№5, 2002 г.
№5, 2002 г.
© В.В.БогдановИсследователь Курил и Японии
В.В.Богданов
МоскваВ истории изучения и освоения океанского побережья Дальнего Востока есть много интересных и малоизученных страниц. Анализ архивных документов позволяет установить, что честь многих первооткрытий принадлежит русским землепроходцам и мореходам второй половины XVII - начала XVIII в. Одним из них стал якутский казак Иван Петрович Козыревский, много сделавший для описания и завоевания Камчатки. В 1711-1713 гг. одним из первых он побывал на северокурильских островах, присоединив к России Парамушир. На основе опросных свидетельств коренных жителей, айнов и японцев, принявших российское подданство, именно Козыревский составил первое русское описание всей Курильской гряды вплоть до о.Матсмая, нынешнего Хоккайдо.
Дед Ивана Козыревского, Федор, выходец из Польши, в 1654 г. попал в русский плен под Смоленском. Видимо, он выделялся своей грамотностью, и поэтому его сослали в Якутск, пожаловав в “дети боярские”. В 1700 г. сына Козыревского - Петра Федоровича - отправили на Камчатку. Иван Козыревский писал о своем отце: “В 1700 году вместе с другими послан в Камчадальскую и другия земли для умирения и призыву в русское подданство и в ясачный платеж немирных народов…” [1].
В 1703 г. Петр Козыревский сопровождал в Якутск ясачную казну и возвратился на Камчатку уже в 1705 г. Следуя морем вдоль берега к устью р.Камчатки, отряд высадился на небольшом каменистом островке в Карагинском проливе, против речки Тымлат. Вот здесь при столкновении с воинственными коряками и погиб отец Ивана [2]. Память о Петре Козыревском сохранилась в названии левого притока р.Камчатки.
В походе, вероятно, умер и его брат - Михаил Козыревский, который, как позже писал Иван, даже “нисподобился покаяния и погребения” [3]. Как известно, в последующие плавания к Курильским о-вам Иван Козыревский отправлялся вместе с братом Петром. Однако мы ничего не знаем о его дальнейшей судьбе.
В 1697 г. первооткрыватель Камчатки Владимир Атласов подобрал вынесенного штормом на берег японца по имени Дэмбэй Татэкава из Осаки. В январе 1702 г. этот японец был доставлен в Москву Петру I. Из разговора с ним царь узнал важные сведения о Курильских о-вах и Японском государстве. В частности, стало известно, что европейцы (голландцы и др.) уже проникли в Японию и имеют там свои дома.
Появление японцев на Курильских о-вах и на Камчатке говорило о том, что они могут опередить Россию и утвердиться на этих землях. Немедленно Петр I предпринял энергичные шаги по овладению Курильскими о-вами и обеспечению безопасности страны с Востока. Кроме того, война со Швецией требовала пополнения казны: нужны были новые ясачные люди, а также установление торговых отношений с Японией. Сибирский приказ, вновь отправляя Атласова на Камчатку в 1701 г., предписывал “домогатца ему всякими мерами <…> учинить с Японским государством торги немалые <…>”. Одновременно Якутской воеводской канцелярии дано указание направлять на Камчатку “охочих людей” с тем, чтобы они проведали торговый путь в Японию через Курильские о-ва.
Таким образом, походы И.П.Козыревского были подготовлены всей деятельностью его предшественников, он как бы обобщил предыдущие достижения русских в изучении и описании Курильских о-вов и Японии.
Скудны сведения, рассказывающие о пребывании юноши Ивана Козыревского на Камчатке. Известно лишь, что с 1704 г. он несет службу рядовым казаком. Служилые люди “привели в русское подданство под ясачный платеж многих иноземцев, в походах терпели холод и голод, покупали на свои пожитченки свинец и порох по 10-12 лисиц на фунт, бывали ранены и биты; призывали в подданство мирных ласкою и приветом, а непокорных ратным боем смиряли”.
Пожалуй, толчком для первого похода И.Козыревского на Курилы явился довольно необычный случай. Предоставим слово документам.
