№11, 2005 г.
© Никонов А.А.
“Ужасное потрясение” Европы
Лиссабонское землетрясение 1 ноября 1755 г.А.А.Никонов
Андрей Алексеевич Никонов, доктор геолого-минералогических наук, профессор,
главный научный сотрудник Института физики Земли им. О.Ю.Шмидта РАН.
Несчастливый народ! Плачевная страна,
Где всех ужасных язв жестокость собрана!
…Здесь гибнет Лиссабон…Вольтер. Поэма на разрушение Лиссабона. 1756
Год 1755 преподнес такие явления Западной Европе.., что нужно быть готовым к еще большему, чем ужас и опустошение (от) выпущенной стихийной силы, что должно приковать внимание к осмыслению внутренних законов крупных взаимосвязанных естественных процессов… Шнуррер. 1825
Нас всех поразила цунами - катастрофа в Индийском океане в декабре 2004 г. Вообще в Индийском океане происходит всего 3% от общего числа известных цунами, но Суматринское поставило рекорд по числу жертв и объему убытков за многие столетия. В Атлантическом океане происходит 9% от общего числа цунами. Но и здесь есть свой “рекордсмен” с числом жертв больше, чем в Тихом океане за последние 100-200 лет.
Сильные землетрясения, даже разрушительные и с большим числом жертв, обычно забываются спустя 30-50 лет. О трагедии вспоминают к 50- и даже 100-летним годовщинам. Но есть катастрофы, в цивилизованном мире незабываемые. Именно такое событие случилось в Европе 250 лет назад. И.В.Гёте называл это землетрясение “ужасным мировым событием”, М.В.Ломоносов писал о “жестокой Лиссабонской судьбине”. Землетрясение поразило в первую очередь столицу Португалии, но всколыхнуло, можно сказать, всю Европу, в прямом и переносном смысле.
Небывалое ни до, ни после
По современным оценкам, магнитуда Лиссабонского землетрясения составила М = 8.7 (8.4-8.9), интенсивность I = Х. Событие и в наше время попадает в разряд исключительных. Во-первых, это, конечно, поистине катастрофические последствия в самой Португалии. А во-вторых, - масштаб распространения колебаний. В 1992 г. в серьезном европейском издании писали о 40-50 тыс. жертв, хотя уже Ч.Лайель и И.В.Гёте знали о 60 тыс. погибших. Ныне лишь в Лиссабоне число жертв в 1755 г. оценивается в 60 тыс. человек, в соседних городах 6-8 тыс., в испанском торговом г.Аямонте и окрестностях погибло (от цунами) около 2 тыс. человек, до 8-10 тыс. погибло в одной только попавшей под оползень деревушке в Марокко. Жертвы в сельских местностях Португалии и Африки неизвестны.
Все ужасы Лиссабона.
Старинная гравюраЧто касается распространения сотрясений, то они, как и сильнейший афтершок, значимо чувствовались в радиусе около 600 км. Вот как описывает, например, проявление землетрясения в Венеции известный в то время авантюрист и ловелас Казанова. Находясь в тюрьме на площади Св. Марка, он стоял на чердаке, внезапно стал терять равновесие и увидел, как огромная балка повернулась, затем стала скачками двигаться обратно. При последующих колебаниях 4-5 с спустя стражники в испуге разбежались.
В Аахене, на западе Германии, висевший на стене образ Богородицы вдруг стал раскачиваться подобно маятнику. Даже в некоторых церквах Гамбурга, на севере страны, качались люстры. Удар чувствовали в Саксонии. Слабые колебания ощутили в Голландии. На реках и озерах в Северной Германии, Южной Швеции, Исландии замечены волнения (сейши). О необычных приливах сообщалось с берегов Голландии, Ирландии, Англии, Норвегии. На Малых Антильских о-вах прилив (цунами) вместо привычных 0.7-0.75 м поднялся на 6 м. В одном из портов Ирландии волна закрутила в водовороте все суда и затопила рыночную площадь. Цунами были и на островах Атлантического океана. Да и сами сотрясения к западу и югу от Португалии достигли Азорских, Канарских о-вов и даже о-вов Зеленого Мыса, не говоря о Мадейре. Сотрясения, по оценкам, захватили площадь 2-3 млн км2. И это при том, что эпицентр был далеко в море. А если бы он оказался ближе к берегу?
