VIVOS VOCO: Г.В.Киселев, "Судьба рядового Алехина"

Судьба рядового Алехина

Г.В. Киселев,
кандидат технических наук
Государственный научный центр РФ “Институт теоретической и экспериментальной физики”

Сзади Нарвские были ворота,
Впереди была только смерть…
Так советская шла пехота
Прямо в желтые жерла “Берт”.
Вот о вас и напишут книжки:
“Жизнь свою за други своя”,
Незатейливые парнишки, -
Ваньки, Вальки, Алешки, Гришки, -
Внуки, братики, сыновья!

А.Ахматова. Победителям
29 февраля 1944 г.

Мы впервые встретились с Леонидом Андреевичем Алехиным в 1958 г. в Министерстве среднего машиностроения (МСМ). У Алехина был десятилетний стаж работы, из них 8 лет - на комбинате №817 в Челябинске-40. В 1956 г. он был назначен заместителем начальника технического отдела Главного управления химического оборудования (ГУХО) МСМ. Главное, чему научил меня Алехин, - это тщательная проработка технических вопросов, которые ставили перед нами комбинаты, научно-исследовательские и проектные организации. Еще одному правилу научил меня Андреич: уважать людей, какое бы должностное положение они ни занимали. И еще - не гнуться перед начальством. Все эти качества помогали ему на фронте. Ими Алехин руководствовался и в мирное время.

Спустя годы он был назначен начальником технического отдела ГУХО, а автор - его заместителем. Мы проработали вместе, в одном кабинете, друг против друга, около 20 лет. Он был откровенен со мной. Полное доверие и дружба связывают нас по сию пору.

До войны. Леонид Андреевич - студент 2-го курса физико-математического факультета Воронежского университета.
Скоро его призовут в ряды Красной Армии.

21 июня 1941 г. рядовому 659-го стрелкового полка Леониду Алехину исполнилось 19 лет. Его полк был дислоцирован в 15 км от Бреста. Прошло почти полгода с того момента, когда он, будучи студентом второго курса физического факультета Воронежского университета, был призван в армию. За прошедшее после призыва время его научили воинскому распорядку, дисциплине и обращению с оружием. Леонид еще не знал, что в его военной и мирной жизни ему фантастически повезет. Он останется жив в этой кровожадной человеческой мясорубке. Окончит физический факультет Воронежского университета, станет работать в числе первых в атомной промышленности.

Леонид хорошо помнит свой первый бой, когда его полк встретился с моторизованной колонной противника. В этом бою он неожиданно увидел немцев, идущих в атаку на мотоциклах. Нашим бойцам удалось отбить несколько мотоциклов, которые они потом использовали. Его полк сначала участвовал в защите Бреста, но затем стал отступать. Зачастую, как вспоминает Алехин, немецкие части катили по шоссе в сторону Минска на автомашинах, бронетранспортерах, танках, мотоциклах, не обращая внимания на бредущих в лесных зарослях, тянущихся вдоль шоссе советских бойцов. Так, отступая и отступая с боями, полк Алехина со временем вышел к его родной деревне в Курской области. Встретился Леонид с родным дедом, который его укорял: “В войну 1812 года не допустили французов сюда, а ты пустил каких-то немцев”.

После поражения на рубеже Щигры-Фатеж в районе Курска остатки полка отправили на переформирование в Воронеж. Леонид говорит сейчас, что самым ярким впечатлением от Воронежа было посещение бани - теперь этого не понять. За первые месяцы отступления Алехин повидал гибель товарищей и врагов, поражение наших войск, несправедливость и неоправданную жестокость военачальников, приказывающих расстреливать бойцов, показавших трусость и дрогнувших в бою.

Забегая вперед, скажем, что Алехину повезло и в другом - его ранило всего лишь раз. Небольшой осколок мины попал ему в щеку, недалеко от зрительного нерва - врачи не рискнули его извлекать. Так и живет Алехин с осколком в щеке. За время войны он стал другим человеком: научился военному мастерству, осторожности, умению общаться с начальниками и отстаивать свое мнение. Стал ли он циничным, как можно было ожидать от молодого неокрепшего характера? Скорей всего, да, если судить по его высказываниям, что без этого качества в войне не проживешь. До призыва в армию он не брал в рот спиртного, а на войне никогда не отказывался от 100 г “наркомовских” для расслабления, а если была возможность добавить, он ею пользовался. Но что хорошо Алехин понял, без чего не выживешь в этой войне - это товарищеская поддержка и взаимовыручка. Именно это качество и это понимание объединяло тогда людей сильнее всего. В качестве небольшого отступления отметим, что ежегодные встречи ветеранов войны накануне Дня Победы, по нашему мнению, объясняются именно этой крепкой воинской дружбой.

