СЕМЬ ЛЕТ назад в России впервые возникли проблески свободы. Страна была готова устремиться к демократическому будущему. Мало кто тогда мог разглядеть контуры будущего, в котором живет сегодня Россия. Многие коммунистические страны действительно переживают теперь время подъема. В России же правят бал страх, нужда и преступность. Попытка последних шести лет кардинально переделать уклад страны привела к тому, что Россия вновь пала жертвой новой идеи. Победа над коммунизмом была скорее нравственной. Миллионы людей выходили на улицы не столько по причине нехватки продуктов, сколько в знак протеста против тотальной лжи и привилегий номенклатуры. Однако отстройка нового государства началась с формирования группы богатых частных собственников, чей контроль над средствами производства, как считалось тогда, автоматически должен был привести к обогащению всего общества и к созданию правового базиса. Идея сомнительная даже при более удачных условиях, в случае же с Россией просто гибельная, так как в стране с догматическими традициями и опытом семидесяти трех лет коммунистического режима при полной деградации социальной морали создание рыночной экономики воспринималось - как прежде строительство коммунизма - конечной целью.

"МОЛОДЫЕ РЕФОРМАТОРЫ"

Процесс реформ возглавила группа "молодых реформаторов", выходцев из таких идеологических структур, как газета "Правда", журнал "Коммунист", Институт США и Канады и т.п. Не получив в свое время высоких номенклатурных постов при советской системе, они неожиданно оказались радикальными приверженцами рыночной экономики, не отказавшись при этом, по существу, ни от веры в марксистские экономические приоритеты, ни от неуважения к главенству закона. Когда они оказались у власти, многие из реформаторов решили, что они больше других подходят для этой роли вовсе не по причине приверженности к вечным нравственным ценностям, а потому, что предпочли частную собственность идее социализма. Необходимость обеспечить правовые и этические рамки процессу реформ была в целом проигнорирована.

Неуважение к закону со стороны молодых реформаторов привело к серьезным последствиям. Во-первых, они старались претворить реформы в жизнь как можно скорее. Разрушение старой системы стало их главной целью. В то же время пренебрежение законом как таковым позволяло им смотреть сквозь пальцы на нарушения закона другими, пользовавшимися любыми способами проникновения в основное русло российской экономики.

Скорость процесса реформ и их: криминализация разрушали цели демократии. Реформаторы верили, что если не обращать внимание на то, каким образом первые капиталисты нажили свои средства, то независимо от способа обогащения они поведут себя как рациональные экономические деятели, заинтересованные в защите со стороны государства, основанного на законе. На практике через семь лет реформ, проведенных в атмосфере беззакония, в экономике России не оказалось места самому закону, ибо главным принципом стало не производство, а воровство.

ГИПЕРИНФЛЯЦИЯ

Три момента доминировали в процессе реформ: гиперинфляция, приватизация и криминализация. Их взаимодействие способствовало формированию в России криминальной олигархии.

Гиперинфляция началась второго января 1992 года после взлета освобожденных цен и сразу же разделила население на богатое меньшинство и бедное большинство.

Егор Гайдар, тогдашний первый заместитель премьер-министра и глава правительства, предсказывал, что цены вырастут не больше чем в три-пять раз, а потом станут падать. Однако в течение десяти месяцев цены выросли в триста-четыреста раз, что и привело к массовому обеднению населения. За три месяца 99% сумм, имевшихся у российских граждан на счетах в сберегательных банках, исчезло - были потеряны деньги, копившиеся десятилетиями на квартиру или машину, на свадьбу или достойные похороны. Когда Гайдару напомнили, что Верховный Совет предыдущей осенью проголосовал за индексацию сбережений граждан в случае либерализации цен, он как ни в чем не бывало ответил, что дисбаланс экономики - вина прежнего режима, а не вновь сформированного правительства.

Вслед за уничтожением сбережений граждан последовало появление бесчисленного количества новых коммерческих банков и инвестиционных фондов, чья деятельность оказалась практически бесконтрольна. К этому времени спираль инфляции вынудила простых россиян искать пути спасения своих средств. Инвестиционные фонды и коммерческие банки, большинство которых было тесно связано с высокопоставленными чиновниками, предприняли могучую рекламную кампанию, где обещали доходы от оборота вложений до 1200%. Многие из этих фондов были построены по принципу "пирамиды", и когда они лопнули, более сорока миллионов человек потеряли свои сбережения вторично.

