№3, 2004 г.
Хорошо ли в России измерять кристаллы?
Министр народного просвещения Лев Аристидович Кассо (1865-1914) навеки вошел в историю русской науки как гонитель университетов и профессоров. Когда в январе 1911 г. в Московском университете состоялась очередная студенческая сходка, сюда по распоряжению правительства, недовольного непротивлением профессуры студентам, был направлен наряд полиции, передавший распоряжение поставить ректорат и Совет университета под контроль градоначальника Москвы.
Все университетское руководство подало в отставку. Вместе с руководством ушли более 130 профессоров и приват-доцентов - треть общего состава преподавателей. Однако две трети остались, вполне искренно полагая, что университет - не место для каких бы то ни было общественных выступлений, тем более студенческих.
Можно ли эффективно научно работать в России и не участвовать в ее общественной борьбе - вопросы, по сей день волнующие каждого ученого.
Вот, например, какой ответ на них давал более столетия назад Андрей Николаевич Краснов (1862-1914), известный русский натуралист, первый доктор географии в России и основатель Батумского ботанического сада. Узнав о желании своего друга В.И.Вернадского эмигрировать, он писал в 1890 г. (АРАН. Ф.518. Оп.3. Д.850. Л.18-20об.):
“Покидать Россию теперь не только не хорошо, но и, на мой взгляд, даже не честно. Так же не честно, как и не честно солдату в минуту поражения его армии перейти на сторону противника. Русская культура при всех на нее воздвигаемых гонениях понемногу делает успехи. Большие организмы развиваются медленнее и мы не вправе требовать, чтобы в полстолетия мы переросли Европу. Азиатские элементы в нас сильны и с ними надо бороться. Долг всякого порядочного русского принять участие в этой борьбе. Кто ее у нас вел до сих пор? Толпы необразованных фанатиков? Это стадо баранов, озлобленно лезущих, не отдавая себе отчета, в огонь, которые называются студентами, прогрессивной молодежью.Это люди и не знавшие ни России, ни ее внутренней жизни, сами с жизнью не знакомые, с гимназической скамьи желавшие переделать то, чего нельзя переделать, и игнорировавшие то, что улучшено, чему можно содействовать. Если бараны гибнут и тонут в реке, разве из этого следует что-либо. Фанатиков умерщвляли и казнили везде. Дело же делалось хладнокровными, спокойными, разумными деятелями, работавшими последовательно и разумно. Когда у них было согласие и союзы, вроде того, как у той шайки, которая заправляет делами в России, тогда все… по их будет. Когда же эти деятели, преследуя свои интересы, не хотели друг друга знать - тогда, конечно, дело на лад не шло, а гибло. Так было и везде с так называемой либеральной, русской интеллигенцией, говорящей много и при первом щелчке вроде ложного, опровергнутого, зла не причинявшего допроса, приходящей в отчаяние и разбегающейся. Но допустим (чему я не верю), что тебе не дорога Россия и ее счастье. Ты хочешь заняться чистой наукой. Но кто тебе это возбраняет? Частные люди, наукой занимавшиеся в России, никем не преследуются. <…> В квартире твоей вечная толчея. Ты член 22 обществ, толкущих воду по 22 политическим вопросам, и редкий гость в научных заседаниях. Брось все это и тебя никто не тронет, и в России ты также хорошо будешь измерять кристаллы, как в лаборатории какого-нибудь заграничного профессора.
Ты хочешь работать для науки, для человечества. Хотя я не понимаю, как можно любить человечество, не любя окружающих тебя людей, но допустим это так. Но ведь и чистая наука сильная тогда, когда у нее много деятелей. <…> Каждую науку отличает свой вклад в… сокровищницу, и чем больше этот вклад, тем более ее заслуг. Один ты многого не сделаешь. Русские хотя за границей и не в загоне, но там слишком много голодных ртов, чтобы тебе дали дорогу. <…> Но даже пройдя через все это, ты один будешь содействовать развитию иностранной науки, где и без тебя деятелей много. Влияние твое не только в книге. Оно и отражается на окружающих. Здесь ты содействуешь как частный человек развитию русской науки. Деятели чувствуют, что они не одни. <…> Если же и последние разбегутся <…>, не будет русской науки, не будет со стороны ее вклада в общую сокровищницу, содействию равноправного процесса. Тогда вправе будет Европа перерезать и закабалить Россию как стадо диких варваров - и хорошо сделает. Государство, не имеющее сыновей его любящих, достойно презрения. Я никогда на тебя не имел влияния, но имел на меня ты, но если тебе дорого мое уважение и любовь - подумай хорошенько, прежде чем решиться на эту измену.
Остаюсь любящий тебя друг А.Краснов.
Прости меня, дорогой Владимир Иванович, что я сгоряча написал тебе резко. <…> я говорил по душам - а между людьми дружбы все должно высказываться откровенно. Горячо любящий тебя друг Андрей”.
Публикация С.М.С.