Леонид приглашал иногда автора на встречи ветеранов его полка, которых со временем становилось все меньше и меньше. Без слез нельзя было видеть, как встречались однополчане, обнимая друг друга после годичной разлуки. За праздничным столом приходилось услышать многочисленные истории и случаи. Именно там автор узнал, как гвардейские минометы “Катюша” встретили в Сталинграде колонну немецких танков (но об этом ниже), о беседе с писателем Эренбургом во время переформирования и т.д. Он рассказывал бойцам, над чем работает, о московской жизни, положении на фронтах. Правда, как Алехин вспоминает, жена Эренбурга попросила у политрука, который ездил договариваться о выступлении, мешок сахарного песка (такая была жизнь в те времена), однако его не оказалось, и была оговорена какая-то другая плата.

Из Воронежа часть Алехина, которая после переформирования стала артиллерийским полком, отправили под Москву, сначала они находились на станции Снигири (именно здесь состоялась встреча с Эренбургом), затем в Балашихе, где были укомплектованы гвардейскими минометами “Катюша”. Алехин вспоминает: “Приехали мы в Балашиху, прицепили к нашему эшелону какие-то орудия, сказали секретные, и поехали мы в Арск, под Казанью, для тренировок. После обучения обращению с “Катюшами” нас отправили на защиту города Керчь. Но в Керчи нас достаточно быстро сбросили в море, и после переправы через пролив мы отбивались от немцев, которые высадились на косе Чушка. Затем постепенно, с боями наша часть оказалась в Сталинграде”. Участие в защите Сталинграда отпечаталось в памяти на всю жизнь. Здесь он стал сержантом, а затем старшим сержантом, командиром орудия “Катюша”. Из рассказов Алехина о сталинградских боях можно составить повесть. Перескажем лишь два эпизода.

Первый эпизод. В один из дней в начале зимы 1942 г. немецкие войска, которые уже были окружены, предприняли крупномасштабное наступление в районе элеватора, где в это время находился полк Алехина. На позицию гвардейских минометов “Катюша” надвигалась большая колонна немецких танков. Минометы были закопаны в землю и не могли менять позицию, но угол их стрельбы мог регулироваться. Был отдан приказ, и “Катюши” стали стрелять прямой наводкой по немецким танкам. Эффект оказался поразительный - танки вспыхивали как свечки. Очень быстро передовая колонна танков была остановлена, а другие повернули вспять - настолько огневое нападение “Катюш” было неожиданным для немцев. Алехин говорит, что за время боев возникали различные ситуации, но подобной по той напряженности, когда они отбивали атаки немецких танков прямой наводкой “Катюш”, он не помнит.

Второй случай, произошедший с Алехиным во время боев за Сталинград, имел продолжение в мирной жизни. Однажды рота, в которой он служил, получила распоряжение оказать помощь в эвакуации раненых. Задание заключалось в том, чтобы доставить раненых, которые, как говорит Алехин, “штабелями лежали на берегу Волги”, на борт речных барж, приспособленных под временные госпитали. Алехин сейчас затрудняется сказать, сколько человек он перенес с берега на баржи. В общем случай обычный, заурядный по тем временам. Но Леонид не мог предположить, что впоследствии встретится с одним из спасенных бойцов.

Сталинград. 1943 г. За участие в боях солдату гвардейского полка Алехину присвоено звание старшего сержанта
(стоит во втором ряду, в центре).

В 1984 г. Алехин перешел работать в московский Институт теоретической и экспериментальной физики (ИТЭФ). В это время директором ИТЭФ был Иван Васильевич Чувило, который также участвовал в сражениях за Сталинград, был ранен, лишившись запястья правой руки. Его отец также воевал в Сталинграде, однако отец и сын не знали, что находились где-то недалеко друг от друга, так как писать о дислокации воинской части и месте боев было нельзя, военная цензура работала эффективно. Когда после демобилизации отец и сын встретились, то им было что рассказать, в частности, отец рассказал о своем ранении и что он остался жив благодаря тому, что какой-то сержант перенес его с берега Волги на госпитальную баржу, где врачам пришлось ампутировать ему ноги. Впоследствии Иван Васильевич Чувило стал известным ядерным физиком, доктором физико-математических наук, профессором, лауреатом Государственной премии и после кончины академика А.И.Алиханова был назначен директором ИТЭФ. В 1985 или 1986 г., как вспоминает Алехин, директор пригласил к себе домой, накануне Дня Победы, нескольких ветеранов-фронтовиков, работающих в ИТЭФ, в том числе Алехина. Когда хозяин дома стал знакомить Леонида Андреевича со своим отцом, который передвигался по квартире в инвалидной коляске, тот заметил, что ему знакомо лицо Алехина, именно он переносил его на госпитальную баржу. Как вспоминает Алехин, трудно себе представить более трогательную встречу трех фронтовиков - защитников Сталинграда. К сожалению, обоих Чувило уже нет в живых.

