№ 6, 2001 г.
№ 6, 2001 г.
© Г.Н. КанинскаяИСТОКИ ФРАНЦУЗСКОГО РАДИКАЛИЗМА
Г.Н. Канинская
Канинская Галина Николаевна - доктор исторических наук, Ярославский Государственный Университет
На исходе XX столетия усилился научный интерес к идейно-политическим ценностям, выработанным мировым сообществом. Одной из стран-носительниц либерально-демократической модели политической культуры по праву является Франция, среди первых провозгласившая республиканские идеалы.
Известный французский историк М. Винок отметил, что для того, чтобы понять политическую жизнь Франции, нужно обратиться к истокам ее истории [1]. Республиканская партия радикалов и радикал-социалистов, у которой в июне 2001 г. состоялся столетний юбилей и является, по меткому определению другого авторитетного французского историка С. Берстайна, "старейшиной" французских политических партий" [2], как раз стояла у истоков французской демократии.
В общественном мнении Франции прочно утвердилось представление о том, что рлдикалы - это прежде всего ярые антиклерикалы начала XX в., немало способствовавшие созданию светской республики. Они зарекомендовали себя принципиальными сторонниками парламентской республики, активно защищая ее институты в конце XIX - первой половине XX в. [3] Они внесли свой собственный вклад в идейное наследие французской республики. Доктрина солидаризма, сформулированная одним из лидеров радикализма Л. Буржуа в конце XIX в., служит неотъемлемой частью французской политической культуры, придавая специфику французскому либерализму, и продолжает привлекать внимание исследователей [4]. Французская республиканская модель во многом опирается на упомянутые принципы. Поэтому и поныне не потеряли актуальности слова французского политолога М. Дюверже о том, что "понять радикалов - значит постигнуть сущность французской политической жизни" [5].
В отечественной историографии признается уникальность французских радикалов и отмечается, что "нигде за пределами этой страны не было аналогичной партии" [6] Однако до сих пор рассматривалась лишь ее политическая деятельность, причем через призму классовой борьбы [7] Отсюда - и неполные, а зачастую и неверные оценки французского радикализма. К последним относится утверждение о том, что партия радикалов "создана для обмана народа буржуазией... Именно эта партия стала для буржуазии рычагом влияния на рабочий класс и крестьянство... руководство в ней всегда принадлежало выразителям интересов крупной буржуазии" [8]. За пределами исследований отечественных авторов остались идейные истоки и место идеологии радикализма, ставшей позднее "философией III Республики" [9], в системе ценностей французской модели либерализма. Они служат живительной силой, которая не дает радикалам угаснуть и окончательно исчезнуть с политической арены страны в течение последних ста лет.
В настоящей статье мы попытаемся показать, как зарождался французский радикализм и возникла партия радикалов, а также какую роль сыграло его идейно-теоретическое творчество в формировании традиций республиканской политической культуры страны.
Особенностью возникновения Республиканской партии радикалов и радикал-социалистов, как она была названа на учредительном съезде, проходившем в Париже, в зале научных обществ, 21-23 июня 1901 г., явилось то, что она не создала идеологию радикализма, а лишь взяла на себя ответственность выступать ее носительницей. Доктрины радикализма, как и различные радикальные организации существовали во Франции задолго до формирования партии.
Радикалы, изучавшие свою историю, а также французские исследователи радикализма выделяют три периода в его развитии до образования партии [10]. По утверждению многих из них, слово "радикал" впервые появилось во Франции в 1820 г. [11] Пришло оно из Англии, где радикалами называли сторонников наиболее крайней оппозиции. Такое смысловое значение слова "радикал" сохраняется в политичеcкой лексике и поныне. В энциклопедических изданиях его толкуют так: "сторонник коренных решительных мер" [12]. Из этого вытекает, что радикалы относятся к сторонникам революционных действий. Однако во Франции судьба радикализма сложилась по-иному и в ее энциклопедических справочниках отмечается, что радикал - "сторонник преобразования государственных институтов в республиканском, демократическом и светском духе" [13]. То есть для французов радикалы ассоциируются скорее с реформистскими, а не с революционными действиями.
В годы Июльской монархии (1830-1848 гг.), в то время как либерализм имел "консервативную тональность" и фактически превратился в официальную идеологию [14], французские роялисты считали радикалами республиканцев, противников реставрации Бурбонов и монархии вообще. Когда после репрессий против революции в 1835 г. употребление слова "республиканец" было запрещено, все республиканцы стали называть себя радикалами. Борьба за политические и социальные реформы во Франции в тех условиях неизбежно приобретала идеологическую окраску. Журнал "Ля ревю де де монд" писал по этому поводу в 1837 г.: "Республиканцы трансформировались в радикалов" [15].
1835 годом начался первый период предыстории партии радикалов, который длился до 1870 г. Сначала радикализм, по словам Берстайна, представлял собой не доктрину, а политическую позицию, которая выражалась в крайней враждебности к конституционной монархии [16]. Оппозиция империи была интеллектуальной, что особенно проявилось в преподавании истории, в частности Революции, новому поколению [17].
Если обобщить все оппозиционные Империи тенденции, то можно свести их к двум: республиканской либеральной и республиканской революционной. Разделяла их трактовка Революции. Республиканцы умеренные вдохновлялись позитивом, глубоко верили в возможность примирения Порядка и Прогресса. Они ратовали за режим, который "покончил бы с цезаристской диктатурой и личной властью" и был бы основан на разуме и свободе, что предполагало отделение церкви от государства, активную светскую социальную политику. Республиканцы революционные часто выдвигали лозунг "Отечество в опасности!". М. Винок называл их "скорее сторонниками не 89 г., а 93-года" [18].
Постепенно за годы Июльской монархии радикализм превратился в четкую политическую доктрину, первым теоретиком которой стал один из идеологов демократического движения 40-х годов, министр внутренних дел Временного правительства 1848 г. Ледрю-Роллен. Суть этой доктрины сводилась к тому, чтобы разрешить проблемы управления страной, возникшие в эпоху индустриализации. Не подвергая сомнению классические ценности либерализма, Ледрю-Роллен стремился дополнить их принципом народного суверенитета. Его политическим идеалом была демократическая республика, предоставлявшая всем гражданам право избирать и быть избранными в представительные учреждения государства. Во время избирательной кампании 1848 г. в своей политической программе Ледрю-Роллен впервые затронул аспекты не только политические, но и социальные. Он предложил французам программу политической демократии, основанной на идее прямого всеобщего избирательного права, равенства всех перед законом и постепенного преобразования общества путем реформ.
Названные требования легли в основу политической части радикальной доктрины. Фундаментом социальной политики радикалов стали идеи Ледрю-Роллена о необходимости защиты интересов малоимущих слоев населения, частной собственности и естественных природных богатств, таких, как шахты, железные дороги и водные ресурсы, от всевластия крупного капитала. Заботу о выполнении намеченной программы, по мнению Ледрю-Роллена и радикалов, должно было взять на себя государство.
Таким образом, радикализм на первом этапе своего существования представлял собой крайне оппозиционное идейное течение, боровшееся за свержение существовавшего в стране режима и преобразование общества.
После падения монархии в 1848 г. Франция стала носительницей наследства Революции, "кардинально изменившей общество с точки зрения гражданского равенства, но не придавшей ему конституционной стабильности" [19]. К концу XIX в. республиканские ценности приобрели официальный характер. "Они внедрялись через выступления государственных деятелей, прессу, школы, нотаблей - во время церемоний при вручении наград, выступлений по поводу 14 июля, республиканских банкетов и на Собраниях сельскохозяйственных служащих" [20].
