал «великолепный повод, чтобы оказать честь автору самой глубокой и плодотворной научной идеи», безвозвратно было упущено в 1907-м.
2 февраля великого ученого не стало. Хотя формальные обстоятельства не мешали новому рассмотрению его кандидатуры, поскольку смерть наступила после завершения приема номинаций на текущий год, т.е. после 31 января 1907 г., в сложившейся ситуации эта процедура теряла свой рациональный смысл **.
** Две с половиной недели спустя после кончины Менделеева, 20 февраля, умер и его более удачливый соперник по премии 1906 г. Анри Муассан.Уместно еще раз обратить внимание на то, что отстаивали великое открытие и приоритет русского мыслителя лишь иностранные ценители его творчества, шведы прежде всего. Что же касается отечественного научного сообщества, то оно, по свидетельству С.Ю.Витте, всколыхнулось «только тогда, когда он умер» и когда «начали кричать, что мы потеряли великого русского ученого. Хорошо еще, что россияне отдали ему эту честь после смерти его, хотя для Менделеева было бы приятнее, если бы были оценены его достоинства во время его жизни» [3].Литература
1. Архив РАН. Ф.579. Оп.1. Ед.хр.639. Л.32.
2. Блох А.М. Загадка 19-го пункта // Поиск. 1998. №31-32. С.12.
3. Витте С.Ю. Воспоминания. Т.2. Таллин; М., 1994. С.542.
4. Les Prix Nobel en 1904. Stockholm, 1906. P.24.
5. Архив Королевской академии наук (АКАН). Фонд нобелевских комитетов по физике и химии. Материалы комитетов за 1905 г.
6. АКАН. Материалы комитетов за 1906 г.
