VIVOS VOCO: В.А. Виноградов, "Мой XX век. Воспоминания" (Рецензия Ю.С. Пивоварова)

Имя академика Владимира Алексеевича Виноградова хорошо известно в российской науке. В.А. Виноградов - историк-экономист, автор десятка монографий и сотен статей. Двадцать шесть лет, с 1972 по 1998 гг., он возглавлял Институт научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН, до этого занимал руководящие должности в аппарате Президиума АН СССР. В.А. Виноградов - фронтовик, инвалид Великой Отечественной войны.

В.А. Виноградов - человек неутомимый; он не отошел от дел и сегодня. В последние годы, одна за другой, появляются его новые работы, посвященные различным аспектам приватизации, включая и исторические. Он исследует приватизацию в России и странах СНГ, в Европе и во всем мире. Надо обладать подлинным научным мужеством и вкусом, чтобы в наши дни заняться проблематикой приватизации. И во весь голос, опираясь на фундаментальное знание вопроса (наверное, лучшее в отечественной науке), сказать современным российским "приватизаторам": "Вы делаете не то, поступать надо следующим образом".

И вот - мемуары. Для меня это было совершенно неожиданно. Ведь мемуары - хочешь или не хочешь - это что-то очень личное, субъективное, внутреннее. А В.А. Виноградов казался мне всегда строгим, официальным, что не мешало глубоко уважать и ценить его. Поэтому и открывал я эту книгу весьма настороженно. Но прочел на одном дыхании.

В.А. Виноградов, окончив в 1948 г. МГИМО МИД (он был среди первых выпускников этого знаменитого института), всю свою трудовую жизнь - пятьдесят пять лет - работал в Академии наук. Книга его воспоминаний стала примечательным документом истории отечественной науки второй половины XX в. В.А. Виноградов трудился под началом выдающихся президентов Академии наук: академиков С.И. Вавилова, А.Н. Несмеянова и М.В. Келдыша. На его глазах (и с его участием) разворачивались драматические события вокруг Академии. В.А. Виноградов внес весомый вклад в дело выхода нашей науки в послесталинский период на международную арену, в завязывание тесных связей с зарубежным научным сообществом. Для историка все это - бесценный материал.

Ученый пишет об отношении власти к науке. Например, такая тема: "А.Н. Несмеянов и Н.С. Хрущев". Хрущев не любил президента Академии.

"Главную роль здесь играла колоссальная, несопоставимая разница в интеллекте, интеллигентности и культуре Александра Николаевича и Никиты Сергеевича. Последний, по-видимому, это ощущал, что делало невозможным нормальные отношения между ним и Несмеяновым. К тому же Хрущев не мог простить Несмеянову негативное отношение к Лысенко и его последователям, самостоятельность в мышлении и поступках. Будучи человеком, слабо разбирающимся в задачах науки, Хрущев стремился реорганизовать Академию, разделив ее на несколько частей, или даже закрыть. В конце апреля 1961 г. Хрущев принял Несмеянова. Во время этой встречи, в очередной раз выражая свое недовольство Академией, Хрущев заявил, что намерен ее распустить. На это Несмеянов ответил достойно: «Ну, что же, Петр Великий открыл Академию, а вы ее закроете»" (с. 181).

Этот небольшой фрагмент весьма показателен. Необразованная, некультурная власть видит в науке нечто ненужное, чуждое, опасное. Причем, совсем не обязательно, чтобы это были науки общественные. История с Лысенко более чем показательна. И одновременно перед нами - достойный и мужественный Несмеянов. Он противостоит силовому давлению власти и невежеству. Вообще его образ - большая удача автора воспоминаний. Нельзя сказать, что имя Несмеянова забыто, но оно, как говорится, сегодня не на слуху. И надо быть благодарным В.А. Виноградову, что в его мемуарах академик Несмеянов предстает во весь свой могучий рост.

Не менее ярко представлена в мемуарах и фигура президента Академии наук С.И.Вавилова. Ему выпала тяжелейшая участь: защищать отечественную науку от мракобесия, опустившегося на страну в конце 40-х - начале 50-х годов. Молодой В.А. Виноградов, только поступивший на работу в Академию, присутствовал на расширенном заседании ее Президиума 24-26 августа 1948 г. Это были черные дни русской биологии, дни разгрома генетики. Конечно, С.И. Вавилов не мог остановить ход "красного колеса", на этот раз наехавшего и раздавившего учеников и последователей его гениального брата - Н.И. Вавилова. Ведь за погромщиком Лысенко стоял сам Сталин. Но как достойно и мужественно вел себя С.И. Вавилов!

"Я всматривался в его лицо - оно было напряженным и грустным. Очевидно, что ему было и очень горько, и очень трудно. Мне невольно вспомнилась судьба его брата - Николая Ивановича - крупнейшего в мире генетика, безвинно репрессированного в тридцатые годы и погибшего в заключении" (с. 62).