В это время начинается второй этап развития радикализма во Франции, приходящийся на 1870-1898 годы. Плеяда радикалов пополнилась новыми именами. Наиболее выдающимися из них были Л. Гамбетта, Ф. Бюиссон, К. Пеллетан, А. Бриссон, Л. Буржуа, Ж. Клемансо, Э. Комб, Г. Мезюрер, С. Лакруа, Э. Локруа. Все они были представителями новых общественных слоев, профессионалов-интеллигентов, приобщившихся к политической жизни. Французский экономист и политический деятель этой эпохи, организатор социалистического движения Г. Лагардель дал им весьма емкую характеристику: "Отныне различные политические направления начинают находить к своим услугам ораторов, журналистов, пропагандистов, доставляемых все возрастающей интеллигентской массой, выходцами из мелкой буржуазии и крестьян по мере развития во Франции высшего образования" [21]. "Провозвестником" этих кругов Г. Лагардель назвал Гамбетту.Гамбетта, популярный тогда адвокат, кандидат в депутаты парламента по первому округу департамента Сены прославился тем, что в 1869 г. выдвинул в качестве избирательной платформы Бельвильскую программу, принятую избирателями округа близ Парижа. Программа превратилась в манифест радикализма. Она содержала реформы, посредством которых предполагалось сменить бонапартистский режим республиканским. Ее основные требования сводились к обеспечению последовательного применения принципа всеобщего голосования во время всех выборов, гарантированной законом свободы личности, свободы печати, собраний и ассоциаций (союзов), отделения церкви от государства, обязательного бесплатного и светского начального образования, к уничтожению постоянных армий и изменению системы налогообложения. Конкретные предложения в социальной сфере в программе отсутствовали. В ней говорилось лишь о том, что проведение экономических реформ зависит от политической трансформации общества, по мере развития которой они будут намечаться и разрабатываться, основываясь на принципах социальной справедливости и равенства. В преамбуле Бельвильская программа провозглашалась программой радикальной демократии.
Слово "республика" в интересах безопасности еще не произносилось, и все ее сторонники по-прежнему группировались в рядах радикалов. Гамбетта был одним из первых, кто не побоялся открыто его произнести, когда во время франко-прусской войны 1870-1871 гг., 7 октября 1870 г. отправился организовывать национальную оборону в провинциях. Он поднялся с Монмартрской горы на воздушном шаре, называвшемся "Арман Барбес" с криком "Да здравствует Республика!".
Гамбетта приобрел большую популярность в стране благодаря своим многочисленным выступлениям перед народом. В одном из таких выступлений в 1877 г. он провозгласил лозунг: "Клерикализм - вот враг!" - ставший на долгие годы краеугольным камнем радикальной доктрины [22].
Однако, по свидетельству очевидцев, во время плебисцита по конституции и парламентских выборов 1869 г. в среде радикалов, то есть республиканцев, проявились разногласия. Одни из них, во главе с Гамбеттой, выступали против всяких насильственных действий и создали группу "закрытой левой". Другие - "непримиримые" - были настроены более решительно и считались сторонниками "открытой левой" [23]. Наиболее активными выразителями их взглядов были К. Пеллетан, Ж. Клемансо, Р. Гобле. Иными словами, в радикализме сосуществовали обе республиканские тенденции.
Сентябрьская революция 1870 г., положившая конец Империи, на время прервала разногласия радикалов. Парижская Коммуна 1871 г. и последовавшие вслед за ней репрессии против революционеров выдвинули радикалов на крайний левый фланг политического спектра Франции. За социалистами тогда еще шло меньшинство рабочего класса. Осознав важность крестьянства в силу его большой численности, родившаяся III Республика бросилась на их завоевание. От всеобщего избирательного права в деревне, как считал Гамбетта, зависела судьба человека.
Для радикализма все независимые работники - крестьяне, ремесленники, торговцы - составляли базу республиканского режима и модель автономии и независимости, к которой должны стремиться наемные трудящиеся. Как и социалисты, радикалы стремились к ликвидации наемного труда, но через ассоциации. Государство, считали они, должно содействовать этому через закон, путем поощрения собственности, созданной трудом, выкупа крупных монополий, установления контроля за крупным капиталом, фискальной справедливости и налога на доход."Республика провозглашалась не как конституционная система типа Аристотеля, не как классовый режим, отражающий социальные различия, а как философская система, противоположная теологии католицизма" [24]. Для республиканцев, вышедших из недр Второй империи и создавших III Республику, казалось, что между их стремлением к свободе, прогрессу и католицизму существовал непреодолимый барьер. Левые, которые отнюдь не были абсолютно антирелигиозны, узнавали своих по антиклерикализму. Отделение религии от общества стало их главным делом, а светскость школы представлялась самым эффективным средством для его достижения. Вопрос о светскости стал пробным камнем республиканского духа [25]. Политически этот основной конфликт между двумя Франциями - католической и светской - позволил республиканцам III Республики, если не руководить вместе, то по крайней мере, создавать совместные избирательные союзы. С 1885 г. республиканская дисциплина зачастую приводила их к группировке вокруг единого кандидата, наилучшим образом представленного после первого тура [26].
Вторым событием, оказавшим существенное влияние на дальнейшую эволюцию радикализма, явилось образование в 1879 г. Рабочей партии и заметное усиление социалистов. После выборов 1885 г. в парламенте появились первые рабочие представители, а в 1893 г. депутатская группа социалистов насчитывала уже 50 человек. С этого времени рабочий вопрос и социальная политика приобрели большую активность и все чаще звучали с парламентской трибуны. У социалистов появились свои крупные ораторы, как Ж. Жорес и Ж. Гед.
Вышеназванные факторы вынуждали радикалов конкретизировать свою политическую линию. Перед радикалами встал ряд первостепенных проблем; выбор политического союзника в борьбе за упрочнение республики, выработка социальной программы, расширение своей социальной базы.
К тому времени в политической жизни Франции произошли важные изменения. Прежде всего, слово "республиканец" вышло из-под запрета, а в 1879 г. наступило окончательное торжество республиканцев, "правда, очень умеренного оттенка" [27]. Лагерь республиканцев существенно изменился. Наряду с радикалами в нем оказались выразители умеренных взглядов. Их лидерами стали Ж. Ферри, Ж. Симон, Ж. Греви, Ж. Мелин и др. На выборах в Сенат 15 января 1876 г. республиканцы были представлены четырьмя группами: крайние левые (радикалы), левые, левый центр и правый центр (конституционалисты) [28]. Кроме того, после публикации в 1892 г. энциклики римского папы Льва XIII, рекомендовавшей французским католикам признать республику как установленную форму государственной власти, бывшие роялисты, являвшиеся в основном клерикалами, стали проводить "политику присоединения" [29]. Постепенно они присоединились к умеренным республиканцам.
В такой обстановке среди радикалов вновь обострились разногласия, наметившиеся еще в 1869 г. Радикализм начал дробиться и раскалываться, в нем зародились различные идейные течения. Сначала произошел разрыв между сторонниками и противниками сближения с умеренными. Первым на сотрудничество с умеренными пошел Гамбетта. войдя в состав умеренно-республиканского правительства Тьера в 1874 г. В одном из выступлений в ноябре 1876 г. он заявил: "умеренность - это политическая мудрость" [30].Отныне Гамбетта превратился в активного защитника установленного порядка. Он и его единомышленники добивались проведения в жизнь только политической части радикальной программы, причем в союзе с умеренными. Гамбетта лично был сторонником идеи постепенной трансформации режима, "отвергал принцип восстания, осознавая, что Франция не социалистическая, а крестьяне не доверяют экзальтированным и красным". Свои действия он подчинил двум целям: "повести все население по курсу взвешенной и мудрой политики, и использовать Ассамблею для наиболее полной реализации республиканских идеалов и дезавуирования монархистов" [31]. С подачи редактора газеты "Энтрансижан" А. Рошфора, пустившего в оборот слово "оппортунист" в 1876 г., отколовшихся радикалов стали называть во Франции оппортунистами.
Противники оппортунистов сохранили за собой название "радикалы". Их лидерами были К. Пеллетан, Ж. Клемансо, Р. Гобле, А. Бриссон. Они настаивали на исполнении всех требований Бельвильской программы и проведении некоторых социальных реформ, таких, как создание касс для выдачи пенсий рабочим. Радикалы резко осуждали предательство Гамбетты. Выступая в 1881 г. в Сен-Ло, Гобле охарактеризовал Гамбетту так: "Делу свободы изменяет человек, проделавший в ее защиту самые славные кампании" [32].