Набожную Европу поразили не только масштабы события во всех его проявлениях, но возникновение его в День Всех Святых, к тому же во время главной утренней службы, когда церкви были полны прихожан. Не могло это расцениваться иначе, как Божье наказание.
С досадой и осуждением мы вспоминаем замалчивание последствий катастроф в нашей стране. Любопытно познакомиться, как вела себя португальская пресса в середине 18-го столетия. “Лиссабонская газета” от 6 ноября 1755 г.: “1-е число текущего месяца останется навечно в нашей памяти из-за землетрясения и пожаров, разрушивших бoльшую часть города…”; от 13 ноября: “Среди ужасных последствий землетрясений <…> отметим разрушение высокой башни Томбо, где хранились государственные архивы”. Только-то.
Между тем масштабы бедствия были ясны (во всяком случае, в Лиссабоне) даже королю, жившему со своим семейством и двором за городом. Им пришлось провести день и ночь в каретах, без всякой охраны и пищи.
Рушащийся город, пожары и загородный лагерь беженцев (на переднем плане)
при посещении его королевской фамилией.
Французская гравюра [12]Что же случилось в городе?
Сейчас становится обязательной заблаговременная оценка риска сейсмических событий. Непременным компонентом ее служит знание ущерба от катастроф прошлого. С этой точки зрения интересно привести малоизвестные определения материальных потерь в самом Лиссабоне (см. табл.), сделанные сразу после землетрясения. (Напомним, что, потеряв главенствующую роль в Европе, Португалия в середине XVIII в. оставалась еще сокровищницей накопленных в былые времена несметных богатств, материальных и художественных.) А еще пропавший флот, церковные ценности, особенно в многочисленных монастырях. А как оценить гибель 18 тыс. (по другим данным - 70 тыс.) томов Королевской библиотеки, архитектурных шедевров средневекового города, богатейшего архива Португальского Королевства, древних рукописей и церковных архивов… В королевском дворце хранились 200 полотен Рубенса, Корреджо, Тициана и др. В бесценной библиотеке - карты мира (в том числе древние портоланы), инкунабулы (первопечатные книги до 1500 г.), собственноручная история Карла V (середина XVI в.).
Молодой король Дон Хозе, потрясенный утерей своих богатств и могущества, спросил государственного секретаря о планах восстановления города. На что умудренный маркиз де Помбаль ответствовал: “Сеньор, мы должны похоронить мертвых и накормить живых”.
А таковых в городе оставалось до 200 тыс.
Как это происходило
Был ясный солнечный день. Воистину светлый праздник - День Всех Святых. Бедняки потянулись к ранней заутрене, зажиточные горожане - к поздней. В десятом часу утра церкви, а их в каждом квартале были десятки, оказались полны народу.
Это началось в 9 ч 40 мин.
Капитан, оказавшийся в морском порту, наблюдал первый толчок. На его глазах каменные постройки Лиссабона медленно, величественно начали качаться из стороны в сторону “как пшеничное поле от легкого ветра”. В течение шести секунд (пока длился толчок) многие здания обрушились. Вскоре последовал второй, а затем и третий толчок. Стены домов раскачивались с запада (т.е. с моря) на восток. В почве возникли трещины.
Дальнейшее очевидцы были не в силах внятно описать. Первое письмо из разрушенного города отправил английский хирург Вольфальм не ранее 22 ноября. Оно пришло в Англию разве что к концу месяца. Сам автор случайно уцелел в числе четырех счастливцев из 34 обитателей дома.
“Страшное зрелище мертвых тел, крики и стоны умирающих, до половины засыпанных развалинами, выше всякого описания; страх и отчаяние до того овладели всеми, что самые решительные люди не осмеливались остановиться на мгновение, чтобы сдвинуть несколько камней, придавивших самое дорогое им лицо, хотя многие могли быть спасены таким образом; но никто не думал о чем либо, кроме своего собственного спасения. <…> Число погибших в домах и на улицах несравненно меньше числа жертв, нашедших свою кончину под обломками церквей…” [1].Людям, не переживавшим сильные землетрясения в большом городе, почти невозможно представить этот “армагеддон”. Боевые генералы, прошедшие войну 1941-1945 гг., признавались, увидев уничтоженный в 1948 г. Ашхабад, что это совершенно несравнимо. Нам, даже видевшим подробности кошмаров в Нью-Йорке, Мадриде и Лондоне, не представить и отдаленно катастрофу не локальную, но всеобщую. И, заметим, ни спасательных служб, ни медицинской помощи, ни хотя бы минимальной информации, ни элементарного опыта поведения в ситуации ультрачрезвычайной. Голые животные инстинкты.Инстинкт погнал живых не прочь из города, но ближе к воде, в надежде уйти на кораблях в море. Море будто поджидало несчастных.