“В 1710 г. по Камчатскому Бобровскому морю в Каличирскую губу принесло на бусе 10 человек жителей Японского государства, бусу разбило и Камчатские жители напали на них - четверых убили, а шестерых взяли в плен, служилые же люди четверых от них отняли, научили говорить по-русски и узнали от них, что государство их Эдо с семью городами находится на острове в Пенжинском море, богато самородным золотом и серебром”.1 августа 1711 г. из Усть-Большерецка курсом на юг отправилась экспедиция под руководством Данилы Анциферова и Ивана Козыревского. Этот поход осуществлялся по замыслу Петра I. Стояли вполне определенные задачи:“Камчадальской земли нос и Морские острова и всяких народов проведывать <…> И ежели где явятся самовластныя, таких в подданство под Российскую империю в ясашной платеж приводить. А наипаче как мочно проведывать и всякими мерами домогаться про Апонское государство, и какими пути проезд к ним бывает <…> и будут ли они с российскими людьми дружбу иметь и торги водить, как и у китайцов, и что им из Сибири годно и о протчем подлинно осведомиться” [4].Итак, выйдя из Усть-Большерецка, казаки плыли вдоль берега до п-ова Лопатки. Отсюда на байдарах переправились на первый из Курильский о-вов - Шумшу. Здесь участники похода узнали, что на острове нет ни соболя, ни лисицы, ни бобра. Островитяне промышляют нерпу, одеваются в нерповые кожи.Значение этого плавания было огромно: экспедиция положила начало исследованию и освоению русскими Курильских о-вов. Вернувшись на Камчатку, Анциферов и Козыревский подали в Нижнекамчатский острог челобитную и представили чертеж - первое достоверное географическое и этнографическое описание этих островов.
Маршрут экспедиции
Д.Я.Анциферова и И.П.Козыревского.
1711-1713 гг.В феврале 1712 г. на р. Аваче произошла трагедия: погибли Анциферов и другие землепроходцы. Начатое дело продолжил Козыревский, в том же году он снова ходил на Курилы. Документов об этом плавании не сохранилось, поэтому некоторые исследователи сомневались в существовании подобной экспедиции. Новые материалы, обнаруженные И.Огрызко, дают утвердительный ответ на данный вопрос.
Выйдя с р. Камчатки, Козыревский по пути в Усть- Большерецк взял ясачный платеж с камчадалов, живших на реках Воровской и Кыкчике. Во главе отряда он направился дальше на юг.
В апреле 1713 г. начальник Камчатки Василий Колесов, выполняя петровский указ, направляет на Курильские о-ва новую экспедицию во главе с Козыревским. Перед ними стояла задача: “О Апонском государстве и за перелевами о морских островах проведывание учинить”. Козыревский организовал строительство нескольких легких судов, собрал 66 человек; в его распоряжение было дано две пушки, приставлен пленный японец.
Летом того же года они отправились в историческое плавание. На южном мысе п-ова Лопатка и на о. Шумшу участники похода собрали ясак. На втором острове - Парамушире - курильцы, вооружившись луками и копьями, “со служилыми бились крепко”, но не выдержали натиска казаков и на 12 байдарах бежали на соседние острова. В погоне за ними казаки побывали и на небольшом необитаемом островке Кукумива. Собрав ясак и захватив аманатов, участники экспедиции в сентябре того же года вернулись в Усть-Большерецк.
Дальше Козыревский не рискнул отправиться - надвигалась осень с сильными ветрами. Были и другие причины. Вот что писал об этом он: “А на вышеписанные острова за осенним поздным временем морского пути без больших судов и без мореходов, и без компасов, и без якорей и снастей, и без кормовых припасов, и без военного снаряду, и за малолюдством вперед идти было мне ни которыми делы невозможно”.