После Сталинградского сражения Леонид Андреевич участвовал во многих боевых действиях, окончив войну на Рейне. Он вспоминает, что в последние дни войны был прикомандирован от полка к штабу маршала Рокоссовского для координации огня “Катюш” и стал свидетелем операции по взятию сильно укрепленной позиции немцев. Рокоссовский вызывал по очереди танкистов, показывал им медаль Героя Советского Союза за выполнение задания по взятию этого пункта. Однако танковые атаки результата не дали, поскольку орудия противника были пристреляны, и танки гибли один за другим. Рокоссовский, обращаясь к Алехину, говорил: “Ну, что же вы, гвардейцы, не можете поразить своими “Катюшами” эту позицию, все время у вас недолет”. Только ночью саперам удалось взорвать этот укрепленный пункт.

После окончания войны, демобилизовавшись, Леонид Андреевич восстановился на втором курсе физфака Воронежского университета, который окончил в 1949 г. На 4-м курсе он женился на красивой девушке, которую звали Анна, и уже через год стал счастливым отцом. По окончании университета Алехина распределили в Институт химической физики (ИХФ), где директором был лауреат Нобелевской премии академик Н.Н.Семенов. В институте очень часто проходили научные семинары по атомной проблематике, в которых принимали участие И.В.Курчатов, А.П.Александров и другие ведущие участники советского Атомного проекта, в том числе и В.С.Фурсов, один из ближайших помощников Курчатова по реакторам. Фурсов читал лекции на физфаке Воронежского университета и знал Алехина. Увидев однажды Леонида Андреевича в коридоре ИХФ, он спросил его, что он здесь делает и не хотел бы поехать на Урал, где развертываются большие дела. Алехин, не раздумывая, согласился. Фурсов представил его Курчатову и попросил распорядиться об откомандировании Алехина в Челябинск-40. Курчатов это сделал незамедлительно, и вскоре семья Алехина уже ехала на новое место.

К середине 1948 г. в Челябинске-40, недалеко от Кыштыма, были закончены строительно-монтажные работы на первом промышленном уран-графитовом реакторе “А” (предназначенном для производства оружейного плутония), который начал работать 18 июня 1948 г. В этот период комбинат испытывал большую нужду в физиках, химиках, металлургах и других специалистах - планировались пуски радиохимического и металлургического заводов, а также строительство новых промышленных реакторов для получения оружейного плутония. Кадры собирали со всей страны. Поэтому когда Алехин в середине 1949 г. появился на комбинате, его сразу же назначили в службу управления реактором “А”. После некоторого периода стажировки он стал инженером управления реактором, который сменный персонал ласково называл “Аннушка”. Пуск и эксплуатация реактора “А”, осуществлявшиеся под непосредственным руководством Курчатова, позволили получить к середине 1949 г. достаточное количество плутония для изготовления ядерного заряда и произвести 29 августа 1949 г. на Семипалатинском полигоне испытания первой советской атомной бомбы.

К этому времени Алехин превратился в квалифицированного реакторщика, чему в немалой степени способствовали его рабочие контакты с Игорем Васильевичем Курчатовым. Леонид Андреевич вспоминает, что Курчатов часто руководил работами по ликвидации аварийных ситуаций, которые иногда возникали на реакторе “А”, и не выходил из здания реактора, пока опасность не была ликвидирована. Во время этих аварийных работ Игорь Васильевич подолгу находился в центральном зале (ЦЗ) реактора, направляя и тщательно контролируя действия сменного персонала, не считаясь с уровнями радиации. Алехин говорил, что был один аварийный случай, когда Курчатов находился в ЦЗ реактора “А” в обычной одежде и бурках. После замечания дозиметриста, что в ЦЗ “грязно” и что необходимо переодеться в спецодежду, Игорь Васильевич согласился лишь сверху накинуть белый халат. Когда он выходил с территории объекта, дозиметрические приборы, которыми были оснащены проходные, показали очень высокую загрязненность. В результате, часовой, который имел соответствующую инструкцию, не пропустил Игоря Васильевича и попросил его вернуться и отмыться в санпропускнике. Курчатову ничего не оставалось, как подчиниться, но выходил он уже одетый как положено, в чистой спецодежде. Алехин также вспоминает, что когда реактор “А” работал стабильно, Игорь Васильевич любил сидеть в комнате управления, которая называлась “комната №15”, и следить за параметрами. Однажды он дал задание Леониду Андреевичу и старшему инженеру управления Маврушиной подсчитать, сколько трития можно накопить на реакторе типа реактора “А”. На следующий день результаты расчетов были доложены. Авторы расчетов, несмотря на существующий строгий режим секретности, спросили Игоря Васильевича - зачем нужны эти расчеты, ведь главная задача - это накопление плутония. На что он ответил, что в свое время они узнают.