Рупором радикалов в борьбе против оппортунистов стал Клемансо, который, по словам Г. Лагарделя, "олицетворял во Франции самый голос бунта, воинствующий индивидуализм, приближающийся к анархии" [33]. В мае 1879 г. в газете "Тан" Клемансо изложил свою программу. Он, в частности, потребовал уничтожения Сената, установления полной свободы собраний и ассоциаций, распространения воинской повинности на семинаристов, изгнания не признанных законом конгрегаций, введения налогов на доход [34].
Радикалы в лице Клемансо, в отличие от оппортунистов, поставили на повестку дня вопросы социальные. Хотя у них тоже не было единства. В 1932 г. французский историк А. Тибоде писал об этом так:
"Все тенденции и все группы французской Революции еще представлены у наших радикалов и сталкиваются на их съездах. Психология революционных партий еще им присуща. Кайо - фейян. Эррио - жирондист Даладье -якобинец, а среди молодых радикалов наблюдатели усматривают эбертизм" [35].Формально радикалы типа Клемансо и оппортунисты типа Гамбетты разошлись в парламенте в 1879 г. при обсуждении амнистии коммунарам и признания законности выборов социалиста О. Бланки. Решительная их схватка произошла во время избирательной кампании 1881 г. В эти дни Гамбетту освистали в Бельвиле и обвинили в измене старой республиканской программе. Тогда же Клемансо выдвинул программу радикального комитета двух отделений XVIII округа Парижа, которую назвал социалистической. Политическую часть программы составляли требования пересмотра конституции, уничтожения Сената и президентской республики, отделения церкви от государства и перехода церковного имущества в руки государства, введения обязательного светского и бесплатного начального обучения в школах, сокращения срока военной службы и постепенной замены постоянной армии народной милицией, введения административной децентрализации и автономии коммун. Экономические требования на этот раз выглядели более существенными, чем прежде. Конкретно радикалы потребовали перехода в руки государства шахт и рудников, железных дорог и водных ресурсов, налоговой реформы и введения прогрессивного налога на доход и капитал, ограничения рабочего дня, предоставления кредитов рабочим и создания системы социального обеспечения для стариков и инвалидов, признания юридических прав рабочих союзов.В палате депутатов, избранной в 1881 г., республиканцы составили четыре фракции: левую республиканскую, левый центр, республиканский союз (оппортунисты) и крайнюю левую (радикалы). Две первые объединяли умеренных и примкнувших к ним монархистов, а две последние - радикалов. Наличие двух радикальных фракций свидетельствовало о зарождении центристской позиции у радикалов. Учитывая то обстоятельство, что с 1879 г. во Франции произошло четкое размежевание на правых и левых, оппортунистов можно назвать представителями правого центра. Впоследствии А. Бриссон, Р. Гобле, Л. Буржуа неоднократно возглавляли правительства при поддержке умеренных, оставаясь в то же время почитаемыми радикалами.
"В конце 70-х и в 80-е годы XIX в., - писал российский историк Ю.И. Рубинский, - основными объектами борьбы партий во Франции служили законодательное закрепление свобод, муниципальная, военная реформы, борьба против засилья монашеских орденов в школах, создание системы бесплатного обязательного светского образования, финансирования общественных работ и колониальная политика. По всему комплексу этих вопросов радикалы устами Рошфора, Клемансо, Марэ отстаивали более решительные меры (ограничение прав Сената, выбор судей, выкуп железных дорог, введение подоходного налога, разрыв конкордата с Ватиканом и т.д.), в то время как оппортунисты стремились всеми средствами урезать их. Различие между крайней левой и центром не носило, таким образом, качественного характера - речь шла лишь о степени последовательности буржуазно-демократических преобразований в области внутренней политики после того, как проблема государственного строя была решена в принципе в пользу республики" [36].Их идеи не были чисто радикальными. Они отражали взгляды определенных общественных кругов, в частности университетских, надеявшихся придать побежденной в 1870 г. Франции новые ценности, которые позволили бы ей возродиться. "Основанные на кантианстве и универсальных ценностях, провозглашавшихся либеральным протестантизмом, которым были пропитаны некоторые вдохновители радикализма, такие, как Ф. Бюиссон, они нацеливались на создание общества, основанного на принципах светскости и рационализма", - отмечал С. Берстайн [37]. Историк радикализма, активный член партии радикалов второй половины XX в. К. Николе усматривал в идейной основе радикализма "не философскую доктрину в прямом смысле, а рассеянную культурную атмосферу" [38].Оппортунисты, находясь у власти в 1881-1887 гг., сумели провести в жизнь некоторые программные требования радикалов. 16 июня 1881 г. был принят закон об обязательном бесплатном начальном образовании. 29 июля того же года вступил в силу закон о свободе печати. 27 июля 1884 г. был узаконен развод супругов. Умеренные больше боролись не против клерикализма, а против крайней левой (радикалов). Умеренные, - подчеркивал Инсаров, - считали "требования радикалов неосуществимыми, а деятельность их антиобщественной" [39].
В 1887 г. Ж. Ферри, ярый противник Клемансо, переиначил известный лозунг Гамбетты против клерикализма, заявив о тoм, что "опасность уже не справа, а слева" [40], имея в виду радикалов. Оппортунисты, по словам Ю.И. Рубинского, часто "покупали" поддержку радикалов "более или менее решительными мерами в борьбе с запрещенными монашескими конгрегациями, в школьном вопросе и т.д. Когда же цели оппортунистов и представляемой ими крупной буржуазии оказывались достигнутыми, центристские группировки поворачивали фронт и опирались на консерваторов в борьбе против радикалов [41]. После поражения колониальной экспедиции французского правительства в Тонкине в мае IS85 г. между оппортунистами и радикалами произошел окончательный раскол.
Однако это событие не сделало радикалов монолитными. С 1893 г., после первого крупного успеха социалистов на парламентских выборах радикалы, отмечал Г. Лагардель, "постарались не оставить своим конкурентам крайней левой монополию народных требований" [42]. Одна их фракция стала называться радикал-социалистической. В палате депутатов 1893 г. 74 радикала из 104 приняли название радикал-социалисты [43]. Ф. Бюиссон подробно объяснил, как конституировалась эта фракция. Он писал:
"Вначале радикал-социалисты были, если можно так выразиться, республиканцами "старой игры" и не хотели порывать с прошлым. Они верили и неизменно верят в единую и неразделимую парламентскую республику. Они воображают, что все беды до сих пор происходили только оттого, что она не применяется лояльно и целиком, и пот они-то и берутся помочь, идя до конца, преследуя зло до самого корня: вот почему они и назвали себя радикалами. Но затем, после декларации, они же остались ею недовольны. Культ республиканской формы их не удовлетворяет: они хотят вложить в него живое содержание... Поэтому, желая быть вполне уверенными, что демократической программе не угрожает новое банкротство, они собрались с духом и храбро прибавили к своему имени дополнительный эпитет "социалистов" [44].Однако, в отличие от коллективистских устремлений социалистов, радикал-социалисты решительно высказывались в защиту интересов частной собственности, провозглашая ее гарантом свободы индивида. Хотя "радикал-социалист косо смотрит на частную собственность, неприкосновенность которой он уже отнюдь не возводит в догму. Самый характер крупной собственности он выводит из "злоупотребления" и желает устранить это злоупотребление... Крайний радикал Франции борется против "спекуляции" на бирже, против всех тех проявлений крупного буржуазного капитала. которые неизбежно побеждают конкурирующий с ним мелкий капитал" [45].Радикалы и радикал-социалисты расходились в области экономической и социальной политики. Радикал-социалисты выступили за создание эффективного союза с социалистами для проведения реформ. Инициатором выработки общей программы был Гобле. Он заявлял, в частности, что основными направлениями такой программы должны служить социальное законодательство, вмешательство государства в социально-экономическую сферу, политика в области общественных служб. Радикалы, в отличие от радикал-социалистов, оставались индивидуалистами в области экономики и были противниками всяческого этатизма. Депутат-радикал Ажан формулировал позицию радикалов так:
"Радикальная партия не признает безусловной необходимости вмешательства государства в отношении труда и капитала: она думает, что справедливость может быть осуществлена посредством свобод. Она будет поощрять образование рабочих синдикатов и кооперативов, считая свободную ассоциацию наилучшим средством улучшить жребий работников. Она не считает государственную монополию действительным средством регулировать социальный вопрос и, самое большее, видит в них социалистические "опыты "" [46].Находясь на левом фланге, радикал-социалисты служили носителями критического духа в среде радикалов. Они постоянно напоминали своим соратникам об опасности республике со стороны реакции, обязывая тем самым вождей и теоретиков радикализма постоянно стремиться к поиску путей преобразования общества.Оценивая расстановку политических сил по линии правые - центр - левые, можно заметить, что радикализм конца XIX в. представлял собой как бы Францию в миниатюре. Тогда как по стране в целом правый лагерь был представлен умеренными республиканцами и монархистами, центр - радикалами, слева от которых действовали социалисты, то в одном только радикализме сразу уживались все три течения. Оппортунисты, радикалы и радикал-социалисты, по сути, выступали носителями одних и тех же ценностей. Они апеллировали к историческому наследию революции 1789 г. и к ее якобинской традиции, провозглашали себя продолжателями идей революции 1848 г. и республиканской оппозиции периода Второй империи. Радикалы в глазах своих современников представляли "с одной стороны якобинские традиции городской мелкой буржуазии, с другой - ...практический анархизм мелкого крестьянства, которое питает инстинктивное отвращение к центральному правительству" [47]. Как подчеркивал С. Берстайн, они "охотно называли себя потомками тех, кого освободила революция, разрушив феодализм и предоставив доступ к национальному богатству" [48].
