VIVOS VOCO: А.И.Козлов, "Сухой закон для поселка..."

Сухой закон для поселка
и
джин для Председателя

А.И.Козлов
Андрей Игоревич Козлов, д. б. н., зав. лаб. Ин-та возрастной физиологии РАО и кафедрой экологии человека МНЭПУ (Москва).

О пьянстве и алкоголизме в среде коренных народов Арктики и Дальнего Востока наслышаны, наверное, все. Однако оценить масштабы этой проблемы с медико-статистической стороны непросто. Несовпадения и прямые противоречия имеющихся данных - следствие не только недостаточного развития наркологической службы в северных регионах, несовершенного учета и слабости диагностики. Они отражают и реальные сложности в исследовании алкогольной ситуации.

Трудно оценить даже главный показатель, обычно используемый в подобного рода исследованиях, - уровень потребления алкоголя. В советский период ориентировались на потребление алкоголя из государственных ресурсов, но с 1992 г. после отказа государства от монополии на производство и продажу алкоголя показатели сбыта спиртных напитков, особенно на Севере, к надежной статистике отнести нельзя.

Другой широко используемый критерий - связанная с алкоголем смертность. Но и без того невысокая точность российской медицинской статистики на Севере еще более снижается из-за малой численности аборигенного населения, когда каждый случай заболевания приобретает значительный статистический "вес".

Учет потребления алкоголя с помощью опросов населения также имеет ряд ограничений. Точность этого метода вообще невысока; к тому же представители разных культур относятся к спиртным напиткам по-разному. В европейских обществах пристрастие к алкоголю часто скрывается. Индейцы и эскимосы американского Севера, напротив, склонны завышать количество выпитого, стремясь поддерживать устойчивый стереотип "аборигена под хмельком" [1]. Подобная этнокультурная специфика может существенно искажать реальную картину и в обществах коренных северян Российской Федерации.

Но как бы несовершенна ни была статистика, несомненно, что потребление алкоголя северными аборигенами России очень высоко. Экспертные оценки относительно ситуации в различных регионах (Чукотке, Якутии, Бурятии, Мурманской и Сахалинской областях) весьма близки. В качестве примера приведем данные по одному только Чукотскому автономному округу. Интересующие нас материалы Института терапии СО РАМН получены в период, когда еще можно было ориентироваться на потребление алкоголя из государственных ресурсов. Так вот, в 1991 г. у чукчей и азиатских эскимосов средняя разовая доза приема алкогольных напитков составила 177.6 г у мужчин и 74.3 г у женщин [2]. С учетом частоты употребления спиртного подсчитали, что в среднем за год на одного аборигена Чукотки приходится приблизительно 6 л алкоголя (в пересчете на чистый спирт). При этом в целом по округу через торговую сеть продали по 4.5 л чистого спирта на душу населения. Значит, на одного условного аборигена приходилось как минимум на четверть больше выпитого спирта, чем на среднестатистического жителя округа. На самом деле разница еще значительнее: по мере роста условной "доли аборигена" объем алкоголя, приходящегося на остальных жителей Чукотки, уменьшается.

Упомянутое исследование проводилось в период антиалкогольной кампании 1985-1991 гг., поэтому указанные объемы потребляемых спиртных напитков не так уж высоки. Действительно, в период свободной доступности спиртного, в 1980 г., среднестатистический житель Чукотки за год выпил существенно больше, т.е. 15 л чистого спирта, в полтора раза превысив этот показатель по РСФСР - 10.5 л [8].

Приведенные цифры относятся к временам давним, но за прошедшие годы ситуация изменилась, к сожалению, не в лучшую сторону. Соотношения в потреблении алкоголя между представителями разных географических (Россия/Север) и этнических групп (приезжие/аборигены) остались без изменений, а вот общее количество выпиваемых спиртных напитков (в пересчете на чистый спирт) существенно возросло [4]. С 1980 по 1999 г. среднедушевое потребление спиртного в Российской Федерации увеличилось с 10.5 до 14.5 л. Ориентируясь на эти показатели, можно ожидать, что алкоголизация населения северных регионов, в особенности аборигенных общин, достигла ужасающих масштабов.

Огромную проблему представляет пьянство женщин-северянок, среди которых доля пьющих практически так же велика, как и среди мужчин [5]. В результате дети и подростки воспринимают алкогольное поведение членов семьи как обычное, злоупотребление спиртным становится естественной составляющей образа жизни. Так, судя по результатам опроса, проведенного сотрудниками Кольского медицинского колледжа, половина учащихся саамов и коми-ижемцев не видит в бытовом пьянстве ничего плохого. Причем каждый пятый из них употребляет алкоголь хотя бы раз в неделю, а то и чаще. Последствия такого отношения к спиртному поистине катастрофические.