В то время как простые россияне теряли свои деньги и сбережения, бывшие советские и партийные чиновники начали использовать свои связи с хозяйственной бюрократией с целью обогащения. Этот путь был хорошо подготовлен. В период перестройки аппарат коммунистической партии плотно занялся бизнесом. Коммерческие организации под эгидой комсомола были освобождены от уплаты налогов на пять лет вперед, им было разрешено заниматься международный торговлей. Впервые после времен государственной монополии на торговлю с иностранцами они смогли диктовать свои условия, удовлетворявшие их запросы.

Было несколько способов быстрого накапливания незаработанных денег. Один из них - присваивание государственных кредитов. В 1992 г. инфляция создала нехватку оборотного капитала, что парализовало производство. Возникла необходимость государственного кредитования. Размер кредитов достиг едва ли не 30% к росту валового дохода. При оценке инфляции в 2500% эти кредиты были предложены на условиях от 10 до 25%. Вместо того чтобы использовать эти средства для выплаты зарплаты и закупки сырья, деньги закладывали в коммерческие банки по рыночным ставкам с определенной разницей, которая делилась между банковскими чиновниками и директорами заводов.

Вторым способом достижения большого богатства было получение разрешения на экспорт сырья. Отказавшись от советской монополии на торговлю с зарубежными партнерами, правительство начало разрешать любому, кто смог добыть лицензию, заниматься экспортом. Поскольку российское сырье приобреталось за рубли по внутренним ценам, а продавалось за рубеж за доллары, экспортные лицензии были сродни разрешению печатать деньги.

Третий способ обогащения импортные субсидии. Опасаясь голода, который мог бы наступить в стране зимой 1991 г., правительство продало доллары в обмен на импорт продуктов питания за один процент их реальной стоимости, а разницу покрыло субсидиями при помощи широкомасштабных западных кредитов. Продукты же были куплены по нормальной, рыночной цене. Таким образом, попытка облегчить участь страны в ожидании кризиса продуктов питания привела к обогащению узкого круга московских торговцев.

В 1993 г. обеднение населения страны и извращенное понимание процесса реформ породило борьбу за власть между Верховным Советом - российским парламентом - и исполнительной ветвью - правительством, которая закончилась роспуском Верховного Совета в октябре 1993 г. И создание новой политической системы, при которой еще больше увеличилась роль криминальной деловой олигархии.

Ликвидация Верховного Совета оставила только один центр по принятию решений в стране: президентский аппарат. В то же время система валового дохода в России отошла под контроль президента и двенадцати банков, поддержавших Ельцина в его конфронтации с парламентом, которые были отныне уполномочены ведать государственными счетами. Эти банки, задерживая выплаты по государственным обязательствам и используя бюджетные фонды для краткосрочных межбанковских кредитов по ставкам, достигающим 400%, обогащались гигантскими прибылями за государственный счет. Позднее к ним присоединились региональные банки и директора предприятий, которые тоже использовали бюджетные фонды, сдавая их под проценты. С тех пор неплатежи по заработной плате стали постоянной чертой российской жизни.

Вскоре ведущие московские банки сделались ядром финансовых политических групп, каждая из которых была связана с той или иной политической фигурой. По мере того как возрастали их власть и богатство, банки начали вести себя как государство в государстве. Борьба за власть между финансовыми политическими группами стала определяющим фактором российской государственной политики.

ПРИВАТИЗАЦИЯ

Другим процессом, способствовавшим установлению в России криминальной деловой олигархии, была приватизация, которая ограбила народ и вызвала гиперинфляцию. Первоначальная приватизация стыдливо называлась "неофициальной" - это был неконтролируемый и нелегальный захват всей экономической инфраструктуры страны. "Официальная приватизация" происходила в два приема - ваучерная приватизация с октября 1992 до июля 1994 гг., и денежная приватизация, которая началась в августе 1994-го и продолжается до сих пор.

Неофициальная приватизация началась еще во время перестройки. Как только пра. вительственные организации получили разрешение заняться коммерцией, правительственные чиновники тайно и без каких-либо законных оснований начали присваивать в собственность свои учреждения и реорганизовывать их в частные предприятия. При этом использовались те же поставщики, те же здания и тот же персонал. Менялась только вывеска. Активы вновь созданных организаций становились собственностью их новых хозяев.

За "дикой" приватизацией последовала ваучерная, которая началась в октябре 1992 г. Акции стали некоторым подспорьем жителям России, хотя мало кто смог получить дивиденды и имел право голоса в решении вопросов управления, даже если эти ваучеры были вложены в заводы или предприятия, на которых трудились вкладчики. Но ваучеры оказались весьма полезны тем, кто имел возможность скопить их в больших количествах. Криминальные и коммерческие структуры старались приобрести их как можно скорее. В некоторых случаях ваучеры скупались прямо на улицах у жителей или же за бутылку водки у алкоголиков. В других случаях эти группы организовывали ваучерные фонды, которые рекламировались по телевидению с обещанием высоких дивидендов. Потом они или вовсе не платили дивидендов, или попросту исчезали сами. Таким ясно.образом криминальные и коммерческие структуры собирали гигантские блоки ваучеров, которые использовали для покупки наиболее привлекательных производств зачастую по бросовым иенам.