На первый взгляд, последнее плавание Козыревского на Курильские о-ва не имело серьезного научного значения. На самом деле результаты были огромны. Прежде всего, вернувшись на Камчатку, руководитель экспедиции подал В.Колесову “за своею рукою тем островам чертеж, даже до Матмайского острова”. Этот чертеж есть “Карта всех островов до Матмай”. Сведения, указанные на карте, были получены Козыревским от местных жителей. Вот что записал в комментариях к ней сам Козыревский:
“…а оной (японец) Сак дознался по речам от оного итурпинского иноземца про Матманской город. И тот де Матмай город нашего государства, а имянно от Матмая за морским переливом первый город Цынару ( Цынару (Цынаду) - г.Хиросаки.), второй Наибу, третей Шандаи, четвертый государство названием Юда, пятой город Иша, шестой Тмаку, седьмой Кинакуне. И в нашем де государстве родитца золото, серебро и медь, много камки и всякие шелковые и бумажные товары, делают хлеб и всякой земской плод и овощ. И называемся де мы помянутого государства люди нифонгыни” [5].Из рукописей Козыревского следует, что в 1714-1715 гг. все его “доношения” о результатах экспедиции 1711, 1712 и 1713 гг. на Курильские о-ва и чертежи были доставлены в Якутск, а затем, очевидно, в Тобольск.В 1726 г. Козыревский встретился в Якутске с руководителем Первой Камчатской экспедиции Витусом Берингом и вручил ему свой труд - “Чертеж как Камчадальскаго носу, також и морским островам, коликое число островов от Камчадальскаго носу до Матмайского и Нифону островов”. В “доношении” и чертеже Козыревского отражалась в сущности история исследования Камчатки и Курильских о-вов, приводились интересные сведения о Японии. До сих пор этот документ представляет научную ценность.
Автор впервые сообщил точные и подробные географические сведения о неведомых дотоле землях. Например, если соотнести данные “чертежа морским островам” и перечислить с севера на юг современные названия Курильских о-вов, то мы получим почти ту же картину как в отношении расположения этих островов, так и наименований большинства из них.
Кроме того, Козыревский указывает расстояния между островами и даже метеорологические условия в проливах в разное время года: “Первой перелев, в легких судах своею силою на скоре можно до обеда из утра вперед и назад сходить”. О втором проливе сказано: “Сей перелев, например, версты две или меньши тысяшных”; о третьем читаем: “…сей легкими байдарами наскоре до полудни, а с грузом с женами и с детьми день ходу в тихое время” и т.д. Только о последнем проливе отсутствуют сведения: “А с Кунашира на Матмайской остров о переливной ширине не уведомился за забвением”.
На чертеже мы находим также краткие сведения о флоре и фауне островов. Тогда на Курилах в изобилии водились бобры, красные лисицы, орлы, медведи. Айны “ради промыслу и земной плод - сарану и коренье копают”; на островах "произрастает множество трав, а на Китуе [о.Кетой. - В.Б.] камыш растет… И камышовые у иноземцев стрелы я брал”. Там в изобилии растет крапива, из стеблей которой островитяне делают одежду.
Козыревский впервые дает обстоятельное этнографическое описание коренных жителей Курильских о-вов:
“На сем острову живут иноземцы званием Курила <…>. И те головы свои бреют до затылку по тамошнему обычаю и кланяются на коленках <…>. Язык имеют один и веру, и кропивные товары делают, и отчасти камчатое и дабинное покупают. На дальние острова ходят. И к воинскому делу курила зело искусны: поступают о трех боях, имеют луки со стрелами, копья и сабли” [6].Японцы, выброшенные непогодой на берег, жили у айнов на положении рабов, и участники экспедиции Козыревского выкупали потерпевших бедствие моряков из неволи. Вместе с тем уже в ту пору японцы проникали на Курильские о-ва с целью использования местных естественных ресурсов. Вот что подмечает Козыревский:“Да сказывали ж полонные островные ж иноземцы, большими де судами ходят парусами и на большую землю в город возят каменье и копают в земле нифонцы, а какое каменье, и того толмачи камчадальским языком перевести не знают, понеже никаких руд не видали, а откуду и в какой город оное каменье возят, и о том недоумением не спрашивал, понеже и я никаких руд не видал и не знаю, кроме железной” [7].