Алкогольный урон коренному населению высоких широт значительно превышает потери даже живущих рядом представителей других этнических групп. Согласно нашим оценкам, злоупотребление спиртным стало причиной 29.3% всех смертей хантов и манси Березовского р-на Ханты-Мансийского АО и 15.3% русских жителей тех же поселков [6]. Отравления, травмы, самоубийства и болезни сердца, последовавшие в результате пьянства, вызвали в полтора раза больше смертей среди чукчей и эскимосов, чем среди некоренных жителей Чукотки - 195.8 и 284.9 смертей на 1000 умерших [7].

Как уже упоминалось, женщины-северянки почти не отстают от мужчин в пристрастии к спиртному. Это отражается и в специфике алкогольных потерь. Смертность от алкоголя женщин ханты и манси в пять раз выше, чем у соседок-русских (соответственно 15.2 и 3.5%). Алкогольные потери среди женщин коренного населения Чукотки в 1980-1994 гг. также в среднем в 2.3 раза превышали показатель, вычисленный для всех женщин округа. В 1994 г. алкоголь стал причиной 18.8% смертей всех женщин Чукотского АО и 42.2% смертей коренных северянок [8].

Видимо, причины высоких алкогольных потерь среди аборигенных женщин (почти столь же высоких, как и у мужчин) можно объяснить традициями арктических культур. Коренные северянки из-за сравнительно недавнего знакомства со спиртным не считают его употребление столь "зазорным", как женщины в славянском или европейском обществе. Отсутствие культурной защиты от влияния алкоголя, подобной той, что веками складывалась в "земледельческих" регионах планеты, в наши дни обернулось еще одним тяжелым ударом по общинам арктических аборигенов.

Каковы же причины употребления алкоголя, приводящего к столь страшным последствиям? Для человека, оказавшегося в стрессовой ситуации, обусловленной повсеместным на Севере крушением исконного образа жизни, естественно желание снять эмоциональное напряжение. У коренных северян специфические формы психотерапевтической коррекции выработались еще в древности: это разнообразные календарные праздники, ритуалы, в том числе связанные с традиционной религией - шаманизмом. Однако в советское время они были либо искоренены, либо деформированы настолько, что реально своей функции выполнять не могли. Возникший почти 400 лет назад и становившийся все более интенсивным контакт коренных северян с алкоголем привел к тому, что в последние полвека спиртное воспринимается ими как основной, зачастую единственный способ избавиться от душевного дискомфорта.

К сожалению, представление о "традиционности" употребления алкоголя северянами поддерживают, сами того не желая, даже врачи-наркологи. В России распространена так называемая h(эта)-форма алкогольной зависимости, при которой употребление спиртного оправдывается, зачастую очень утрированно, национальными обычаями (кто не слышал сакраментального вопроса: "Ты что от водки отказываешься - не русский, что ли?"). Идеи о традиционности снятия напряжения с помощью алкоголя переносятся наркологами и на коренных северян. Основания для таких выводов, на первый взгляд, есть. У аборигенов опьянение часто сочетается с обманом восприятия, напоминающим погружение в транс. Для наблюдателя, принадлежащего к европейской культуре, это может выглядеть как элемент древних обычаев общения с духами. Проблема, однако, в том, что правомерность распространения h-формы зависимости от алкоголя на коренных северян не только не доказана, но даже толком не изучалась. Так что от упоминания об этнических традициях употребления алкоголя северянами лучше воздержаться.

Медико-биологические аспекты проблемы

Широко распространено мнение, будто коренные северяне генетически предрасположены к развитию алкоголизма. Из этого обычно делают вывод, что ничего уж тут не поделаешь, разве что силовыми методами: сухой закон вводить в поселках или запрещать продажу спиртного по этническому признаку. В конце 1980-х подобные меры практиковались. В поселках, имевших статус "национальных", продажа водки и широко распространенного на Севере 95-градусного питьевого спирта была ограничена: алкоголь завозили один-два раза в месяц. Беда в том, что "пьяные дни", следовавшие за этими завозами, и обеспечивали едва ли не большую часть печальной статистики алкогольных отравлений, убийств, самоубийств и несчастных случаев в состоянии опьянения. В общем, вводимый сверху сухой закон для поселков себя не оправдывал.

Но верна ли предпосылка? Как насчет генетической предрасположенности? Действительно, некоторые элементы сложной схемы метаболизма спирта (этанола) в организме человека находятся под генетическим контролем. Наиболее изучены в этом отношении два этапа переработки этанола в печени. На первом, проходящем под действием фермента алкогольдегидрогеназы, спирт превращается в токсичный ацетальдегид. Скорость работы алкогольдегидрогеназы определяет аллель ADH1B*47His. Второй этап - расщепление ацетальдегида. Если ферменты второй группы работают медленно (это обеспечивает аллель ALDH2*2), в организме за короткое время скапливается большое количество токсинов. Развиваются признаки отравления: головокружение, учащенное сердцебиение, потливость, тошнота и покраснение кожи лица (характерное внешнее проявление, по которому весь комплекс симптомов и получил название флэш-реакции, "вспыхивания"). Главный эффект флэш-реакции - чувство дурноты, заставляющее многих (к сожалению, не всех - человек, он все превозмогает…) прекратить дальнейший прием спиртного.

