VIVOS VOCO: В.Л. Янин, "Зияющие высоты академика Фоменко"

Согласившись принять участие в сегодняшнем обсуждении, я предпочел бы не выходить за рамки своей специальности и остановиться только на некоторых вопросах, касающихся археологии и истории Древней Руси. Но прежде всего должен с полной ответственностью констатировать, что в трудах А.Т. Фоменко все относящееся к древнерусской истории не имеет никакого касательства ни к математическим методам, ни к математике в целом, а употребление им в этих трудах и в аннотациях к ним своего академического звание является лишь спекулятивным использованием собственных заслуг в области одной из наук для создания рекламного имиджа в сочинениях сугубо фантастического характера.

Осмелюсь также утверждать, что о методике хронологических исследований в археологии А.Т. Фоменко имеет самое приблизительное и извращенное представление, основанное на слухах, в лучшем случае на чтении научно-популярных книжек и газетных интервью. Приведу несколько цитат из статьи Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко "Старая критика и новая хронология" (Нева. 1999. № 2), в которой мысли ее авторов выражены в наиболее концентрированной форме.

"Часто раздаются голоса, что хронологию "можно восстановить" (например, на основе дошедших до нас хозяйственных документов, археологических данных и т.п.). Это в общем-то правильно. Действительно, хронологию восстановить можно. Другое дело - сделано ли это в исторической науке. Ситуация такова, что на самом деле в исторической науке этого не сделано".

"К сожалению, приходится признать, что в современной исторической науке хронологией никто всерьез не занимается. Во всяком случае, за двадцать лет наших контактов с историками на эту тему о таких специалистах мы ничего не слышали".

"Откуда все-таки вы берете обоснование древних дат? К сожалению, ответ историков на этот вопрос услышать, по-видимому, не удастся".

И последняя цитата, непосредственно касающаяся метода, которым археологи пользуются для определения времени раскапываемых ими древнерусских комплексов:

"Слухи о "новгородском деревянном календаре" широко известны, и не знать о них трудно. Почему мы говорим здесь о "слухах"? Дело в том, что нам неизвестно ни одной сколько-нибудь подробной научной работы по дендрохронологии Новгорода на Волхове".

Далее идут сетования по поводу того, что в моей научно-популярной книжке о берестяных грамотах нет дендрохронологических графиков и вообще этому вопросу уделено всего лишь около страницы.

Следовало ли А.Т. Фоменко так наглядно демонстрировать свою неосведомленность в состоянии кардинально важной для "новой хронологии" проблемы? Вопросам дендрохронологии посвящены десятки книг на разных языках, начиная с публикаций основателя этой дисциплины А. Дугласа.

Что касается новгородской дендрохронологии, то графиками переполнена книга Б.А. Колчина и Н.Б. Черных "Дендрохронология Восточной Европы (Абсолютные дендрохронологические шкалы с 788 г. по 1970 г.)" (М., 1977), а также работы, напечатанные в сборниках "Археология и естественные науки" (М., 1965), "Проблемы абсолютного датирования в археологии" (М., 1972), "Материалы и исследования по археологии СССР" (М., 1963, № 117, 123).

Недавно вышла в свет книга Н.Б. Черных "Дендрохронология и археология" (М., 1996). Важные дендрохронологические исследования, использующие новгородский материал, выполнены в Дании и Норвегии, а также на Украине и в Литве.

Может быть, А.Т. Фоменко не стоило бы срамиться перед публикой и ограничиваться "слухами"?

Теперь о предмете сегодняшнего разговора. Дискуссионность многих проблем древнерусской истории определяется состоянием письменных источников раннего ее периода. Их относительное изобилие наблюдается только со второй половины XIII столетия, к которой, в частности, относится древнейший список летописи, каковым является харатейная (то есть пергаменная) Новгородская Первая летопись старшего извода (иначе - ее Синодальный список).

