КОРЕЙСКИЙ АВИАЛАЙНЕР, РЕЙС 007 Уже более 20-ти лет прошло с того дня, как наш истребитель уничтожил южнокорейский самолет, вторгшийся в воздушное пространство Советского Союза и игнорировавший все радиообращения и предупреждения. До сих пор этот инцидент используют для дискредитации СССР, хотя сразу возникли обоснованные предположениия о провокации c участием США. В этой связи, для современного читателя представит интерес заметка, опубликованная в наиболее авторитетном американском научно-популярном журнале. VIVOS VOCO!

Прошло 5 лет с того дня, когда советский истребитель сбил корейский авиалайнер, летевший рейсом 007, однако до сих пор возникают вопросы, связанные с этим инцидентом. Одним из таких вопросов, который еще ни разу широко не обсуждался, является целостность одного из важнейших "вещественных доказательств" - магнитофонной записи переговоров между советскими летчиками, посланными на перехват авиалайнера.

Через 6 дней после того, как был сбит самолет, представители Белого дома публично воспроизвели содержание указанной записи, которая была сделана 6 сентября 1983 г. При этом они ни разу не дали полных разъяснений, откуда у них эта запись (намекалось лишь на то, что ее предоставила японская радиоразведывательная станция) и почему она не содержит переговоров с наземными диспетчерами, с которыми поддерживали связь советские летчики. Вместе с тем интерпретация записи американским правительством недвусмысленна. Как заявила Джин Дж. Киркпатрик, в то время постоянный представитель США при ООН, запись служит доказательством того, что советский летчик сбил авиалайнер, не предприняв попытки опознать самолет или предупредить его экипаж. (Советский Союз утверждал обратное.) Перед тем как воспроизвести магнитофонную запись в ООН, Киркпатрик заявила: "С пленки ничего не вырезано. Запись сделана на магнитофоне, срабатывающем только на голос, поэтому на пленке зафиксированы лишь те моменты, когда велся разговор".

Согласно Лоуренсу Л. Портеру, специалисту по анализу аудиозаписей, который занимается расследованием причин авиакатастроф, результаты спектрального анализа указанной записи показывают, что она, вероятно, не была сделана на магнитофоне, срабатывающем на голос, и в нее были внесены изменения. Портер, который до того, как стать частным консультантом, 22 года работал в федеральном авиационном управлении, проанализировал запись по заказу Фонда для конституционного правительства. Эта некоммерческая контрольная группа, основанная в 1974 г. Стюартом и Р. Моттом и находящаяся в Вашингтоне, получила пленку с записью от американской миссии при ООН.

Спектрограмма записи переговоров между советскими летчиками, посланными на перехват корейского авиалайнера, рейс 007. На спектрограмме виден "след" от щелчка (вертикальная полоса), за которым следует пауза (пустая область). Темная полоса в верхней части спектрограммы соответствует несущему сигналу. Кратковременные импульсы (один из них виден слева) периодически прерывают запись. На этом участке речевой сигнал отсутствует.

Портер прежде всего обращает внимание на частые паузы в записи, якобы соответствующие моментам, в которые магнитофон отключался, когда летчики прекращали переговариваться друг с другом. Паузы длятся лишь доли секунды и поэтому их может уловить только натренированное ухо. На спектрограмме записи эти паузы выглядят как пустые места над узкой полосой низкочастотного шума.

Как отмечает Портер, указанные паузы отличаются от пауз в записях, сделанных на магнитофоне, срабатывающем на голос, по крайней мере по пяти признакам:

(1) за некоторыми паузами не сразу следует голос;

(2) пустые места на спектрограмме, соответствующие паузам, имеют необычно резкие границы; "следы" слабого переходного сигнала, как правило возникающего при включении и отключении магнитофона голосом, отсутствуют;

(3) продолжительность пауз неодинакова;

4) высокочастотный несущий сигнал, которому соответствует темная полоса в верхней части спектрограммы, попадает на некоторые паузы; этот сигнал, поскольку он порожден советскими передатчиками, должен также исчезать при остановке магнитофона;

(5) одной из пауз предшествует слышимый щелчок, которому на спектрограмме соответствует двойная полоса, напоминающая "след" остающийся при "редактировании" записи.

Портер также обращает внимание на присутствующие в записи загадочные кратковременные сигналы, возникающие почти на всем протяжении ленты с интервалом в 1 с. "Непонятно, откуда эти сигналы", - говорит он. По его предположению, кем бы ни сделана данная запись, эти сигналы использовались в качестве временных меток. Однако Портер добавляет, что в этом случае длительность интервалов между сигналами должна бы быть постоянной, на самом же деле в нескольких местах пленки она неодинакова и это свидетельствует о том, что из записи было что-то "вырезано" или добавлено. Портер интерпретирует результаты своего анализа осторожно. По его словам, у него нет уверенности в том, что запись преднамеренно подверглась обработке с тем, чтобы представить действия советских летчиков в наихудшем свете. "Я бы хотел употребить слова "несоответствие" и "искажение", - отмечает Портер. - Запись на пленке не является непрерывной, как ее хотели представить".

Чарлз М. Личенстайн, который в 1983 г. занимал пост помощника представителя США при Совете безопасности ООН, помогал Киркпатрик подготовить и передать пленку в ООН. Он говорит, что американское информационное агентство ЮСИА вручило Киркпатрик и ему пленку с указанной записью, сказав, что она сделана на магнитофоне, срабатывающем на голос, и не подвергалась обработке. "У нас не было оснований думать, что запись содержит искажения", - говорит Личенстайн, который в настоящее время является одним из старших сотрудников Фонда наследия. Однако он полагает, что специалисты агентства ЮСИА, возможно, обработали запись с тем, чтобы "сократить промежутки между разговорами", а также "избавиться от постороннего шума".

Джон Кеппел, один из руководителей расследования обстоятельств гибели корейского авиалайнера, проводившегося Фондом для конституционного правительства, отмечает, что результаты анализа, выполненного Портером, еще раз свидетельствуют о том, что американские официальные представители, видимо, исказили или утаили информацию, связанную с гибелью авиалайнера. Кеппел, который в течение 22 лет был служащим государственного департамента, говорит, что его участие в попытках администрации Эйзенхауэра скрыть истинные цели полета разведывательного самолета У-2, сбитого в 1960 г. над территорией СССР, научило его "не принимать на веру все, что говорит правительство". По мнению Кеппела, конгрессу следует заново рассмотреть вопрос о гибели корейского авиалайнера. С этим, по-видимому, согласен и сенатор Эдвард М. Кеннеди. Как сообщают, он обратился в постоянный подкомитет по расследованиям при сенатском комитете по вопросам деятельности правительственных органов с предложением изучить роль США в этой трагедии.