Через 20 мин, как раз когда на набережной собрались толпы страждущих, пришла первая волна высотой 12-15 м. А затем произошел провал новой Лиссабонской набережной вместе со скопившейся на ней после первого толчка массой народа. Свидетельства скудны и не во всем достоверны, но безусловно речь идет о крупном оползне прибрежного участка во время второго толчка, т.е. в 10 ч утра. И это вполне обычно в сейсмических ситуациях в прибрежных районах. Но это еще не все. Через три часа после сокрушительных толчков из-за открытого огня на кухнях и в алтарях многих церквей и молельных мест возникли загорания, которые благодаря сильному ветру и умышленным поджогам мародеров быстро переросли во всеобщий пожар. О тушении огня нечего было и думать, и он бушевал в городе пять суток. Развалины тлели еще столько же. “Казалось, природа хотела повсюду похвастать своим необузданным произволом” [2. С.2].
Руины знаменитого лиссабонского оперного театра, имевшего богатейший интерьер.
По гравюре Ле-Ба, 1756 г.“Как только мы пришли в состояние рассуждать, смерть была единственной вещью, которая представлялась нашему воображению. Страх голода был ужасный” [1]. Лиссабон был складочным местом хлеба для всей округи на 50 миль. Пожар уничтожил запасы. Начались грабежи. По повелению короля по городу расставили действующие виселицы. Тела 200 грабителей придержали остальных. Маркиз де Помбаль знал не только что сказать королю, но и что делать.
Три недели спустя один из жителей вернулся в западный квартал Лиссабона, после чего записал: “Никакого признака улиц, проходов, площадей и т.д. Только холмы и горы дымящихся развалин” [1]. Из 20 тыс. домов осталось менее 3 тыс. пригодных для жилья. Безвозвратно погибло 32 церкви, более 75 часовен, 31 монастырь, 53 дворца. Продовольственная помощь пришла из Англии только к концу декабря.
Между тем в течение ноября и декабря толчки повторялись. Сначала ежедневно, затем через несколько дней. Отдельные из них продолжали разрушения. Самый сильный афтершок случился 9 декабря, он ощущался по всей Португалии, в Испании, Северной Италии, Южной Франции, Швейцарии и Южной Германии. Несколько раз за толчками следовали возмущения вод реки Тахо и затопление ее берегов. То же случалось в первом квартале 1756 г. Вообще сейсмическая активность в районе продолжалась 10 мес, но возобновлялась и позже, вплоть до 1762 г. Вот какое донесение от 16 ноября 1761 г. из Лиссабона опубликовано в газете “Санкт-Петербургские ведомости”: “Почти ни единого дня не проходит, в котором бы мы не чувствовали здесь землетрясения. Мы не имеем причину сумневаться, что с первого дня ноября месяца 1756 г. [ошибка, правильно 1755 г. - А.Н.] возгоревшаяся подземная материя и поныне под ногами нашими тлеет”.
Не менее 16 городов Португалии подверглись разрушениям в разной степени. Разрушения были и в западной части Испании - в Севилье, Малаге, Аямонте, Альбуфиере. Ближайший к Лиссабону г.Сетубал наполовину оказался разрушенным землетрясением и полностью уничтожен последовавшими цунами (известие принесли моряки голландского судна). В г.Фару разрушения и затопление повлекли за собой 3 тыс. смертей. Цунами возникали и продолжались во многих прибрежных местах Испании. В городе Кадис (Гадиз) был затоплен целый квартал. Погибло около 200 человек. В горах появились крупные трещины, а на побережьях возникли скальные обвалы. О подобных явлениях сообщали и с Гибралтара, и из Марокко.