Последний факт находится вне сознания А.Т. Фоменко, утверждающего (правда, без помощи математики), что самая ранняя летопись была сфальсифицирована при Петре I. Скудость более ранних письменных источников вызвана бытовыми обстоятельствами - концентрацией их в деревянных городах и систематической гибелью в пожарах. Поэтому при возникновении разночтений в летописном изложении событий IX-XII вв. требуется независимая проверка с помощью вновь открываемых источников, чем, собственно, и занимается археология. Наиболее значительный прорыв в подобных поисках дали раскопки в Новгороде, в ходе которых в 1951 г. впервые были найдены берестяные грамоты. Их число с каждым полевым сезоном увеличивалось и ныне достигло 915. Между тем до обнаружения берестяных грамот были известны только три аутентичных документа гражданской истории домонгольской поры. Сейчас более 400 текстов относятся к Xl - началу XIII столетия.

Какова точность их датировки? Примерно 10-15 лет, если они лежат прямо на деревянной мостовой, то есть между двумя дендрохронологически датированными настилами. По мере удаления от датированных объектов точность уменьшается до 30-40, а иногда 50-60 лет.

Основа датирования - дендрохронология. Сущность этого метода состоит в том, что динамические процессы ежегодных изменений солнечной активности находят прямое отражение в колебании толщины годичных колец растущих на Земле деревьев. Неблагоприятные для роста дерева годы откладывают тонкое кольцо, благоприятные - толстое. Отрезки графика колебания толщины годичных колец, равные даже нескольким десяткам лет, неповторимы, поэтому на общей шкале изменения климатических условий для конкретно взятого образца древесины всякий раз можно определить точную порубочную дату.

Дуглас работал с секвойей, возраст которой превосходит 2000 лет. В нашем климате столь долговечных деревьев нет. Однако вызванная влажностью грунта необходимость мостить сосновыми плахами уличные мостовые привела к тому, что за 600 лет - с Х по XV столетие - новгородские улицы накопили до 28-30 наслоившихся один на другой настилов. Объединив результаты дендрохронологических исследований новгородских мостовых с хорошо датированными деревянными постройками XVII-XVIII вв. и современными лесными экземплярами-долгожителями, удалось составить совокупный график колебания толщины годичных колец за VIII-XX вв.

Насколько надежен этот график? Тексты берестяных грамот сами во многих случаях служат источником проверки и подтверждения точности дендрохронологической шкалы. К примеру, на Неревском раскопе в 1951-1962 гг. исследовались усадьбы новгородского посадничьего рода Мишиничей-Онцифоровичей. В полном соответствии с показаниями дендрошкалы в напластованиях первой трети XIV в. залегали письма, адресованные Варфоломею Юрьевичу, в слоях середины XIV в. - письма его сына Луки Варфоломеевича и внука Онцифора Лукинича, в слоях последней четверти XIV-начала XV в. - письма Юрия Онцифоровича, а чуть позднее - письма сыновей и невестки Юрия. В указанных хронологических рамках эти персонажи фигурируют в летописях и актах.

На изучаемых в последние годы усадьбах Троицкого раскопа, принадлежавших посаднику Мирошке Несдиничу, его сыну и предкам во второй половине ХII - начале ХIII в., в слоях, которые дендрохронологически соответствуют этим датам, обнаружены автографы Мирошки и других лиц XII столетия, упоминаемых в летописных сообщениях.

Можно было бы привести длинный список исторически засвидетельствованных имен в берестяных текстах, дендрохронологически coответствующих датам их деятельности, известным из других документов.

Такое же подтверждение дают находки предметов. Не буду касаться украшений и других вещей, эволюционировавших во времени, остановлюсь на монетных и сфрагистических находках. В слоях, датированных XI в., встречаются ходившие на Руси западноевропейские денарии XI в., а в слоях, датированных Х в., - арабские дирхемы Х в. Так же обстоит дело и с печатями исторических лиц. Не могу не упомянуть о сенсационной находке буллы Ярослава Мудрого в напластованиях, дендрохронологически датированных 30-ми годами XI столетия. А вообще печатей известных в истории лиц при раскопках обнаружено больше сотни, и залегают они, как правило, в слоях, соответствующих времени деятельности их владельцев.