Несколько утрируя, можно сказать, что сочетание аллелей ADH1B*47His и ALDH2*2 определяет степень "противности" алкоголя для конкретного человека. У представителей различных этнических и расовых групп их частоты существенно различаются. Комплексная флэш-реакция наиболее характерна для народов Юго-Восточной Азии - японцев, китайцев, корейцев, среди которых до 76% - носители аллеля ADH1B*47His, и 24-35% - ALDH2*2. В обществах с распространенной h-формой алкогольной зависимости о таких народах сложилось вполне определенное представление: "люди там ничего, душевные, но в питии слабы". Действительно, объемы потребления спиртного в странах Восточной Азии существенно ниже, чем в Европе, где аллель ALDH2*2 почти не встречается, а частоты ADH1B*47His варьируют от 0 (коми) до 1-10% (финны, шведы, русские), лишь в редких группах достигая 18% (чуваши).

Разумеется, и в популяциях с высоким носительством интересующих нас аллелей часть индивидов устойчива к действию алкоголя. Таким сочетанием редкого для китайцев генотипа с "атипичным флэшингом" отличался, видимо, Мао Цзэдун: его способность выпить гораздо больше, чем обыкновенный человек, производила на окружавших сильное впечатление. Наверное, неспроста американские журналисты, направляясь в 1940-х годах в "Особый район Китая", везли товарищу Председателю бутылки с голландским джином…

Генетический контроль метаболизма этанола и межэтнические различия частот соответствующих генов стали активно обсуждать более 30 лет назад [10]. Почти сразу решили, что азиатские частоты аллелей характерны и для коренных народов Севера. Предположение, в общем, логичное: чукчи, эскимосы, ненцы относятся к монголоидной расовой группе, как и китайцы. В популярных изданиях такая точка зрения прочно укоренилась, а слова о "генетической детерминированности метаболизма этанола" стали понимать как синоним "предрасположенности к алкоголизму". Этого было достаточно, чтобы в европейском обществе сложилась очередная легенда о северных аборигенах.

Справедлива ли она? Видимо, нет. Прежде всего, как мы видели, специфическое для южных азиатов соотношение аллелей отнюдь не определяет тяги к алкоголю - скорее наоборот, оно обеспечивает защиту от чрезмерного употребления спиртного. Во-вторых, как показывают исследования, в том числе и наши, у коренных жителей Арктики частоты аллелей ADH1B*47His и ALDH2*2 вовсе не азиатские. Напротив, они практически не отличаются от характерных для популяций Центральной и Северной Европы [9]. Аллель ALDH2*2 у северян отсутствует, а концентрация ADH1B*47His у чукчей и эскимосов достигает лишь 2-3%.

Таким образом, если основываться на чисто генетической стороне вопроса, правильнее всего заключить, что коренные северяне не имеют специфической генетической защиты от алкоголя - так же как русские, коми, финны "и прочие разные шведы". Однако определенной спецификой биохимических процессов усвоения алкоголя коренные жители высокоширотных регионов действительно отличаются. Метаболизм этанола у них замедлен, его концентрация дольше остается высокой, превышающей нормальный для европейцев уровень [10].

Стройной концепции, объясняющей этот феномен, до сих пор нет. К распространенным в 1970-х годах идеям относительно роли эндогенного этанола, вырабатываемого самим организмом (вернее, обитающими в кишечнике человека бактериями), сегодня многие специалисты относятся с осторожностью. Но на данные, свидетельствующие о возможной связи обмена спиртов с характерным для коренных северян белково-жировым типом питания, обратить внимание следует. Дело в том, что поступление в кровь пищевых жиров запускает цепочку биохимических реакций, в результате которых в крови понижается содержание гормонов стресса - кортикостероидов. Таким образом, традиционный для северян белково-липидный рацион обладает антистрессовым действием [11], а отказ от него может усилить тягу к алкоголю. Снижение количества жиров в рационе, связанное с переходом к покупной европейской пище, ведет к увеличению концентрации кортикостероидов и соответственно - повышению уровня тревожности, снять которую человек зачастую стремится испытанным алкогольным способом. К тому же приходящий извне этанол обеспечивает дополнительное поступление энергии (7.1 ккал на каждый грамм спирта), что также способствует снятию напряжения. Эти биологические особенности северян даже при одинаковых частотах аллелей, детерминирующих обмен этанола, могут приводить в группы "проблемно пьющих" и "имеющих алкогольную зависимость" не 9-10% употребляющих спиртное, как это происходит в среднем в России и США, а заметно больше.