Воздействие на умы
Просвещенные люди Европы, в первую очередь философы и натурфилософы, не могли не откликнуться на такого масштаба катаклизм. Конечно, книги о землетрясениях и сейсмические каталоги выпускались время от времени и раньше, но после Лиссабона они стали появляться одна за одной. Работая в свое время в некоторых крупных библиотеках европейских городов, я был сильно удивлен множеством неизвестных у нас тогда, да и доселе, изданий сейсмологического толка на португальском, испанском, итальянском, старонемецком и английском языках. В 1757 г. вышла книга “The History and Philosophy of Earthquakes”, а также “Memoiries Historiques et Physiques sur les Тremblements de Terre” Е.Бертрана [3].
Не мог пройти мимо лиссабонских событий и отец геологии Чарльз Лайель. Землетрясения тогда числились не по разряду явлений физических и геологических, но рассматривались скорее в категориях философских. Соответственно назывались и трактаты о них. В основном авторы обращались к классическому представлению о четырех стихиях натуры. Проявления трех из них - земли, воды и огня - для нас очевидны. В середине XVIII в. очевидной была и четвертая - стихия воздуха. Еще господствовала античная идея об обусловленности землетрясений прорывами к поверхности масс воздуха из подземных пустот. Иммануил Кант (1724-1804), собравший и рассматривавший сведения о Лиссабонском землетрясении именно с этой позиции, вынужден был усомниться в справедливости господствовавших представлений, оказавшись перед фактом ощутимости события не только в Центральной Европе, но и в Северной Германии, т.е. на расстоянии 2000-2300 км [4]. Устами своего персонажа философа Панглоса Вольтер дал образчик господствовавших тогда представлений: “несомненно от Лимы [где перед этим возникло сильное землетрясение. - А.Н.] до Лиссабона существует серная залежь. Я утверждаю, что это вполне доказано” [5]. Понадобилось еще более 100 лет и немало землетрясений, прежде чем получила развитие теория сейсмических волн.
Для философов века Просвещения катастрофа стала поводом к подтверждению своих идей или (для большинства) - к смятению и уходу из романтизма в прагматизм. Разрушенным виделся не только Лиссабон, но вообще прошлое. Разрушенным оказался оптимизм, настоящее представлялось неопределенным. О будущем думать не приходилось. Вольтер писал несколько позже [6]:
Забыт и Лиссабон, сметенный гулкой бездной.
И тридцать городов, вдруг превращенных в тлен…
Все судьбы нам темны, и горестна любая.
Не знаем ничего, бесплодно вопрошая.
Природа, в немоте, ответов не дает.
Нам, смертным, нужен Бог, глаголящий с высотДаже те, кто знают о существовании у Вольтера поэмы о гибели Лиссабона, вряд ли помнят, что она имеет подзаголовок “или проверка аксиомы «все благо»”. Сама поэма написана философом именно в опровержение распространенного тогда постулата “Все благо, что ниспосылается нам сверху”.
Над страшным зрелищем останков их чадящих
Посмеете ль сказать: так повелел закон, -
Ему сам Бог, благой и вольный, подчинен?Вольтер высмеял философов, провозглашавших: “отдельные несчастья создают общее благо, так что чем больше таких несчастий, тем лучше” или “если вулкан находится в Лиссабоне, то он и не может быть в другом месте; невозможно, чтобы что-то было не там, где должно быть, ибо все хорошо” [5]. У трезво мыслящих людей не могла не зарождаться мысль: “Бог, творец и хранитель неба и Земли, изображавшийся мудрым и милостивым в первоначальных учениях веры, поступил в этом случае вовсе не по-отечески, поразив одинаково гибелью и добрых, и злых” [2].
Сегодня нас не нужно убеждать, что сейсмическая жизнь Земли продолжается, вызывая беспрерывные потрясения. Но в XVII–XVIII вв. господствовали совсем иные представления, и Ч.Лайелю потребовались не только знания, но и научная смелость, чтобы после Лиссабонского землетрясения открыто заявить, что перед лицом “этих ужасных катаклизмов нет оснований считать, будто земля пришла в состояние покоя”.