Палеографическое и лингвистическое изучение берестяных текстов также позволяет проверить и подтвердить дендродаты, поскольку язык и письмо эволюционируют во времени и их показания могут быть сопоставлены с другими источниками. Не стану вдаваться в эту сферу, относящуюся к лингвистике. Предлагаю лишь немного поработать по "лингвистической методике" А.Т. Фоменко.

Модель "Сарай = Сараево". Она дает основание решить раз и навсегда вопрос о местоположении библейских Тира и Сидона. Тир, конечно, первоначально находился в Молдавии (Тирасполь), потом переместился в Албанию (Тирана), а Сидон всегда был в Австралии (Сидней).

Модель "Темза = Боспор". Она работает надежно, если слово "Темза" прочитать задом наперед, выбросить гласные и заменить согласные на любые пришедшие в голову. Мы до такой крайности доходить не будем, а возьмем парочку простеньких примеров. Прочитаем наоборот название города Вятка - Актяв, выбросим гласные, получим: "ктв". "В"-"Б". "К"="Х". Получаем "хтб". Что-то знакомое? Ну, разумеется, Ахтуба. Вот откуда, из низовьев Волги, пришли в Вятку первопоселенцы. Но ведь за этим открытием стоит решение важнейшей проблемы происхождения вятичей, которых до сих пор заговор историков, начитавшихся летописи, выводил "от ляхов". Или другой пример - Рига. Прочтем это слово задом наперед: Агир. Так ведь это Агра. Здесь, правда, особого открытия нет, коль скоро мы и раньше знали, что в Риге живут индоевропейцы, некогда пришедшие из Индии, на что указывает само их научное наименование.

Модель "Батый = Батя". Совершенно очевидно, что мусульманский бог был поляком: "аль-Лях"!

И подобные игры, извините, называются математическим методом оплодотворения истории!

Не могу не обратить внимание на то, что одновременно с книгами А.Т. Фоменко "Книжное обозрение" упорно рекламировало переиздание книги Егора Классена, опубликованной в 1854 г. Классен был огородником, автором труда "О разведении корнеплодов. Нужна ли нам брюква". Эту книжку, если помните, с упоением читает Филипп - герой рассказа Чехова "Умный дворник".

На досуге Классен, титуловавший себя "доктором философии и магистром изящных наук", написал еще одну вполне досужую книгу: "Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяно-руссов до рюриковского времени с легким очерком истории руссов до Рождества Христова". Именно она и рекламируется рядом с книгами А.Т. Фоменко.

Почтенный огородник, убежденный, что якобы "Ликург нашел первые восемь песен Илиады в Кеми, городе Троянском", утверждает, что речь идет "об уездном городе Кемь Архангельской губернии, в которой имеются также озеро Кемское, речка Кемь и несколько деревень того же имени". Не улавливаете ли сходства в методе так называемой "аргументации" титулованных огородника и академика? Замечу, что, к нашему позору, цитированная книга Классена была в 1854 г. напечатана в московской Университетской типографии.

Возвращаюсь, однако, к своей теме. По-видимому, понимая значение новгородской археологии, А.Т. Фоменко ищет особые способы ее преодоления. Один из них уже продемонстрирован: "нам неизвестно ни одной научной работы по дендрохронологии". Перехожу к другому способу.

Продолжу цитирование статьи Г.В. Носовского и А.Т. Фоменко "Старая критика и новая хронология": "В наших работах мы привели аргументы в пользу гипотезы, что исторический Великий Новгород - это на самом деле Владимиро-Суздальская Русь, а знаменитое Ярославово дворище - это город Ярославль на Волге. А в том городе, который стоит на реке Волхов и сегодня выдается за древний летописный Великий Новгород, не было ничего того, о чем сообщают летописи, говоря о Великом Новгороде".

Далее в статье речь идет о кознях Романовых, которые, стряхнув с плеч Смутное время, ориентировались на Запад и создали во имя такой ориентации идиотическую (простите, идеологическую) программу, изложенную А.Т. Фоменко.