Впервые дается описание традиций и обычаев японцев:“И от города [Шендай] есть на море к государству остров, на котором люди съезжаются ради мольбища и привозят дары: злато и сребро и другие вещи. И множество де оного имения обретается; и ежели кто от того украдет, и тому скорое обращение бывает: жилы станет корчить, и тело сохнуть. А ежели кто и забвением учинит или на ногах принесет, и тем обличение бывает. Того ради имеют особливое на себя одеяние ради моления, а как возвратятся к судам, и оную одежду снимают с себя, и прилипший прах отрясают, и облачаются в иную одежду”.Витус Беринг после встречи с Козыревским в 1726 г. весьма заинтересовался Курильскими о-вами и Японией. Вернувшись с Камчатки в Петербург, он представил императрице Анне Иоанновне записку, в которой доказывал выгоду от присоединения Курильских о-вов и установления торговых связей с Японией. Во время Второй Камчатской экспедиции отряд М.Шпанберга в 1738 и 1739 гг. совершил два плавания вдоль Курильских о-вов, побывал в Японии.Миссионерская деятельность Ивана Козыревского и поныне остается малоизвестной. Вместе с тем опубликованные источники из архива Синода позволяют сделать вывод: он и здесь был первым. Завоевание и присоединение к России многих народов Дальневосточного региона напрямую было связано с распространением православной веры. Не будем забывать, что еще Петр Козыревский “в 1700 г. вместе с другими был послан в Камчадальскую и другия земли для умирения и призыву в русское подданство и в ясачный платеж немирных народов”. Чтобы решить эту труднейшую задачу, надо было строить остроги, крепости, церкви, монастыри, которые становились основным оплотом властей.
Еще будучи юношей, в 1702-1703 гг. Иван участвовал с отцом и братьями в строительстве двух крепостей на Камчатке. В 1711 г. Козыревский стал одним из инициаторов создания крепости “на Большой реке <…>, в которой - пристань морским судам”.
В 1714 г. приказчик камчатских острогов Иван Енисейский, отправляясь в Якутск с соболиной казной, оставил вместо себя Козыревского. Два года он управлял Камчаткой и немало сделал для упрочения русской власти на полуострове. Так, в 1715 г. вместо прежних “составленных из тонких жердей козельчатых, подобных огородному частоколу” крепостей поставил в Нижнекамчатске, Верхнекамчатске и Усть-Большерецке новые, бревенчатые.
Осенью 1716 г. Козыревский постригся в монахи и получил имя Игнатий. На левом берегу Камчатки, рядом с Нижнекамчатским острогом, он построил “своим коштом” Успенскую пустынь (часовню и кельи) “ради прибежища ко спасению безпомощным и престарелым и раненым служилым людям, которые не имеют нигде главы подклонить”.
Активная миссионерская деятельность Козыревского на Камчатке не всем пришлась по душе. Высшее церковное духовенство в Сибири, зная о “его былых грехах” и игнорируя великие заслуги во имя Государства российского, неправедно ополчилось на Козыревского. Вероятно, гонения и унижения довели его до такого состояния, что он был вынужден скитаться и питаться “Христовым именем”.
Однако Козыревский жил надеждой продолжить исследования на Камчатке, весной 1730 г. он прибывает в Москву. И сразу же Игнатий пишет “доношения” в Синод и Сенат. Представители церковной власти живо заинтересовались предложениями монаха об упрочении православной русской миссии “в камчадальской землице”. 16 мая 1730 г. высшие церковные иерархи посвятили Игнатия в иеромонахи и назначили строителем Успенского монастыря на Камчатке, т.е. главным проповедником отдаленного края.
Благие стремления иеромонаха Игнатия поддержали и члены Сената. В результате было определено выдать ему 500 рублей на постройку Успенской пустыни; принято решение о строительстве церквей в Анадырске, Верхнекамчатске и Большерецке, снабжении их утварью, книгами; наконец, было дано указание сибирским властям освободить от ясака на 10 лет всех, кто воспримет православие.
Видимо, успех окрылил иеромонаха. Он подает челобитную на имя императрицы Анны Иоанновны. Игнатий развивает план христианизации народов Камчатки - дело, которое сам готов возглавить, “дабы <…> Камчадальская земля с тамошними народами просияла святым крещением”.