Три темы оставались главными для радикалов с 1870 г. до конца XIX в. Первая -требование ревизии конституции, чтобы упразднить президента республики и Сенат. Радикалы отвергали эти два института власти из-за того, что они избирались косвенным, а не прямым всеобщим голосованием. Вторая - антиклерикализм. Радикалы считали католиков главными врагами республиканского строя. "Политику присоединения" к республике монархистов они рассматривали как коварный замысел католиков мирно овладеть властью "изнутри" [49]. Третья - экономические и социальные реформы. Радикалы призывали к борьбе против крупного капитала, монополий и их привилегий; использование налоговой системы для устранения социального неравенства; за сокращение рабочего дня, запрещение детского труда, социальное обеспечение, свободу профсоюзов. Однако, в социально-экономической сфере у них проявлялось больше всего противоречий, так как с трудом представляется, как можно соединить желание преобразовать общество и уважение закона и богатства. Радикалы всегда защищали частную собственность как средство обеспечения всем доступа к благосостоянию. Прийти к нему, по их утверждению, можно путем создания кооперативов и ассоциаций. В этом заключался социализм радикалов, который был социализмом прудонистского типа, а не коллективистского, зародившегося в 1848 г. в Германии и взятого на вооружение французскими социалистами.
Между радикалами и радикал-социалистами не произошло разрыва, как это было с оппортунистами. Действуя совместно, они начали с 1893 г. искать парламентского союза с социалистами. Благодаря поддержке последних, радикалам удалось сформировать в 1895 г. чисто радикальное правительство, во главе которого стал Л. Буржуа. Программа правительства Буржуа предусматривала введение законопроектов о введении подоходного налога и против монашеских конгрегаций. Палата депутатов налоговую реформу правительства одобрила, однако Сенат этот закон провалил, что спровоцировало в конечном итоге падение кабинета Буржуа в 1896 г., спустя пять месяцев после создания.
У Буржуа есть еще одна заслуга перед партией радикалов. В 1897 г. он опубликовал брошюру под названием "Солидарность", вписав важную страницу в ее идейно-теоретическое творчество. Доктрина солидаризма была призвана обогатить французскую демократию новым содержанием и провести разграничительную линию среди республиканцев, а точнее - между либерализмом умеренных, радикализмом и коллективизмом социалистов. "Демократия не есть только форма правления, - заявлял Буржуа. - Она есть форма организации всего общества в целом. Политическому равенству должно соответствовать равенство экономическое: республика должна быть демократической и социальной" [50].
Доктрина солидаризма Буржуа основывалась на утверждении о том, что молчаливым соглашением между людьми устанавливается как бы договор, в силу которого они обязаны переносить социальные повинности пропорционально выгодам, которые приносит им общество. Буржуа назвал этот договор "квази-договором". На каждом гражданине, считал он, лежит его "социальный долг". Наиболее справедливой политикой является та, которая приведет к регулированию взаимных долгов. Таким образом, в доктрине солидаризма речь шла о более справедливом распределении богатств, о практической организации социального равенства в обществе путем социальной солидарности [51].
Буржуа провозглашал, что солидаризм является социализмом, но социализмом неколлективистским. Его идеалом служили свобода личности и сохранение частной собственности. Социалистическую идею о классовой борьбе против капитализма и революции Буржуа отрицал, противопоставляя ей эволюционную теорию освобождения человека, "которое никогда не может быть достигнуто окончательно", и мысль о том, что неравенство в обществе заложено природой происхождения человека, а потому его тоже "никогда нельзя преодолеть" [52]. Один из исследователей истории радикализма известный французский историк Р. Блок писал о том, что Буржуа никогда не возражал против того, чтобы солидаризм называли либеральным социализмом [53]. Буржуа критиковал представителей либерализма XIX в., хотя и не отрицал основы его экономической теории. Либеральное общество не удовлетворяло Буржуа в силу отсутствия в нем солидаризма. Он намеревался откорректировать либерализм, "заменив в нем идею поиска личного благополучия идеей благополучия индивидов солидарной группы" [54].
По своей сути, солидаризм был антиподом либерализма лишь в сфере морали. Его можно охарактеризовать, как либерализм социальный. Моральный долг, считавшийся у либералов понятием индивидуальным, провозглашался доктриной солидаризма делом социальной организации, а социальная справедливость заменяла либеральную благотворительность. Поэтому один из идеологов либерализма французский литературный критик и историк философии Э. Фаге, выпустивший в 1902 г. книгу под названием "Либерализм", использовал идеи Буржуа о "квази-договоре" для развенчания теории равенства прав человека [55].
Солидаризм предполагал отказ от признания господства государства над человеком. Государству отводилась роль выразителя интересов индивидов. Оно могло вмешиваться в регулирование социальных отношений, чтобы помочь человеку выполнить обязательства перед своими потомками, сверстниками, предками.
Таким образом, солидаризм - это попытка достижения общественного консенсуса, основанного на синтезе индивидуалистического либерализма и коллективистского социализма. Между этими двумя непримиримыми идеологиями, согласно солидаризму. есть все же точки соприкосновения. Это - "научная правда и моральные принципы" [56]. На признании и соблюдении их Буржуа предлагал примирить антагонизм.
Радикалы, сделав солидаризм своим лозунгом и вписав его на собственное знамя наряду с девизом "свобода, равенство, братство", заимствованным всеми республиканцами от революции 1789 г., могли претендовать, по крайней мере, на оригинальность своей доктрины. По мнению Блока, благодаря солидаризму, она "вплотную подошла к выработке настоящей доктрины" [57].
К I898 г. Третья республика стала, по определению Лагарделя, радикальной [58]. С этого времени начался последний период предыстории радикализма - организационный. завершившийся созданием в 1901 г. республиканской партии радикалов и радикал-социалистов.
Серьезным испытанием для радикализма явилось дело Дрейфуса, составлявшее "этическую парадигму республиканской нации" [59]. Возобновленное в 1898 г. [60], сначала дело Дрейфуса "возникло как восстание разума против общественной несправедливости и государственной лжи и стало ключевой посылкой республиканской идеологии" [61]. В конечном итоге оно разъединило французских республиканцев на два враждебных лагеря: дрейфуссаров - сторонников пересмотра процесса, среди которых были в основном левые политические силы: социалисты, радикалы. Лига прав человека, созданная сторонниками пересмотра процесса, и антидрейфуссаров, среди которых оказались правые республиканцы и националисты, составившие блок с монархистами и католиками.