Итак, Романовы, разрабатывая свою национальную идею, распорядились перенести Новгород с его исконного места на Волге, где он после этого назывался Ярославлем, к истоку Волхова на место крохотной крепостицы, название которой навсегда выветрилось из народной памяти, будучи вытеснено фальшивым наименованием "Новгород". Аргументация этого положения является одной из вершин "математической мысли". В Новгороде вечевая площадь называлась "Ярославовым дворищем", но археологи эту площадь не нашли, хотя долго искали. Между тем само название города Ярославля прямо указывает на то, что "Ярославово дворище" и "Ярославль" -понятия нерасторжимые. Тем более что на Волге имеется Нижний Новгород. Значит, на той же Волге должен быть и Верхний Новгород. Где же ему быть, как не в Ярославле! Ведь еще Иван Грозный намеревался сделать Ярославль своей столицей вместо Москвы.

Замечу, правда, что Нижний Новгород именуется Нижним потому, что находится в регионе, называвшемся в средние века Низом, или Низовской землей, а Иван Грозный столицу хотел перенести вовсе не в Ярославль, а в Вологду. Что касается Ярославова дворища, оставшегося, по А.Т. Фоменко, навсегда в Ярославле, то о нем следует поговорить чуть подробнее, акцентировав внимание на принятых А.Т. Фоменко методах полемики.

Цитирую: "Так что же сообщает нам В.Л. Янин? Он пишет о том месте волховского города Новгорода, которое "назначено" историками быть Ярославовым дворищем, следующее: "Археологи изрыли все Ярославово дворище, где, как известно из летописи, собиралось вече. И ни одного замощенного или утоптанного участка не нашли..."

И из другого интервью: "Да, Карамзин писал в свое время, что на вече сбегалось десять тысяч новгородцев. Такой утоптанной площади мы не нашли"".

Вывод А.Т. Фоменко: "Таким образом, В.Л. Янин четко отмечает яркое противоречие между летописными сведениями о Великом Новгороде и тем, что археологи и он лично раскопали в городе на реке Волхов. Этому могут быть только два объяснения. Либо археологи не там ищут летописный Великий Новгород, либо летописи врут. В.Л. Янин уверен, что врут летописи".

Уважаемый Анатолий Тимофеевич! Ну зачем же лукавить, передергивая карты (из уважения к вам пользуюсь любимым вашим термином, обозначающим исторические факты, - "карточная колода").

В цитированных вами газетных интервью Янин сообщает о том, что, согласно немецкому источнику 1335 г., новгородское вече называлось "300 золотых поясов" и, следовательно, было узкосословным органом, а не десятитысячной толпой. Значит, его площадь была не очень обширной. И коль скоро летописи (которые не врут, а говорят правду) размещают ее у Никольского собора, то искать ее следует у стен именно этого храма. Однако он обстроен папертями и приделами XVII-XIX вв., а также анфиладой каменных торговых рядов конца XVII в. Заметьте, речь идет о поисках вечевой площади, а не Великого Новгорода, местонахождение которого известно, хотя и не нравится А.Т. Фоменко.

Зачем же замалчивать эту аргументацию и подменять ее жульническим передергиванием: "Почему личное мнение В.Л. Янина должно перевешивать все свидетельства (выделено мной - В.Я.) русских летописей?", противопоставив приписанному Янину мнению свое личное мнение о тождестве Ярославова дворища и Ярославля?

Впрочем, все это не главное. Давайте на минуту согласимся с А.Т. Фоменко, заклеймим коварство Романовых и продолжим рассмотрение проблемы. Первый вопрос, который при этом естественно возникает: что должно было быть предпринято для осуществления идеологической диверсии Романовых?

Древность и обширность любого населенного пункта выражается прежде всего наличием в нем мощных культурных напластований, занимающих значительную площадь. Кроме того, если этот населенный пункт - центр заметной округи, площадь его селитьбы, как правило, окружена валами. Не будем обращать особое внимание на новгородский кремль, длина стен которого превосходит 1.5 км. С точки зрения высшей математики это ведь ничтожная величина. Обратим же внимание на то, что протяженность валов Окольного города в Новгороде достигает 11 км, а сами валы имеют высоту до 6-8 м. Значит, вокруг некоего пустого пространства с "маленькой крепостцой" посредине необходимо было выкопать глубокий ров и вынутой из него землей насыпать мощный вал.