Но как бы ни велико было влияние физиологических факторов, объяснять сложившуюся ситуацию только ими и оставлять без внимания социальные предпосылки "северного алкоголизма" нельзя. Распространение безработицы среди коренных северян, сложность их адаптации к реалиям техногенной цивилизации, исчезновение ряда элементов традиционных культур и многие другие причины ведут к негативным психологическим последствиям [4]. В ситуации, кажущейся безысходной, люди начинают безразлично относиться к своей жизни и здоровью, что проявляется в снижении уровня самосохранения. Коренные народы Севера России остаются один на один со злейшим врагом - алкоголем.

Что же делать?

Политика сухого закона, принимавшаяся в разное время правительствами США, Финляндии, Норвегии, Канады, положительных результатов не приносила, в том числе и в общинах коренных северян. В СССР аналогом сухого закона стала антиалкогольная кампания 1985-1991 гг., в ходе которой в группах аборигенного населения Севера были получены положительные результаты лишь на короткое время. К долговременному устойчивому снижению потребления алкоголя ни на Севере, ни в стране в целом кампания не привела, а отмена государственной монополии на производство и оборот спиртных напитков почти мгновенно уничтожила все демографические достижения конца 1980-х. Запретительно-карательная алкогольная политика государственных структур показала свою несостоятельность. Однако она принесла и определенную пользу, прежде всего тем, что помогла северянам увидеть одного из своих главных врагов - алкоголь.

Это чрезвычайно важно, поскольку значительное место в антиалкогольных программах на Севере нужно отводить социальным службам и общественным организациям с выраженной этнокультурной ориентацией. В решении проблем, вызванных пьянством и алкоголизмом в арктических популяциях, чрезвычайно высока роль семьи и особенно - общины, чье влияние традиционно сильно.

Серьезная и эффективная помощь проблемно пьющим северянам невозможна без знания этнической психологии. Но в этом врач-нарколог, как правило, выходец из иноэтничной среды, отстает от хорошего шамана. Между тем опыт Канады и США показывает, что заметную роль в борьбе с пьянством в аборигенных общинах играют различные формы традиционной медицины. Американские исследователи рекомендуют сочетать традиционные подходы, присущие каждой аборигенной группе, с современными западными методами лечения пьянства и алкоголизма: применение только тех или других способов не дает желаемого результата [12]. По нашему мнению, именно такой путь наиболее перспективен.

Итак, устоявшееся в российском обществе мнение, будто склонность к пьянству и алкоголизму - едва ли не врожденная особенность народов Севера, должно быть пересмотрено. Потребление алкоголя в среде коренных северян в первую очередь - следствие ослабления инстинктов самосохранения, отражающих социальную дезадаптацию аборигенных обществ. Потеря цели, отсутствие ориентиров, ощущение собственной ненужности и бесполезности в мире, который становится иным, - вот основные причины кризиса. Алкогольная ситуация - лишь его отражение.

Работа выполнена при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований. Проект 05-06-80427.

Литература

1. Wood D.S. // Int. J. Circumpolar Health. 1999. №1. P.24-29.

2. Avksentyuk A.V. et al. // J. Stud. Alcohol. 1995. №2. P.194-201.

3. Троицкая М.Н. и др. Влияние уровня потребления алкоголя на показатель смертности от сердечно-сосудистых заболеваний среди жителей Чукотки // Особенности заболеваний терапевтического профиля (тез. докл.). Анадырь, 1990.

4. Кривошапкин В.Г. Сердечно-сосудистые заболевания в Якутии. Мат. 13 Межд. конгр. приполярн. мед. Новосибирск, 2006.

5. Козлов А.И., Вершубская Г.Г. Медицинская антропология коренного населения Севера России. М., 1999.

6. Вершубская Г.Г., Козлов А.И. Связанная с алкоголем смертность коренного населения севера Западной Сибири. Мат. 13 Межд. конгр. приполярн. мед. Новосибирск, 2006.

7. Ленский Е.Л. и др. // Алкогольная болезнь. 1998. №10. С.1-10.

8. Демина М.Н. и др. // Чукотка: Природа и человек. Магадан, 1998.

9. Боринская С.А. и др. // Генетика. 2005. №11. С.1563-1566.

10. Fenna D. et al. // Can. Med. Assoc. J. 1971. №105. P.472-475.

11. Панин Л.Е. Рациональное питание на Севере - основа первичной профилактики // Проблемы современного социального развития народностей Севера. Новосибирск, 1987.

12. Gomberg E.S. // Recent. Dev. Alcohol. 2003. №16. P.313-333.