Знаменательно, что именно эти мысли пришли в голову молодому советскому человеку, выпускнику МГИМО, вуза вроде бы идеологически строго "выдержанного". Далее автор воспоминаний пишет:

"Вступительное слово Сергея Ивановича было кратким и весьма сдержанным. Он признал допущенные Академией наук и им лично ошибки. Иначе он, как президент, в тех политических условиях поступить не мог. Однако в его выступлении был известный подтекст. Он начал не с восхваления И.В. Мичурина. .. Подчеркнул, что учение о генах и их влиянии на наследственность имеет сторонников не только среди части советских биологов, оно «господствует за границей». Иными словами, то, что мы сегодня отрицаем, подвергаем остракизму, признано учеными всего мира и их усилиями продолжает развиваться. Во вступительном слове не было и намека на славословие академика Лысенко" (с. 62).

В тех условиях такое выступление было в высшей степени смелым и порядочным. Это был поступок гражданина. И как хорошо, что Владимир Алексеевич рассказывает нам об этом. Ведь и очевидцев-то почти не осталось...

Или вот еще о С.И. Вавилове, о том, какого масштаба люди стояли тогда во главе Академии и как они умели работать.

"Заседания Президиума АН СССР в 1948-1950 гг... С.И. Вавилов, как правило, по основным обсуждавшимся вопросам делал заключения... Делал это очень четко, доходчиво. Часто после его заключения суть доклада, которая была мне не совсем понятной, становилась ясной. Складывалось впечатление, и это на самом деле было так, что эрудиция в различных областях науки безгранична. Мне вспоминается беседа с академиком И.И. Минцем... Мы были в командировке в Венгрии, и вовремя одной из прогулок по Будапешту разговор случайно зашел о С.И. Вавилове, о его энциклопедических знаниях. Исаак Израилевич рассказал мне следующее:
«Как-то поздно вечером на моей даче в Мозжинке раздался стук в окно. Я открыл дверь и с удивлением увидел С.И. Вавилова. Прежде всего, он попросил извинения за столь поздний визит, а затем сказал, что должен подписать в печать очередной том Большой советской энциклопедии, но сомневается в правильности одной статьи по истории. Посмотрев статью, я действительно обнаружил в ней ошибку. Тогда задал Сергею Ивановичу вопрос: неужели он читает все статьи?
"Читаю все, - последовал ответ, - я ведь главный редактор"».
Так С.И. Вавилов относился к выполнению своих многочисленных обязанностей" (с. 67-68).

Особое место в воспоминаниях занимает история создания и деятельности ИНИОН РАН. Я не оговорился, написав "создание". И хотя ИНИОН был организован в 1969 г., до прихода В.А. Виноградова его работа шла вяло. Кроме всего прочего, имелось одно негативное обстоятельство, мешавшее развернуться этому учреждению: оно размещалось в крайне тесном здании на ул. Фрунзе. Строительство нового, начатое в 1964 г., постепенно превратилось в типичный для тех лет "долгострой".

И вот в весьма краткие сроки (к июню 1974 г.) новому директору удалось достроить здание и перевезти туда всю Фундаментальную библиотеку по общественным наукам (ФБОН), являвшуюся составной частью и основой ИНИОН. Дело было организовано так, что библиотека не была закрыта ни одного дня. Книги перемещались таким образом, что тут же, моментально оказывались доступными для читателей уже в новом месте. Можно и следует восхищаться глубоко продуманными и в высшей степени эффективными действиями директора Института и его соратников. Но вместе с тем вся эта история весьма показательна для того общества, в котором мы жили.

Был разработан великолепный план создания научно-информационного института; ИНИОН должен был анализировать новейшую зарубежную обществоведческую литературу, формировать на основе новейших технологических достижений библиографические и полнотекстовые базы данных, а затем транслировать в научное сообщество все это богатство. Не сразу нашелся человек, могущий осуществить этот замысел. Таким человеком оказался В.А. Виноградов. Будучи опытным и умелым организатором науки (за плечами 23 года работы в Президиуме Академии, причем большая часть лет - на ответственных постах), он был также человеком со связями и в высших, и в средних эшелонах власти. Но самое главное заключалось в том, что В.А. Виноградов хорошо знал и понимал, как реально функционирует машина, называемая "советским общественным порядком".

С одной стороны, эта система зачастую не могла решить самых элементарных задач (в мемуарах приводится много конкретных подтверждений тому), с другой - обладала невероятным мобилизационным потенциалом. Примером может служить Великая Отечественная война и послевоенное восстановление страны. Но для того, чтобы этот потенциал был реализован, необходимо было особое умение и особый тип личности. В.А. Виноградов и был таким человеком, и обладал таким умением.