Леонид Андреевич (крайний справа) в центральном зале тяжеловодного реактора комбината №817 (Челябинск-40). 1960-е годы.

Вскоре Алехина перевели на должность заместителя начальника смены, а затем начальника смены нового промышленного уран-графитового реактора АВ-1, который находился примерно в 3 км от реактора “А”. Через некоторое время его, как уже опытного специалиста, поставили начальником смены реактора АВ-3, основным назначением которого было производство трития для водородного оружия. Здесь Алехин понял, зачем Курчатов давал задание подсчитать производительность реактора по тритию. Он вспоминает, что при первом пуске реактора АВ-3 не хватало опытных и ответственных людей для загрузки рабочих блоков в технологические каналы. Находившийся в это время в ЦЗ А.П.Александров, тогда помощник Курчатова по реакторной тематике, предложил использовать его в качестве рабочей силы и стал под контролем Леонида Андреевича загружать рабочие блоки в реактор.

В 1953 г. Алехин был удостоен звания лауреата Сталинской премии 2-й степени за участие в работах по производству трития для первой советской водородной бомбы и получил 10 тыс. рублей - по тем временам это была большая сумма. Среди лауреатов Сталинской премии за создание реакторов для производства трития были также Александров (премия 1-й степени), который помогал Алехину загружать реактор АВ-3 и много сделал для создания тритиевых реакторов, Фурсов (премия 2-й степени), который рекомендовал Курчатову Алехина для работы на комбинате. Большое значение имела встреча Леонида Андреевича с заместителем министра среднего машиностроения Е.П.Славским. Однажды им вдвоем пришлось разбираться с неисправностью одного из узлов реактора АВ-3, для чего пришлось проникнуть в затесненное технологическое пространство реактора. Эта совместная работа запомнилась Славскому, и он через некоторое время попросил откомандировать Алехина в Главное управление химического оборудования (ГУХО) МСМ на должность заместителя начальника технического отдела. И когда Курчатов и Александров встретили Алехина в здании Министерства, то очень удивились и стали его расспрашивать, что да как. Леонид Андреевич заметил, что теперь он их начальник. Оба академика весело засмеялись, сказав: “Ну, это свой человек”. Впоследствии Алехин неоднократно пересекался по работе с этими выдающимися участниками Атомного проекта, и всегда они находили полное взаимопонимание.

В подчинении технического отдела ГУХО были все промышленные реакторы для производства плутония, трития и разнообразных изотопов для народного хозяйства, науки, медицины и сельского хозяйства. Главная задача Алехина заключалась в том, чтобы обеспечить надежную и безопасную эксплуатацию промышленных реакторов, увеличение их продукции (план утверждался ЦК КПСС), разработку проектов и пуск новых промышленных реакторов. Он участвовал в пуске всех реакторов Сибирского химического (кроме реактора И-1) и Красноярского горнохимического комбинатов, за что был удостоен звания лауреата Ленинской премии.

Большая ответственность легла на плечи Алехина при создании, пуске и обеспечении надежной эксплуатации изотопного водоводяного реактора бассейнового типа (“Руслан”) и тяжеловодного реактора Л-2 (“Людмила”). Они продолжают эксплуатироваться по настоящее время на НПО “Маяк” (бывший Челябинск-40). Леонид Андреевич был удостоен звания лауреата Государственной премии СССР за участие в работах по реактору “Руслан”.

Алехина хорошо знали и уважали на предприятиях, в НИИ и конструкторских бюро. Будучи руководителем среднего звена, он воспринял все принципы и традиции, которые были заложены в атомной промышленности. И в мирное время он оставался солдатом, создавая вместе со своими товарищами и коллегами ядерные материалы для атомного щита нашего Отечества.

К великому прискорбию, 13 апреля 2005 г., когда статья уже находилась в печати, Леонид Андреевич скончался.

Вечная ему память.

Фото 80-х годов.