28 июня 1731 г. императрица дала указание Синоду: оказать всемерное содействие иеромонаху Игнатию “относительно распространения православия в Камчатке”, а также срочно разобраться, “какия ему чинены противности и что сделано для пользы Камчатскаго народа”. Синод ответил придворному генералу С.А.Салтыкову: “Просьбы иеромонаха Игнатия все удовлетворены”.
В “Санкт-Петербургских ведомостях” появилось сообщение о подвигах Козыревского на Камчатке и Курильских о-вах. Казалось, его путеводная звезда достигла своего зенита. Но неожиданно события приняли иной оборот. 7 июля 1731 г. генерал Салтыков объявил волю императрицы: за ложное на Синод челобитье сослать Игнатия на вечное жительство в Угрешский монастырь, а на его место определить “в Камчатку достойнейшаго из иеромонахов”. Среди членов Синода поползли черные слухи. Козыревского сразу же причислили к категории подозрительных людей: срочные запросы полетели в Преображенский приказ, к Тобольскому митрополиту и в Сибирскую губернскую канцелярию.
26 ноября 1731 г. в Синод поступило донесение Тобольского митрополита по делу иеромонаха Игнатия. Ссылаясь на показания церковнослужителей Якутска, личных недоброжелателей, Игнатий обвинялся в убийстве в 1711 г. приказчиков Владимира Атласова, Петра Чирикова и Осипа Липина, а также в воровстве церковных и монастырских денег и в других грехах. Впрочем, при внимательном прочтении пространного донесения вырисовывается довольно противоречивая, запутанная картина восстания 75 камчатских казаков и убийства ими трех приказчиков. Надо сказать, что бунт казаков был вызван не столько желанием поживиться награбленным имуществом убитых (у приказчиков имелось шесть тысяч меховых шкурок соболей, лисиц и бобров!), сколько теми издевательствами, которые они чинили по отношению к казакам.
Основные участники убийства были казнены. Что касается Анциферова и Козыревского, то по заявлению сына Атласова - Ивана - они непосредственного участия в убийстве не принимали.
Поначалу Козыревский опровергал необоснованные обвинения. Но палачи Преображенского приказа подвергли его чудовищным пыткам, и он сознался во всех преступлениях. Дело передали в Синод, который лишил его иеромонашества и отправил в Юстиц-Коллегию. Фактически Синод бросил его на произвол судьбы и обрек на верную гибель.
Из Юстиц-Коллегии дело перешло в Сенат, который по настоянию Козыревского запросил подлинные материалы о нем из Нижнекамчатска, Якутска и Тобольска. В ожидании ответа он находился в заключении в Москве. Только спустя три года пришли сведения, подтвердившие его невиновность. Но Козыревского уже не было в живых. В декабре 1734 г. в Сенат из Московской конторы пришло “ведение”, в котором сообщалось, что в 1734 г. “декабря второго дня <…> оной Козыревской умре”.
Вся жизнь Ивана Петровича Козыревского была отдана изучению и освоению Дальнего Востока. Но свой вечный приют неустрашимый исследователь Камчатки, Курильских о-вов и Японии нашел, по всей видимости, на том кладбище Преображенской слободы, где хоронили колодников. Так бездарно был загублен человек, много сделавший ради укрепления могущества нашего отечества.
Литература
1. Описание документов и дел, хранящихся в архиве святейшего правительствующего Синода. СПб., 1901. Т.10. С.169.
2. Огрызко И.И. Открытие Курильских островов // Учен. зап. ЛГУ. Л., 1953. №157. Вып.2. С.176.
3. Памятники сибирской истории XVIII в. 1882. Т.1. С.418.
4. Ефимов А.В. Из истории русских экспедиций на Тихом океане. М., 1948. С.96, 112.
5. Андреев А.И. Русские открытия в Тихом океане. М., 1948. С.97.
6. Берг Л.С. Открытие Камчатки и экспедиции Беринга. Л., 1948. С.152.
7. РГАДА. Ф.199. Оп.1. Д.533/2. Л.3об.