Дрейфуссары отстаивали права отдельного индивида и справедливость, антидрейфуссары - силу государственной власти. К тому же, усомнившись в справедливости решения армейского судебного процесса, антидрейфуссары обвинили "еврейский синдикат" в попытке использовать удобный случай, чтобы "возбудить армию". Выборы в 1899 г. президентом республики умеренного осторожного сторонника пересмотра процесса Э. Лубе после смерти Ф. Фора, тоже умеренного, но ярого противника пересмотра, а также формирование правительства республиканского спасения Вальдека-Руссо, опиравшегося на левый блок, сгруппировавший вместе дрейфуссаров: социалистов, радикалов, умеренных - сторонников пересмотра процесса - все это обеспечило победу лагерю дрейфуссаров. Правительство Вальдека-Руссо повело против антидрейфуссаров политику жестких республиканских действий.
С этого времени лагерь дрейфуссаров стал идентифицироваться с Республикой, исключая из нее всех своих противников, даже сторонников режима. Быть республиканцем - стало означать защиту прав человека перед лицом государственной власти и силы. Справедливость и правда являлись для республиканцев абсолютными ценностями, которые никто, как бы высоко не поднялся, не мог отодвинуть на второй план. Республиканец представал антиклерикалом, сторонником светского государства, устранения из общественного сознания религии, проявления систематического недоверия к силам авторитета, в частности и в армии и в юстиции, пытавшимся в своих интересах, использовать гражданские свободы. Все сказанное не означало отказа от защиты отечества и требования законопорядка. В общем виде - это защита униженных против установленной власти. Дело Дрейфуса завершилось, таким образом, ассимиляцией лагеря республиканцев с партией прогресса, поставившей республиканские ценности на левый фланг. Франция вышла из дела разделенная на католиков и антиклерикалов. Говоря о деле Дрейфуса, M. Винок отмечал: "Это историческое событие, несравнимое ни с каким другим ни по числу участников, ни по размаху, ни по значению навсегда останется одной из наиболее солидных опор нашей республиканской модели" [62].
В начале дела Дрейфуса партия радикалов была в целом антидрейфуссарской, сохраняя скептицизм и государственную осторожность, как, впрочем, и большинство парламентариев. Часть умеренных радикалов, такие, как Мелин, даже покинули радикальную семью и окончательно примкнули к правым. Произошла перегруппировка политических сил: с одной стороны она способствовала сближению социалистов и радикалов, а с другой - привела к расколу в лагере сторонников Гамбетты и Ферри. Однако постепенно, особенно после того, как Клемансо развернул активную пропагандистскую деятельность в лагере дрейфуссаров и опубликовал в газете "Орор" в январе 1898 г. знаменитое письмо Э. Золя "Я обвиняю!", радикалы переориентировались.
К тому времени радикализм довольно широко распространился по Франции. Параллельно с деятельностью радикальных фракций в парламенте шел процесс образования комитетов и клубов радикалов, явившийся следствием введения всеобщего избирательного права. Необходимость и значимость таких объединений осознавал еще Ледрю-Роллен в 1848 г. Сначала радикальные комитеты возникали как спонтанная инициатива на местах для наилучшей организации выборов или для формирования вокруг своих политических избранников ореола демократии. Такие комитеты имели сильное влияние в Центре Франции, но были слабы на Севере. Между выборами эти комитеты устраивали ежегодные праздники, издавали журналы, совместно развлекались, то есть были не очень политизированы. Постепенно политические лидеры осознали важность таких клубов для себя, и к концу XIX в. упрочилась тенденция к существованию партии, опиравшейся на местные ячейки.
Парламентские выборы 1898 г. показали, что радикалы пользовались значительным влиянием на Юго-западе, в регионе распространения газеты "Ля Депеш де Тулуз", а также на Западе и в Центре. В некоторых департаментах этих частей страны радикалы отвоевали места у бонапартистов, и так как там электорату были одновременно чужды и социалистическая пропаганда, и авторитет католических и консервативных нотаблей, радикализм здесь тоже принял новый облик. "Почитание порядка и авторитета государства провозглашалось радикалами чаще, чем желание реформировать общество" [63].
Накануне официальной организации партии радикалов в 1898 г., выборы в парламент принесли им 27,5% голосов и сделали их одной из первых политических групп в стране. До официального создания партии в современном смысле слова радикализм уже был конституирован. У него была программа, организации на местах, электорат и около 300 парламентариев.
В 1899 г. радикалы приобрели первый опыт совместной работы с социалистами в правительстве Вальдека-Руссо, включившего в свой кабинет одного министра социалиста - А. Мильерана. Политика кабинета Вальдека-Руссо во многом была, как отмечала российская исследовательница С.Н. Гурвич, "их собственная политика" [64].
1 июля 1901 г. во Франции был принят закон об ассоциациях, подтверждавший право граждан создавать союзы (ассоциации). Монашеским конгрегациям этот закон вменял в обязанность подачу ходатайства о разрешении заниматься прежней деятельностью. В случае отклонения ходатайства конгрегация подлежала через шесть месяцев роспуску. "Разрешенные конгрегации, в отличие от обычных ассоциаций, были обязаны предоставлять властям (префектам) по их требованию ежегодный финансовый отчет" [65]. Закон об ассоциациях поддерживали радикалы: он служил прелюдией к столь важной для них политике отделения в будущем церкви от государства. Широкого одобрения радикалов заслужила социальная политика Вальдека-Руссо, подготовившего проекты о сокращении рабочего дня на угольных шахтах и увеличении пенсий шахтерам. Ф. Бюиссон оценивал деятельность его министерства как план "превратить социалистов в неотъемлемую часть республиканского блока" [66].
Особое внимание на радикалов оказывали масонские ложи, многие идеи которых перекликались с радикализмом.
Взаимоотношения радикалов и масонов детально проанализировал директор Масонского научно-исследовательского института А. Комб в докладе на заседании Общества по истории радикализма, руководителем которого является активный деятель современной партии радикалов М. Руби. Он выделяет три этапа во взаимодействиях масонов и радикалов: с 1830 до 1860 г., когда были установлены первые контакты: с 1860 до 1885 г.. когда радикализм завоевывался масонами; с 1885 до 1902 г., когда масоны распространили свои главные требования среди радикалов [67].
Взлет масонских лож во Франции пришелся на годы революций 1830 и 1848 гг. Во время Второй империи, они преследовались за свой республиканский дух. Поэтому первая радикальная масонская ложа возникла в эмиграции, в Лондоне, в 1850 г. Она называлась "Большая ложа Филадельфов".
Во Франции поколение революционеров 1848 г., примкнувшее к масонам, активизировалось после 1860 г., получив возможность свободно обсуждать философские и политические вопросы, близкие радикалам. Притягательность масонства для молодых республиканцев, атакованных клерикалами, заключалась, по мнению Комба. в том, что ложи превратились в очаг оппозиции. "Войти в ателье одной из лож означало найти там друзей, дух прогрессизма, научиться дискутировать, расширить свои контакты, действовать в относительно спокойной обстановке в условиях отсутствия свободы собраний" [68]. Среди обсуждавшихся в ателье проблем были бесплатное образование, равенство, демократия, справедливость, свободомыслие. право на развод, отмена смертной казни. В 1869 г. некоторые ложи поддержали на выборах радикальных кандидатов, хотя, по утверждению Комба, они тогда еще мало занимались политикой. В годы Второй империи и в начале Третьей республики лишь немногие лидеры радикализма не являлись масонами. В основном они входили в различные ателье "Ложи Великого Востока". Ими были Л. Гамбетта, С. Лакруа. А. Бриссон, К. Пеллетан.
После поражения Парижской коммуны связь радикалов с масонами немного ослабла, но с усилением республики вновь возобновилась. К 1885 г. радикализм и масонство "полностью переплелись" [69]. В ложах насчитывалось 20 тыс. человек, их влияние распространялось в городах и дехристианизированной провинции. Масоны рекрутировали участников в основном среди чиновников: учителей, почтовых и полицейских служащих. Они повсеместно создавали комитеты, лиги, ассоциации светского характера и группы свободомыслия. По меткому выражению Рубинского, светскость превратилась у масонов в своего рода "контррелигию", так как служила средством их политического влияния на массы [70].