В последние дни ваучерной приватизации РФФИ (Российский фонд федерального имущества) вдруг выставил на продажу единовременно сотни российских наиболее ценных предприятий, вызвав резкое падение стоимости акций, которые и были скуплены ваучерными фондами.

Когда за ваучерной приватизацией последовала в конце 1994 г. и денежная, население уже было разделено; с одной стороны - небольшая кучка лиц и организаций, которые смогли принять участие в торгах, и с другой - огромное большинство тех, кому это было не по зубам. Давление на приобретателей, чтобы как можно скорее передать собственность в частные руки, ужесточилось и привело к распродаже многих оставшихся в стране промышленных предприятий по смехотворной стоимости, при этом, как ни странно, самые жизнеспособные из них шли уже совсем по бросовым ценам.

Первым делом устанавливалась цена конкретного предприятия. Обычно директор завода и чиновники соответствующих министерств принимали решение, исходя из оценки стоимости здания и оборудования. Эти цифры могли быть искусственно занижены за счет истекшего срока годности, цены двухлетней давности или списанного оборудования. Так же можно было и завысить цену. чтобы отбить у конкурентов охоту к покупке. Установленная стоимость утверждалась местными государственными комитетами по собственности, которые, как правило, не имели никаких возражений.

Если достаточно сильная группа была заинтересована в заводе, следующим ее шагом было устранение потенциальных конкурентов. Как только местный имущественный фонд, подчиненный губернатору, организовывал аукцион, влиятельная в регионе группа обретала возможность манипулировать аукционом, фальсифицируя документы или собирая информацию по поводу предложений конкурирующей стороны. На самом деле многие аукционы имели место только на бумаге.

Цены, по которым были проданы многие предприятия, ошеломили российское общество: 324 завода были реализованы по средней цене менее чем 4 млн. долл. каждый. "Уралмаш", гигант машинного производства в Екатеринбурге, был продан за 3,73 млн. долл. Челябинский металлургический комбинат -за ту же цену, Ковровский механический завод, который снабжал армию, МВД и госбезопасность огнестрельным оружием, был продан за 2,7 млн. долл. Телефонные компании были проданы за 116,62 долл. за линию, в то время как в Северной Америке их стоимость 637 долл. за линию, а в Венгрии - 2083.

В конце 1994 г. российское правительство в ответ на требование Международного банка сократить инфляцию на один процент в месяц и сбалансировать бюджет приостановило печатание денег, чтобы оплатить валютные счета, включая разного рода платежи и заработную плату. Ситуация становилась неуправляемой. Чтобы платить по своим обязательствам, правительство было вынуждено занимать деньги у коммерческих банков под акции в прибыльных неприватизированных предприятиях.

В теории программа "займы под акции" обеспечивала создание серьезной конкуренции за право держать контрольный пакет акций. Победителем объявлялся тот, кто сможет предложить правительству больший кредит. На практике победителем становился банк, имевший наиболее тесные неформальные связи с верхушкой власти, а схема, хотя и облегчала передачу наиболее прибыльных российских предприятий в руки олигархии, обеспечивала слишком маленький годовой доход вечно нуждающемуся правительству.

Как только предприятие оказывалось заложенным, банк приобретал право его эксплуатации. Когда правительство потерпело неудачу в оплате банковских займов, чем вызвало сокращение государственного годового дохода, для банка, где было заложено предприятие, всегда находилась возможность организовать распродажу должников. Неудивительно, что предприятия во всех случаях оказывались собственностью банков, обеспечивающих первичные займы.

В 1995 г. ОНЭКСИМбанк выиграл контроль над 38% акций "Норильского никеля" - огромного производителя металлов, не содержащих железа, - "в обмен на 170 млн. долл. кредита, оказанного правительству. Спустя два года, в августе 1997 г., правительство уплатило 270 млн. долл., чтобы удержать ставку. После того как возмещение ссуды было удержано, правительство получило в виде выплаты 80 млн. долл. за самую большую долю на заводе, который производит 90% российского никеля, 90% кобальта и всю платину. Тогда ОНЭКСИМбанк получил право использовать гигантский завод так, как он хотел. "Норильский никель" был одним из ведущих российских предприятий и зарабатывал твердую валюту. Но к весне 1997 г. он задолжал своим рабочим 1,2 трлн. руб. Распространенным явлением стали голодные обмороки. В 1997 г. впервые за много лет дети Норильска не смогли выехать из заполярного города на летние каникулы. В связи с этим хочется спросить: а что сделают ОНЭКСИМбанк с деньгами, заработанными на комбинате?