Тот самый маркиз де Помбаль, который столь откровенно преподнес королю в первые дни катастрофы урок человечности и государственного мышления, имеет заслуги и перед сейсмологией (хотя таковой никогда не занимался). Именно он издал указ о распространении по церковным приходам опросных листов по землетрясению. Кажется, это был первый в Европе и мире опыт такого рода вопросников. Современные сейсмологи свидетельствуют о полноте и разносторонности вопросов, почти не уступающих их нынешним аналогам. Именно благодаря тем документам, сохранившимся в национальном архиве, португальский сейсмолог Перейра де Соуза 170 лет спустя смог издать наиболее полный из существующих 471-страничный трактат о катастрофе в Лиссабоне. В нем он, между прочим, писал:
“Незнание естественных наук, суеверие, неумение жителей оказывать помощь друг другу и бездействие полиции усилили страх, породили безумие и сильно увеличили число жертв”.В Испании Королевская академия истории в течение года собирала подробные сведения о событии, охватив три тысячи населенных пунктов (факт поразительный и для нашего времени). И именно эти сведения позволили современным исследователям составить репрезентативную макросейсмическую карту [7].Уже современники понимали, что землетрясение “родилось” не на суше, а где-то в пучинах соседнего океана. На это указывали и пришедшие с Атлантики губительные волны и, хотя и единичные, но выразительные рассказы капитанов судов, случайно оказавшихся в относительной близости к португальскому побережью. Один из капитанов, корабль которого утром 1 ноября находился в 50 лье (220-280 км) от Лиссабона, сообщил: судно получило столь ощутимый удар, что сильно пострадала палуба. На другом корабле в открытом море толчок подбросил людей, находящихся на палубе, более чем на полтора метра. Такие нешуточные удары корабли могли испытывать только в эпицентральной области. Теперь мы знаем и ряд других указаний на подводное положение очага примерно в 300-350 км от Лиссабона.
С сейсмологической точки зрения важен факт, в свое время неосознанный, но ныне известный и понятный. Лиссабонское сейсмическое событие породило не только долгую серию афтершоков, но и так называемые спровоцированные самостоятельные (хотя и несоизмеримо более слабые) землетрясения на удалении сотен и тысяч километров. Например, в Швейцарии, Италии, Франции, и, похоже, в Германии и Швеции, даже в Англии и Шотландии. Теперь мы понимаем, что земная кора огромного и геологически разнородного региона на долгое время вышла из состояния покоя. Тогда все последующие местные толчки связывали с основным событием непосредственно, не очень считаясь со временем их возникновения.
А предвестники-то были
“Началось все без всяких предварительных признаков” - так написано в целом ряде солидных изданий вплоть до последнего времени. Но это не так.
“С 1750 г. было меньше дождей, чем обычно, но весной 1755 г. тем больше выпало осадков. Лето 1755 г. было необыкновенно холодным. Накануне в 4 ч пополудни с моря в долины проник туман. Солнечное освещение, обычно обильное в это время года, тогда очень редко появлялось. Затем поднялся восточный ветер, туман обратно в море унесло, где он лежал очень плотно. Море при этом поднималось с оглушительным шумом. Вокруг Колареса в 20 английских милях севернее Лиссабона в эти дни высохли многие колодцы. Другие, напротив, изливали/выбрасывали с силой воду. Около полуночи [т.е. примерно за 10 ч. - А.Н.] в Лиссабоне уже ощущали легкие сотрясения” [8].Теперь известно, что погодные аномалии, в том числе долговременные, предшествуют сильнейшим землетрясениям. Гидрогеологические предвестники также неплохо изучены.После серии толчков в 1750, 1751, 1752 гг. землетрясения в Португалии прекратились. Тогда этого не заметили, ныне же мы можем говорить о характерном сейсмическом затишье.
Перед первым толчком слышался раскатистый гул, достигавший силы канонады. Новые исследования, в том числе и с помощью опросных листов, присланных по требованию маркиза де Помбаля, выяснили, что предвестниковые явления в Португалии и Испании отмечались на значительной территории - в радиусе до 600 км. За несколько месяцев до события в одной из скважин вода приобрела неприятный запах; за восемь дней - пресмыкающиеся вылезали из нор; за несколько дней и накануне произошли изменение уровня и помутнение воды в колодцах, отмечались газовые выбросы, необычное поведение животных.