В масонских ложах в течение 1889-1893 гг. были сформулированы требования светскости республики, налоговой реформы, улучшения положения трудящихся, социального законодательства, которые отстаивали в политической жизни радикалы. Одновременно радикалы под влиянием масонов организовывались в парламенте. Комб создал в Сенате фракцию Демократическая левая, а К. Пеллетан - Группу радикал-социалистов в палате депутатов. В 1894 г. Г. Мюзерер сформировал "Ассоциацию за республиканские реформы". Тогда же Р. Рену и Клотц, молодые адвокаты, которым не было еще и 30 лет, близкие помощники таких крупных политиков, как А. Бриссон, А. Локруа, Р. Гобле, возглавили "Центральный комитет республиканского действия". Главной его целью было проведение избирательной кампании. Обе группы слились в 1895 г. в "Комитет действий за республиканские реформы", к которому примыкало 53 масонских ложи [71]. В 1898 г. вокруг Р. Рену объединилась группа Союз республиканской молодежи, установившая связи ,с Комитетом действий и масонами. Наконец, в 1899 г. масоны начали предпринимать попытки организации радикалов в партию. Для этого по их инициативе был создан Комитет философского согласия, который вскоре был переименован в Радикал-социалистическую федерацию, насчитывавшую 3 тыс. человек. Ложи были внушительно представлены на учредительном съезде республиканской партии радикалов и радикал-социалистов в июне 1901 г. В составе 1132 делегатов съезда их насчитывалось 155 [72].
Еще одной организацией, от которой в 1899 г. исходила инициатива по созданию партии радикалов, был Республиканский комитет промышленности и торговли. Во главе его стоял Маскюро, председатель профсоюза ювелиров. Комитет объединял мелких предпринимателей левых убеждений, близких к масонам. Располагался комитет промышленников и торговцев там же, где находился Комитет действий за республиканские реформы и оказывал последнему большую финансовую помощь.
О влиянии масонских лож во Франции знали многие современники. Российский посол в Париже князь Урусов неоднократно сообщал об этом в донесениях царю. Он писал об "искусственном сплочении республиканской, демократической идеи с масонскими тенденциями" и утверждал, что "франкмасонство есть своего рода олигархия" [73]. Отмечая, что "почти без исключения все здешние либеральные политиканы принадлежат к масонским ложам, имеющим основным принципом непримиримую враждебность к христианской религии вообще и преимущественно к католикам", Урусов подмечал, что влиянию масонов подвержены не одни только радикалы [74]. На это указывал и Комб, отмечая, что посвященными в масоны частично были и умеренные, и социалисты. Комб особо акцентировал внимание на том, что лидеры радикалов почти не занимали высших должностей в масонских ложах. Он писал, что пребывание Ф. Бюиссона среди масонства было непродолжительным, а А. Бриссон, "которого преувеличенно представляют как типичного масона Третьей республики", после того как с 1885 г. начал активную парламентскую деятельность, почти не появлялся п ложах. Некоторые признанные авторитеты радикализма Гобле, Клемансо, вообще никогда не посещали масонских лож. По мнению Комба, из руководителей радикалов трое были наиболее активными масонами: Ф. Демон, Г. Мюзерер и Ш. Дебьер [75].
Решительная инициатива в процессе организации радикалов в партию исходила именно от масонов. 14 июля 1900 г. Ложа Великого Востока, которую тогда возглавлял радикал Ф. Демон, решила создать Лигу республиканского действия с целью объединения всех республиканцев. Ею был составлен манифест, под которым подписались многие радикалы. 8 апреля 1901 г. Комитет действий за республиканские реформы адресовал своим членам и всем, кто симпатизировал радикалам, циркуляр с предложением собрать в Париже "съезд республиканско-радикальной партии" под эгидой бывших премьер-министров радикалов Гобле, Бриссона, Буржуа. Другой целью его составителей была подготовка к предстоявшим в 1902 г. парламентским выборам. Поначалу депутаты радикалы отнеслись к этому призыву с недоверием. К. Пеллетана. Ж. Клемансо и др. не устраивало то, что инициатива исходила не от них. Они усматривали в ней попытку установления контроля над парламентариями. Но в конце концов большинство их откликнулось на предложение и прибыло на съезд.
На решение радикалов создать общенациональную партию также повлияло положение дел в социалистическом движении. Радикалы в то время испытывали на себе сильное наступление со стороны зародившейся теории социалистов, которые стремительно шли к объединению, угрожая увести за собой от радикалов основную часть рабочего класса. Ж. Кайзер отмечал, что радикалы надеялись получить большие преимущества перед социалистами, создав свою партию во время их раздоров. Провинциальные газеты настаивали, чтобы радикалы ответили на разлад в рядах социалистов споим собственным объединением [76].
В итоге 21-23 нюня 1901 г. на организационный форум радикалов собралось 78 сенаторов, 201 депутат, 476 комитетов, 155 масонских лож, 849 мэров, генеральных и окружных советников, делегатов от муниципалитетов, лож, ассоциаций, 215 республиканских, радикальных и радикал-социалистических журналов.
Во время формирования партия радикалов не собиралась принимать программу, чтобы не отдалить от себя ни одно течение, защищавшее интересы республики. Поэтому ей и было дано название Республиканская партия радикалов и радикал-социалистов [77]. Первым оратором во время открытия съезда радикалов был Г. Мезюрер. Он обратился к делегатам с призывом "к согласию и единству, к забвению во имя высшей цели всего, что разделяет, к духу дисциплины. Провозгласив: "У нас нет врагов слева", автор высказался за союз с социалистами" [78]. Главными докладчиками на съезде были Гобле, Бриссон, Буржуа.
Гобле выразил тревогу за судьбу республики, институтов власти, установленных по конституции 1875 г., которые он назвал "республиканскими только по названию" [79]. Бриссон дополнил Гобле. заявив, что ближайшей задачей всей французской демократии являлась защита республики от клерикальной опасности на выборах 1902 г. Он призвал к объединению для борьбы против засилья церкви в системе народного просвещения и одобрил деятельность правительства Вальдека-Руссо в этом направлении. Буржуа, поддержав предложения своих соратников, высказался за создание профессиональной "армии сплоченной, армии могучей, армии, готовой выполнить свою задачу", по не вмешивающейся в политику [80]. Буржуа повторил свою доктрину солидаризма.
Первый съезд радикалов завершился принятием Декларации принципов, которую торжественно зачитал Пеллетан. Основными задачами партии, намеченными в ней, провозглашались: сплочение против врагов республики, представленных в первую очередь клерикалами, ограничение монополий, национализация некоторых из них "по мере того, как этого потребуют интересы национальной обороны и производства", предоставление собственности на средства производства трудящимся, "каждому индивидуально" [81]. Из текста Декларации видно, что она была составлена явно в духе радикал-социалистов, хотя в заключительном слове Мюзерер подчеркнул единство взглядов, единодушие и дисциплинированность, царившие на съезде.
Декларация закрепила принцип самостоятельности составных частей партии. Устанавливалась двойственная структура партии, при которой депутаты парламента пользовались большими правами, чем рядовые члены. Съезд не принял не только программы, но и устава. Вместо него были предложены шесть принципов организации структуры партии. Ее высшим органом считался ежегодный съезд, участниками которого становились все парламентарии и другие избранные лица, представители департаментских федераций, групп, комитетов, ассоциаций, лож и индивидуальные члены. Руководить работой партии между съездами должен был Исполнительный комитет, составленный на первом съезде из 100 человек. Порядок его выборов на этом съезде не был согласован. Каждому члену Исполкома было предложено создать федерацию партии в своем департаменте.
Декларация принципов республиканской партии радикалов и радикал-социалистов была принята на съезде единогласно, вызвала овации делегатов, которые, в конце, стоя, исполнили "Марсельезу".