Правда, с этим сюжетом не все в порядке. На шведском плане осады Новгорода в 1611 г., приложенном к отчету Делагарди, то есть на чертеже еще доромановского времени (к тому же хранящемуся в королевском архиве Стокгольма, а не у Романовых), валы Окольного города уже показаны, а обширная документация XVII столетия, содержащая сметные расчеты (см.: Новгород Великий в XVII в. Документы по истории градостроительства. Вып. 1, 2. М., 1986), касается лишь возобновления на древнем валу деревянных укреплений, которые затем, в конце XVII в., были уничтожены по указу Петра I, неосмотрительно не согласовавшего свои действия с "национальной идеей Романовых". Это, однако, мелочи. Пойдем дальше.

Выкопав ров и насыпав вал, следовало заполнить внутреннее пространство, имитирующее древность, культурными напластованиями, то есть не глиной и песком из окрестных мест, а несомненными остатками человеческой жизнедеятельности, насыщенными фрагментами керамики, разнообразной древней утвари, давно вышедшими из моды женскими украшениями, отслужившими свой срок стрелами и копьями, деталями конского убора, берестяными грамотами (о последних Романовым, правда, не было известно). Где взять такой слой? Глупый вопрос! Конечно, в Ярославле! Уж "если делать, так делать по-большому!", как было сказано в давнем номере "Комсомольской правды".

Если в одном месте взять, а в другом месте насыпать, возникнет нужная Романовым и А.Т. Фоменко иллюзия: Новгород - древний, а культурный слой Ярославля - тощий. Теперь посчитаем. Культурные напластования Новгорода имеют мощность до 9 м, в среднем 4 м. Располагаются они на площади в 240 га. Чтобы подсчитать количество кубометров этих напластований, не надо быть академиком и математиком - их около 10 млн. Сколько требуется подвод для перевозки из Ярославля в Новгород этих миллионов кубометров, пусть считают в Отделении математики РАН.

Мы же попытаемся вообразить реальную картину этой перевозки. Нужно было не просто перевезти и свалить, а сделать так, чтобы более древнее не оказалось над менее древним. Поскольку любой слой копается сверху, сначала надо было свалить ярославские напластования XVI-XVII вв. на какую-то резервную площадь, на другую резервную площадь перевезти напластования XV в., на третью - XIV в. и т.д. А потом уже в обратном порядке выкладывать их куда приказано.

Боже мой! Что я говорю! Просто ведь не выложишь! В этом культурном слое содержатся остатки многих тысяч деревянных домов, многоярусных уличных мостовых, древних систем благоустройства. Какую сложную задачу пришлось решать крепостным возчикам-мужикам и даровитым распорядителям этих колоссальных работ! И все это происходило в XVII столетии, раздираемом сначала хаосом Смутного времени, а потом мучительным выходом из экономического разорения.

А ведь дело не в одном только культурном слое. Источники рассказывают, что в середине XI в. был построен Софийский собор, в начале XII в. -Никольский собор, Юрьев и Антониев монастыри с их каменными соборами. Потом, еще до конца третьей четверти XV в., возникло около 70 других каменных городских храмов. Все это, как нас учит А.Т. Фоменко, происходило в Ярославле. Значит, романовским прорабам пришлось бы разобрать в Ярославле эти постройки и собрать их снова на своих местах в Новгороде. Затем расписать фресками, стараясь не спутать манеру XI в. с манерами XII или XIV в. Надо было не ошибиться: руинированную церковь воспроизвести на новом месте в виде подземной руины, а сохранную -в ее цельности, с разновременными пристройками. На каком же уровне стояли тогда знания древней живописи и зодчества! Такой уровень даже присниться не может современным искусствоведам!