При событиях экстремального масштаба и весьма удаленные предвестники могут быть достаточно информативны. В большинстве публикаций 19-го и 20-го столетий о Лиссабонской катастрофе упоминается необычное оживление знаменитого целебного источника в курортном городе Теплице (Чехия). Много раз отмечалось, что источник внезапно выбросил огромное количество воды, так что ванны оказались переполнены. Произошло это между 11 и 12 ч 1 ноября, т.е. с учетом разницы во времени как раз тогда, когда случилось землетрясение. Само оно, кстати, в Теплице не ощущалось, хотя гораздо севернее (на северном побережье Германии) замечено в нескольких пунктах. Если же обратиться к первоисточнику (сообщение святого отца Степлина), то обнаружится нечто до сих пор незамеченное. За полтора часа до необычного излияния вода в источнике взмутилась и стала вытекать с илом, потом на минуту полностью прекратила течь, затем с чудовищной силой пошла вновь, предварительно выбросив красноватые частицы окисного железа. Впоследствии вода потекла нормально и стала чистой, но более горячей и насыщенной лечебными компонентами. Подобные флуктуации дебита и состава воды источников теперь неплохо изучены в качестве предвестников землетрясений. Считается, что они отражают резкие изменения напряжений в земной коре, в том числе и на больших расстояниях.
Лиссабонский феномен сегодня
Чем же выделяется давнее Лиссабонское землетрясение, чтобы оставаться актуальным спустя 250 лет? Конечно, огромной мощностью, размерами человеческих потерь и ущерба, обширностью области распространения, последствиями в разных сферах человеческой деятельности. Оставаясь столь долго сильнейшим сейсмическим событием в Европе, Лиссабонская трагедия, будучи спроектированной на современную жизнь, поможет создать сценарий (пусть исключительный, но не невозможный) экстремальной ситуации, и время к подобной ситуации подготовиться.
Для сейсмологов особенно важно, как именно развивался сейсмический процесс и в ближней зоне, и в удаленной. После того, что мы узнали об исключительном по силе воздействия и распространению цунами в Индийском океане 26 декабря 2004 г., нельзя не вспомнить и о Лиссабонском 250 лет назад как о некой модели цунами в океане Атлантическом. Ретроспективное рассмотрение многих землетрясений показывает (и Лиссабонское в этом отношении не исключение) - сейсмические катастрофы не возникают на голом месте. Они предопределены по местоположению и предваряются нарастающими по числу и силе предвестниками.
Лиссабонский феномен дал импульс к проведению специальных обследований с целью познать не только природные явления, но их социальные последствия. В Португалии это произошло в виде сбора сведений путем опросных листов, в Испании - усилиями специально образованной комиссии. Ныне и то, и другое в порядке вещей. В XVIII в. катастрофу пытались осмыслить И.Кант и другие натурфилософы. Впоследствии ученые обращались к Лиссабонскому феномену снова и снова. Так было и в XIX в. [8, 9], и в XX [10, 11]. Каждый раз исследователи находили новые черты и могли их объяснить лучше, чем предшественники. На очереди XXI в.
Карта изосейст Лиссабонского землетрясения в пределах Иберийского п-ова [7, 13].
Звездочкой показан эпицентр землетрясения.Несколько публикаций появилось совсем недавно. Какой раз подтверждается мудрость - кто не знает прошлого, не может владеть будущим. За прошедшие 250 лет произошло немало сейсмических событий в Атлантике, в том числе в относительной близости к берегам Португалии. В XX в. они фиксировались инструментально в 1931, 1939, 1941, 1969, 1975. Предпоследнее рассматривается теперь как уменьшенная модель землетрясения 1755 г. Выяснились два важных факта. Во-первых, эпицентры выстраиваются в цепочку, направленную широтно от Срединно-Атлантического хребта в сторону Гибралтара, и, во-вторых, механизмы очагов в западной части зоны обнаруживают правосдвиговые смещения, тогда как ближе к португальским берегам в очагах преобладает поперечное взбрасывание. Ныне очаг землетрясения 1755 г. соотносят с участком пересечения главной широтной зоны разломов с оперяющим разломом Мессейяна, тянущимся в северо-восточном направлении к Иберийскому п-ову. Точное положение эпицентра установить невозможно, но принципиально важно знать, что примерно в 300-350 км от него на португальском берегу максимально зарегистрированные сотрясения достигали Х баллов. Это значит, что в эпицентре они должны были соответствовать ХI баллам (если не более).
Батиметрия, основные разломы, а также землетрясения (показаны кружками), произошедшие вблизи Португалии [13].