О том, какие социальные слои составили массовую базу партии радикалов весьма красочно писал в то время на страницах газеты "Сьекль" де Лансен:
"В ее рядах фигурируют все мелкие коммерсанты, отягощенные патентами к выгоде крупных магазинов; все мелкие и средние землевладельцы, эксплуатирующие землю собственными руками или сами руководящие полевыми работами и ведущие борьбу вместе и против фиска, и против метеорологических влияний; все мелкие хозяева в промышленности, руки которых так же мозолисты, как у их работников, а плечи еще недостаточно окрепли, чтобы легко выдерживать непомерные фискальные тяжести; все служащие в торговле, промышленности, отраслях общественного пользования, скромный заработок которых не может укрыться от фиска, потому что он так же точно и хорошо известен, как и неизменен" [82].По всей Франции умножалось количество радикальных комитетов, которые, как отмечает Бааль, в отличие от комитетов в современном понимании, занимающихся в основном пропагандой и выборами, выполняли, кроме этих функций, роль групп давления на местах. С 1901 по 1904 гг. количество их возросло от 476 до 1000 [83].Ко времени своего возникновения в 1901 г. партия радикалов имела уже солидное и впечатляющее идейное наследие. Радикализм до этого в течение полувека будоражил умы французов, ассоциировался с республикой и демократией. Именно это обстоятельство имела в виду газета "Русские ведомости", когда, комментируя итоги первого съезда радикалов, писала: "Партия эта существует давным-давно. Ее вожди уже успели состариться на службе ей, но у нее, как и у других старых французских политических партий, нет еще постоянной и правильной организации, а потому до сих пор не было еще и съездов" [84].
Берстайн и Милза назвали партию радикалов периода становления "крупной левой партией", которая воплощала собой республиканскую культуру начала XX в., идентифицировалась с воинственным антиклерикализмом того времени, так как ее философские посылки были резко враждебны влиянию церкви на общество. Ее ценности - это ценности среднего класса. "Прочтение ею Республики" превратило ее в партию консенсуса, где могли себя найти все французы, ратовавшие за взвешенное и прогрессистское управление парламентской республикой. Она провозглашала себя преемницей Революции, передовым поборником либеральной демократии в виде парламентской формы, которая представлялась институционной интерпретацией принципов Революции. Она защищала "маленьких", обещая им демократию мелких собственников, в которой повышение социального благосостояния будет обеспечено наиболее его достойным. Наконец, это была партия рядовых патриотов, озабоченных одновременно идеей защиты мира и отечества. По своему образу партия радикалов выступала партией республиканской законности, место которой - у власти [85].
Французский исследователь истории радикалов, один из руководителей нынешней партии радикалов и автор ее последнего манифеста, принятого на съезде 1995 г., Ж.-Т. Нордман видит изменение портрета радикала накануне образования партии таким:
"1832 год - молодой человек, чувствительный к романтическому популизму, насмехающийся над орлеанистами и ожидающий всеобщего избирательного права, как главного завоевания социального идеала (мирным путем);В этом описании наглядно показано формирование радикальной доктрины, которая сводилась к тому, чтобы, не отрекаясь от революционных корней, открыть путь к созданию центристского правительства, претендовавшего на реализм и выполнение того. что является выполнимым. Ей были присущи организационная слабость, опора на нотаблей, симпатизировавших и журналы, как на ядро идейных носителей. В преддверии парламентских выборов 1902 г. эта доктрина воздействовала на французов. Партия радикалов превратилась в лидирующую силу на политической арене и выиграла выборы. Один из ее лидеров Комб занял кресло премьер-министра, включал в состав своего правительства социалистов, провозгласив лозунг "нет противника слова", и оставался на этом посту до 1906 г. Время с 1901 по 1905 г. Берстайн назвал "золотым периодом радикализма" [87]. Партия радикалов действовала очень решительно и добилась наиболее полного практического выполнения намеченной программы за всю свою историю.
1848 год - открывающий сложную, но необходимую связь права и свободы;
1869 год - ищущий эффективного способа избежания подчинения индивида государству;
1876 год -боящийся, как бы республиканские идеи не растворились в монархической конституции;
1885 год - ожидающий от новых политических институтов перехода к социальному государству, в котором процветает каждый индивид. Противник колониальных войн;
1889 год - рьяный парламентарист в условиях риска установления плебисцитарной диктатуры;
1901 год - создается партия, чтобы противостоять националистам и конгрегациям, угрожающим республике" [86].С течением времени доктрина радикализма менялась: у нее появились новые теоретики и новые идеи. Некоторые ее ценности утрачивали актуальность по мере их реализации, становились достоянием нации. Среди таких: светский характер современной Французской республики, всеобщее бесплатное светское образование, введение прямого пропорционального налога на доход, отмена обязательной воинской повинности. В своих идейных истоках радикалы черпают силу и по сей день. Так, девизом съезда партии радикалов в 1995 г., на котором принимался новый программный манифест, были слова: "гуманистический, светский, социальный, европейский"; а галерея портретов выдающихся лидеров в агитационной брошюре начиналась Ледрю-Ролленом, Гамбеттой, Клемансо. Один из последних представителей партии левых радикалов Ж.-Ф. Ори, попытавшийся реформировать ее в 1991-1994 гг., в личной беседе с автором назвал свою доктрину социальным либерализмом. Согласно данным опроса, проведенного Институтом радикальных наук среди радикалов в 1990 г., члены партии левых радикалов среди наиболее почитаемых ценностей назвали свободы (90%), гуманизм (86%), солидарность (85%), справедливость (84%). Не очень разошлись с ними во взглядах и члены партии радикалов. Они расположили свои ценности так: радикал-радикализм (81%), гуманизм (77%), свободы (75%), солидарность (70%) [88]. Различия приоритетов у современных радикалов подтверждают скорее старую истину о многоликости радикализма, в котором изначально, до образования партии, уживалось несколько тенденций. В конце XX в. 61,25% членов партии левых радикалов отнесли себя к левому центру и 64% членов партии радикалов - просто к центру [89].
"Глубокая вера в неограниченные возможности разума и перспективу общественного прогресса в условиях демократии" [90] обеспечили радикалам столетнее существование после официального создания республиканской партии радикалов и радикал-социалистов. Богатое идейное наследие радикализма вдохновляло французскую новую левую молодежь организовывать в середине XX в. специальные дебаты на тему: "Не заключается ли будущее радикализма в его прошлом?". Оно послужило поводом для газеты "Ле котидьен де Пари" опубликовать в 1989 г. статью под заглавием "Все стали радикалами" [91].
В фундаментальном научном труде по истории французского центризма утверждается, что у "социального и философского центризма" есть будущее в культурной и гуманитарной областях и что политической культуре Франции органически присуща идея консенсуса [92], что радикалы не исчезнут с политической сцены во Франции XXI в. Учитывая метаморфозы либерализма и социализма в наши дни, а также то, что обе эти теории "еще в XIX в. стали глубоко национальными... усваивали местные традиции, нравы и обычаи" [93], логично подчеркнуть, что радикализм, изначально нацеленный на то, чтобы примирить их путем солидаризма в обществе, будет составлять одну из специфических черт французской демократии. Исходя из того, что такие основные идейные ценности радикалов, как индивидуализм, защита частной собственности и невмешательство государства в экономику, совпадают с ценностями современного либерализма [94], радикализм заслуживает права считаться одной из разновидностей французского либерализма.
Литература 1. Winock M. La France politique. XIX-XX siecle. Paris, 1999. p. 19.
2. Berstein S. Histoire du Parii radical. Paris, 1980, v. 1. p. 15.
3. Парламентскими республиками во Франции были Третья (1875-1940) и Четвертая (1946-1958). В обеих, особенно в третьей, радикалы играли важную политическую роль.
4. В 1998 г. во Франции под редакцией профессора истории, активиста партии радикалов в наши дни. М. Руби вышел сборник, озаглавленный "Mondialisation et solidarite. Solidarisme et XXI siecle". В нем приняли участие такие крупные историки, как С. Берстайн. автор капитального труда по истории довоенного радикализма, Э. Дю Рео, написавшая фундаментальную биографию одного из лидеров радикалов Э. Даладье, за которую она была удостоена премии Академии наук в 1994 г., и др.
5. Institutions poliliques et droit conslitutionnel. Paris, 1973, v. 2. Le systeme politique francais. p. 590.
6. Гурвич C.H. Образование республиканской партии радикалов и радикал-социалистов. - Французский ежегодник. 1971. М., 1973, с. 138.