Но и это не все. Любой город, как известно, является не только противоположностью деревни, но и центром значительной сельской округи, он лишь часть единой системы. Вокруг Новгорода (простите, Ярославля) располагались знаменитые Городище, Спас-Нередица, Хутынь, Перынь, Кириллов, Ковалев, Болотов, Вяжищский, Сырков и другие монастыри. И их надо было переместить за 500 верст, тщательно сохранив их знаменитые фрески (как это сделать, не разрезав их, не представляю). Я не математик и не могу подсчитать масштабы всего этого разорительного мероприятия. Не с него ли начались беды, какие до сих пор переживает Россия, привыкшая с того времени к нелепой расточительности!?

И вот еще о чем хотелось сказать. Коль скоро в обвинениях историков постоянно фигурирует представление о том, что они не могут говорить правду, поскольку непрерывно выполняют то один, то другой социальный заказ, мне мучительно интересно знать, чей социальный заказ выполняют археологи (и я, в частности), отыскивая новые исторические факты и расширяя источнико-вую базу наших знаний о прошлом?

Считаю уместным задать и другой вопрос: чей социальный заказ выполняет А.Т. Фоменко? Естественно, ответить на этот вопрос может только он сам. В ожидании такого ответа я вспоминаю первые послевоенные годы Новгорода. Тысячелетний город лежит в руинах. Его памятники с сорванными крышами зияют пробоинами. По оскверненным вандалами фрескам стекают струи дождя. Микешинский монумент "Тысячелетию России" разобран, и блоки с фигурами героев российской истории в беспорядке брошены в грязь. Славно поработала зондеркоманда СС, преследовавшая одну цель - лишить наш народ исторической памяти и превратить его в стадо бессмысленных скотов...

А. Т. Фоменко очень нежен. Его задевает все, что он считает грубостью (замечу: обвинение историков в подтасовке фактов он грубостью не считает). На меня он обиделся за то, что я заподозрил в нем "род недуга". Прошу прощения за неловкое, хотя и отличающееся, как мне кажется, деликатностью выражение. Человек, организовавший на пустом месте столь доходный бизнес, не может быть нездоровым. А подчеркнутая вежливость ему очень идет. Для грубостей он пользуется услугами Гарри Кимовича Каспарова, который объявил себя последователем А.Т. Фоменко и заявил на страницах "Нового времени" (1999. №41. С. 32), применив модную ныне в высших сферах лексику приблатненных: "Я размажу по стенке любого историка в любых дебатах просто потому, что знаю больше них".

Как не упомянуть другого поклонника А.Т. Фоменко, социолога А. Зиновьева, автора некогда нашумевшего романа "Зияющие высоты", который бросил на страницах "Книжного обозрения" (1999. № 47. С. 7) историкам всех времен и народов обвинение в "глобальной фальсификации истории". Что касается меня, то, познакомившись с обсуждаемыми трудами, я, в отличие от А. Зиновьева, увидел в них прежде всего "Зияющие высоты академика Фоменко".

Важен вопрос о читательском успехе сочинений А.Т. Фоменко. Высокий рейтинг их потребления подтверждается каждым номером "Книжного обозрения". Полагаю, что дело здесь не только в рекламной эксплуатации академического звания их главного автора.

Мы живем в эпоху тотального непрофессионализма, разъедающего все сферы общества - от его властных структур до организации системы образования. От общения с абитуриентами каждый из нас выносит убийственное впечатление убогой мизерности школьных программ гуманитарного цикла. Министерство образования предпринимает попытки вообще заменить в школе преподавание истории преподаванием обществоведения. Средняя школа плодит дилетантов, полагающих, что их ущербного знания вполне достаточно, чтобы судить профессионалов.

И еще одно немаловажное обстоятельство современной общественной ситуации. Как-то ко мне обратилась корреспондентка с просьбой дать интервью. Дал. Через несколько дней она смущенно извинилась: "Интервью не пойдет: редактор сказал, что нужен негатив!" Общество, воспитанное на скандалах, припавшее к экрану телевизора, жаждет негатива и эпатажа. Оно любит фокусы Дэвида Копперфильда и Анатолия Тимофеевича Фоменко.