Крестиками обозначены эпицентры сильнейших землетрясений за последние 60 лет.Что касается цунами, то до сих пор обращали внимание на волну, пришедшую к берегам Португалии через 20-30 мин после первого толчка. В наиболее разрушенных береговых пунктах позднейшие события на море заслонялись земными насущными проблемами. Но вот в менее потрясенных областях, в частности на северо-западе Иберийского п-ова, в Галисии, заметили и последующие возмущения моря. В полдень его уровень поднялся как никогда прежде и затем поднимался и опускался 7 раз. А в 6 ч вечера того же дня не было обычного прилива. Позднее поверхность моря опустилась ниже уровня воды в устьях местных рек. Необычные волны замечались до 10 ч утра следующего дня, т.е. целые сутки. Важно подчеркнуть, что наиболее сильные толчки после первого, утреннего, произошли как раз в полдень и в 6 ч вечера. Это значит, что последующие цунами почти наверняка связаны с ними.
В порту Кадис, недалеко от Гибралтара (т.е. на южном фланге сильно потрясенной области), вздутие моря при полном штиле отнесли к 11 ч утра. По всей вероятности, это было то же цунами, последовавшее за полуденным толчком (дело только в разнице во времени). Водяной вал набросился на парапет оборонительной стены города, обрушил ее, отнес стотонные обломки стены на 150 м, после этого затопил нижнюю часть Кадиса и соседний городок Конил. Поднятия и опускания уровня морских вод до двух метров отмечались и в Гибралтаре, где они тоже продолжались до следующего утра. Так выявляется связь цунами с основными толчками первых суток. При сильных афтершоках в последующий период они также повторялись.
История изучения далекого по времени выдающегося сейсмического события, как, впрочем, и ряда других сейсмических катастроф прошлого, показывает, что землетрясения более чем столетней давности можно познать и понять на современном уровне. А значит, и использовать в нынешних оценках сейсмической опасности и отчасти в прогностическом аспекте. Определить места будущих катастроф и признаки их приближения сейчас вполне возможно.
Во многих городах континентальной Западной Европы тогда колокола сами устроили заочный поминальный звон, прежде чем жители узнали о его причине. Вот уж поистине “не спрашивай, по ком звонит колокол”… Нам, 250 лет спустя, отзвуки Лиссабонской катастрофы слышатся как набат, предостерегающий и мобилизующий.
P.S. Если окажетесь в Лиссабоне, найдите памятник маркизу де Помбалю, восстановителю города после катастрофы и нашему помощнику в деле сейсмического познания. Поклонитесь, сфотографируйте и привезите фото в Россию. Мы его опубликуем вместе с удивительно современным вопросником маркиза. Для памяти и для пользы отечественной сейсмологии.
По совету читателя мы приводим здесь эту фотографию и уже послали ее автору
Литература
1. Письма о переворотах земного шара. Сочинение А. Бертрана. СПб.; М., 1867.
2. Гёте И.В. Поэзия и правда моей жизни. Собр. соч. Т.10. СПб., 1880.
3. Bertrand E. Memoires Historiques et Physiques sur les Tremblements de Terre. Paris, 1757.
4. Kant I. Geschichte und Naturbeschriebung der merkwьrdigsten Vorfalle des Erdbebens? Welches an demEnde des MDCCLV Jahres einen grossen Theil der Erde erschьtert hat. 1756. Samtlliche Werke. 1839. V.6. S.227-280.
5. Вольтер. Кандид, или Оптимизм // Философские повести. М., 1985. С.153-242.
6. Вольтер. Поэма о гибели Лиссабона // Избранные произведения. М., 1938. С.426.
7. Solares M., Lorenz Arroyo A., Mezcua J. // Tectonophysics. 1979. V.153. P.301-313.
8. Hoff v.K.E.A. Chronik der Erdbeben and Vulcan-Ausbrьche. I Theil. Gotha, 1840. S.426-427.
9. Perrey A. Sur les tremblements de Terre de la penensule Iberique. Lion, 1847.
10. Reid H.F. The Lisbon earthquake of November 1, 1755 // B.S.S.A. 1914. V.IV. №2. P.53-80.
11. Davison Ch. Great Earthquakes. L., 1936.
12. Kozak J., Thompson M.S. Historical Earthquakes in Europe. Zurich, 1991.
13. Moreira V.S. Historical tsunamis in mainland Portugal and Azores - case histories // Tsunami in the World. 1993. P.65-73.