7. Гурвич C.H. Радикал-социалисты и рабочее движение во Франции в начале XX века. М., 1976; ее же. Рабочее движение и левый блок во Франции (1921-1926). М., 1966; ее же: Был ли Клемансо членом партии радикалов? - Французский ежегодник. 1980. М., 1982; ее же: Партия радикалов и радикал-социалистов в советской и зарубежной историографии. - Французский ежегодник. 1978. М., 1980; ее же: Программа республиканской партии радикалов и радикал-социалистов. - Французский ежегодник. 1984. М., 1986; Викторов В.П. Политика французских радикалов и радикал-социалистов 1919-1926 гг. Ростов-на-Дону, 1984: Перов P.M. Эдуард Эррио: политическая биография. Самара, 1996; Канинския Г.Н. Радикалы и радикализм в послевоенной Франции. М., 1999; Коломийцев В.Ф. Эволюция МРП и партии радикалов. - Французский ежегодник. 1968. М., 1970; Наринский М.М. Борьба классов и партий во Франции в годы Четвертой республики. М., 1983; Рубинский Ю.И. Тревожные годы Франции. М., 1973; его же: К вопросу о формировании многопартийной системы во Франции (1871-1914). - Французский ежегодник 1960. 1961; его же: Центризм в политической жизни Франции. - Мировая экономика и международных отношения, 1970, № 11; Прицкер Д.П. Жорж Клемансо. М., 1983.
8. Антюхина-Московченко В.И. Третья республика во Франции. 1870-1918. М., 1986. с. 155-156.
10. См., например: Berstein S. Ор. cit.: Nordmann J.-T. Histoire des radicaux. 1820-1973. Paris, 1974; Soulie M. Du Ledri-Rollein a SSSS: Le parti radical entre son passe el son avenir. Paris, 1971.
11. Cм., например: Кауzer J. La radicalisme des radicuax. Paris, 1960, p. 66-69; Гурвич C.H. Образование республиканской партии, с. 138-139.
12. См., например: Советский Энциклопедический словарь. М., 1987, с. 1093.
13. См., например: Larousse. Dictionnaire du francais contemporain. Paris, 1971, p. 952-953.
14. Ревякин А.В. Социализм и либерализм во Франции в середине XIX в. М., 1999, с. 13.
15. Цит. по: Milhaud Л. Histoire du radicalisme. Paris. 1952, р. 16.
16. Berstein S. Ор. cit., v. I. p. 24.
17. Winock М. Ор. cit., p. 74.
20. Berstein S., Ruddelle O. (s.l.d.). Le model republicain. Paris. 1992, p. 54.
21. Лагардель Г. Эволюция политических партий во Франции. - Современник. 1912, №2, с. 244.
22. Discours et plaidoyers choisis dc Leon Gambetta. Paris. 1895. p. 237.
23. Инсаров (Раковский X.Г.) Современная Франция. История Третьей республики. СПб., 1900, с. 131-133.
24. Winock М. Ор. сit., р. 20.
27. Кудрин Н.Е. (Русинов Н.С.) Галерея современных французских знаменитостей. СПб., 1906, с. 130.
28. Инсаров (Раковский X.Г.) Указ. соч., с. 306-307.
29. Гурвич С.Н. Радикал-социалисты, с. 29.
31. Winock M. Op.cit., p. 80-83.
32. Цит. по: Инсаров (Раковский X.Г.) Ук. соч., с. 327.
33. Лагардель Г. Кризис радикальной партии (Письмо из Франции). - Современник. 1911, №9. с. 268.
35. Thilbaudet A. Les idees politiques de la France. Paris. 1932, p. 38.
36. Рубинский Ю.И. К вопросу о формировании, с. 440.
37. Berstein S. Ор. cit., v. 1, р. 29.
38. Nicolet C. Le radicalisme. Paris, 1986, p. 76.
39. Инсаров (Раковский X.Г.) . Ук. соч., с. 339.
40. Цит. по: Лагардель Г. Эволюция..., с. 248.
41. Рубинский Ю.И. К вопросу о формировании..., с. 441.
42. Лагардель Г. Кризис..., с. 273.
43. Рубинскии Ю.И. К попросу о формировании..., с. 443.
44. La Revue Hebdomadaire. 12.11.1910.
45. История нашего времени. (Современная культура и ее проблемы). Т. 1. Современная Европа. СПб., б/г., с. 51.
47. История нашего времени, с. 52.
48. Berstein S. Ор. cit. v. 1, р. 29.
49. Buisson F. La politique radicale. Paris, 1908, p. 68.
50. Bourgeois L. Solidarite. Paris, 1897, p. 44.
53. Bloch R. Histoire du parti radical-socialiste: Des radicaux-socialistes d'hilr aux democrates-socialistes de domain. Paris. 1968, p. 19.
54. Ruhy M. Mondialisation et solidarite. Solidarisme et XXI-e siecle. Paris, 1998, p. 66.
55. О свободе. Антология мировой либеральной мысли (1-я половина XX в.). M., 2000, с. 37.
56. Bourgeois L. Ор. cit., р. 133.
57. Bloch R., Op.cit. p. 16,17, 28.
58. Лагардель Г. Эволюция политических партий во Франции, с. 242.
59. Winock M. Ор. cit., р. 240.
61. Подробнее см.: Прицкер Д.П. Жорж Клемансо, с. 125-138, а также Birnbaum P. La France de l'Affaire Dreyfus (s.l.d.). Paris. 1993.
62. Winock M. Ор. cit., p. 240.
63. Winock M. Ор. cit., p. 240.
63. Kayser J. Op.cit., р. 94, 95, 117, 147, 185, 207, 270. .
64. Гурвич С.Н. Радикал-социалисты и рабочее движение по Франции, с. 64.
66. Buisson F. Ор. cit., р. 91-92.
67. Combes A. Maconnerie et Radicalisme. - Cahiers d'histoire du radicalisme. №1, p. 2. Издание не распространяется для широкой печати. Экземпляр был любезно предоставлен автору М. Руби.
70. Рубинский Ю.И. К вопросу о формировании многопартийной системы во Франции, с. 433.
71. Combes A. Ор. cit., р. 10.
73. Архив внешней политики Российской империи (далее - АВП РФ), ф. 133, канцелярия МИД. on. 473, д. 74. л. 266, 17, 69.
74. АВП РФ, ф. 133, on. 470. д. 80, л. 74-75, 143, 191.
75. Combes A. Op. cit., .р. 1,2.
76. Kayser J. Ор. cit., р. 298.
77. О работе первого съезда радикалов см.: Гурвич С.Н. Радикалы-социалисты и рабочее движение во Франции в начале XX в., с. 47-59; ее же. Образование республиканской партии, с. 138-158.
78. Premier Congres du Parti republicain, radical et radical-socialiste. Compte rendu. Paris, 1901. p. 3.
83. Baal G. Le combisme. Documents. Institut d'Etudes radicals, p. 7. Институт радикальных наук возглавляет член партии левых радикалов А. Дорна. Материалы его не предназначены для широкой печати и были им любезно предоставлены автору.
84. Русские ведомости, 22.V1.1901.
85. Berstein S., Milza P. Histoire de la France au XX siecle. Bruxelles - Paris, 1995, p. 30.
86. Nordmann J.-T. Histoire des radicaux. 1820-1973. Paris, 1974.
87. Berstein S. Op. cit., p. 49.
88. Gambetta. Bulletin del Institut d'Etudes radicales. Novembre 1990, p. 4. Бюллетень был любезно предоставлен автору А. Дорна.
89. Gambetta... Mai 1990, р. 5.
90. Рубинский Ю.И. К вопросу..., с. 430.
91. Le Quotidien de Paris. 18-19.ХI.1989.
92. Furet F., Julliard J., Rosanvallon P. La Republique du centre. Paris, 1999, p. 76, 111, 127, 164.
93. Ревякин Л.В. Указ. соч., с. 4.
94. См., например: Согрин В.В., Патрушев А.И., Токарева Е.С., Фадеева Т.М. Либерализм Запада XVII-XX века. М., 1995.