Отечественной науке повезло, что именно В.А. Виноградов оказался у руля ИНИОН в 70-е годы. Этот период принято называть "застойным". И хотя отчасти это определение справедливо, с его помощью, конечно, невозможно адекватно отразить историческое содержание тех лет. Что же касается гуманитариев, то применительно к ним это обозначение и вовсе несправедливо. Как раз тогда социальная наука в нашей стране оказалась на качественно новом, более высоком этапе своего развития. Она постепенно преодолевала изолированность от мирового научного процесса (наследие сталинщины), овладевала современными методами исследований, обогащалась новейшими идеями. И здесь ИНИОН сыграл свою выдающуюся роль.

В течение 70-х годов ФБОН в полной мере отражала развитие современной науки. Ученые получили главное, чем они должны обладать - книги и журналы. Причем в то время, а также в 80-е годы, ФБОН ни в чем не уступала большинству крупных западных научных библиотек, а по некоторым параметрам и превосходила их. Что же касается системы реферативных журналов и библиографических указателей, то она оказалась уникальной для мировой социальной и гуманитарной науки. Кроме того, существовали и иные виды научно-информационной продукции: различные сборники рефератов, обзоры, срочная актуальная информация. Без этой огромной научно-просветительской работы невозможно представить науку тех лет. И ее очевидный прогресс был бы не возможен без опоры на ИНИОН.

По прошествии многих уже лет можно уверенно сказать: без В.А. Виноградова этого бы не было. В мемуарах он подробно описывает историю создания ИНИОНа, но делает это - что характерно и для книги в целом - сдержанно, скромно, без громких слов, не выпячивая своей роли. Это - достойная позиция. Однако она не мешает нам подчеркнуть именно его заслуги. Из воспоминаний видно, как деликатно и осторожно, и в то же время уверенно и твердо он формировал коллектив ИНИОН, проводил его среди многочисленных "рифов и скал", защищал и расширял возможности Института. К сказанному следует добавить: издания ИНИОН были освобождены от цензуры, что привлекало многих современно мыслящих людей, но накладывало на директора такую ответственность, которая сегодня никому и не снится. В.А. Виноградову полностью удалось сохранить эту, неслыханную по меркам советского времени, творческую свободу научного сообщества. В изданиях ИНИОН участвовали не только его штатные сотрудники, но и многочисленные "внештатные" специалисты из Академии наук и высшей школы.

Автор мемуаров соглашается с такой характеристикой своей социальной позиции, которую слышал от многих людей: "разумный консерватизм". Мне очень нравится это словосочетание. Именно "разумных консерваторов", т.е. людей, могущих созидать, руководствуясь принципом "не навреди", умеющих защищать ими созданное, не хватает нашей стране. Но "разумным консерватизмом" деятельность В.А. Виноградова на посту директору ИНИОН, да и ранее, в Президиуме Академии, не исчерпывается. Он был не только мужественным защитником своего детища, но и решительным и просвещенным новатором. Об этом свидетельствуют те страницы книги, которые посвящены автоматизации информационной (научной и библиотечной) работы ИНИОН. Зная достижения западной науки в этой области, В.А. Виноградов активно способствовал созданию отечественной автоматизированной информационной системы по общественным наукам. И успехи были налицо. В последние годы, бывая в крупнейших западных библиотеках, можно услышать: "А у вас, в ИНИОН, Виноградов сделал это раньше и лучше, чем мы". Увы, речь идет о наших победах 70-х-80-х; ныне же мы практически "вне игры". Но это, как говорится, уже другая история.

И еще одно важное "измерение" мемуаров - человеческое. Для историка в данном случае оно не менее значительно, чем общественное, публичное. Вообще в России чаще приходится слышать и читать о личных трагедиях, несостоявшихся по разным причинам людях, о тяготах бытия. В мемуарах В.А. Виноградова перед нами предстает совершенно иной тип человека - деятельный, волевой, целеустремленный, человек-победитель.

Перед нами - и человек ответственный. Это качество В.А. Виноградова подтверждают все перипетии его судьбы, об этом свидетельствует книга воспоминаний. Красноречиво и название мемуаров. "Мой XX век" - мужественно говорит автор. Я XX век принимаю, я его, наряду с другими, делал, строил, я несу за него ответственность. Одновременно это мой, лично В.А. Виноградова, век, как его вижу, как прожил.

"Мой XX век" - воспоминания сильного и счастливого человека. "Жизнь удалась" - утверждает автор. И от чтения такой книги становится легче, исторический пессимизм отходит в сторону. А то ведь в последние годы мы слишком часто повторяем слова "Россия, которую мы потеряли". "Потеряли" и великую дореволюционную Россию, и великую советскую, и несбывшуюся демократическую. Ничего не удалось, все делали не так, ничего не сумели.

В мемуарах В.А. Виноградова показано, как построили великую науку (с мощной Академией и ее институтами), как выиграли кровопролитную войну и восстановили нормальную жизнь, как достойно представляли Россию за ее рубежами, как умели верно и преданно дружить, любить, умели прощать и "держать удар". "Мой XX век" - это спокойный и мудрый рассказ о прошедшей эпохе

Ю.С. Пивоваров.
член-корреспондент РАН