Таким образом, усиливающиеся банки, которые уже контролируют 50% экономики страны, начали откровенно питаться из государственного бюджета. Они собрали проценты от бюджетных фондов, истратив деньги на покупку российских предприятий, а затем использовали годовой доход этих предприятий для получения сверхприбылей, ссуживая деньги обратно правительству. Схема "займы под акции" изменила связь между правительством и большинством финансовых институтов. Банки приобрели надежную и долговременную защиту со стороны главы правительства, смогли оказывать давление на все руководство страны. Чиновники вынуждены были теперь обращаться к банкам для обсуждения даже таких вопросов, как размеры государственной задолженности и изменение процентных ставок. Теперь, создав сильные банки и поручив им заниматься правительственными деньгами, правительство попало к ним же в зависимость. С приближением президентских выборов в 1996 году стало ясно, что правительство не только не в состоянии оплачивать кредиты, но и нуждается в новых займах, что привело к очередным распродажам наиболее ценного государственного имущества. На аукционах банки приобретали акции предприятий, фактически диктуя при этом свои условия.

КРИМИНАЛИЗАЦИЯ

Следующий процесс, способствовавший установлению российской олигархии, оказал мощное влияние на два других. Назовем его "криминализация".

Как и приватизация, криминализация началась еще в перестройку. Эра горбачевских реформ стартовала с разрешения кооперативов, которые были тогда единственным видом частного предпринимательства в СССР. Кооперативы начали процветать. Идеологически подозрительные, они были лишены защиты со стороны правоохранительных органов, а найм частных охранников еще не был разрешен. Кооперативы стали лакомой добычей для рэкета. Бандиты начали выбивать из них деньги, организовываться в банды. К 1992 г. едва ли не каждый малый бизнес или просто уличный киоск был обязан платить вымогателям, которые их "защищали", так называемые "охранные деньги". Как способ обогащения, магазины и киоски, конечно, не могли сравняться с государственным бюджетом. После начала гайдаровских реформ, когда бандиты увидели, что бывшие советские чиновники используют свои связи для наращивания неограниченного капитала, они стали применять террор, чтобы взять верх над этими предприятиями. Много банкиров и бизнесменов пало жертвой заказных убийств.

Вскоре, однако, и гангстеры, и бизнесмены, и коррумпированные чиновники начали действовать сообща. Гангстеры были заинтересованы в предпринимателях, поскольку им требовались места для размещения своего капитала, хотя в большинстве случаев им не хватало навыка вести крупное производство. Бизнесмены, в свою очередь, нуждались в гангстерах для устрашения клиентов в случае невыполнения ими своих обязательств. Едва ли не каждый мало-мальски значительный банк или коммерческая организация стали использовать преступников для выбивания долгов.

Партнерство между преступным миром и сферой бизнеса не ограничивалось только изъятием долгов. Очень скоро стало ясно, что преступники могут быть использованы и в других случаях - от устранения нежелательных конкурентов до оказания давления на потенциальных деловых партнеров, чтобы заставить их пойти на уступки.

НОВЫЕ РУССКИЕ КАПИТАЛИСТЫ

К 1997 г. в стране установилась правящая криминальная олигархия. Банкиры и бизнесмены, люди доселе почти неизвестные, получили контроль над основной частью российской экономики.

Если доходность в реальной экономике составляет около 5%, то общий контроль над бывшими государственными монополиями или доступ к бюджету может дать прибыль, достигающую сотен процентов. Новые капиталисты создали экономику, где ответственные деловые решения базировались не на экономической целесообразности, а на влиянии коррумпированных связей.

В результате все это привело Россию к социальной анархии и экономической нестабильности.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРАХ

Сегодня Россия с ее самыми богатыми в мире природными ресурсами находится на грани экономического краха. В период с 1992 г. объем внутреннего вахтового продукта упал наполовину, чего не происходило даже в Отечественную войну. Россия стала похожа на страну третьего мира, которая распродает свое сырье - нефть, газ, драгоценные металлы - в обмен на импорт потребительских товаров.

Последние восемь лет размер инвестиций в экономику России уменьшается с каждым годом и составляет теперь лишь 20% того, что было в 1991 г. Из-за нехватки соответствующих инвестиций многие секторы российской индустрии, включая пищевую промышленность, производство текстиля и микроэлектронику, практически на грани полного исчезновения.

Деньги вывозятся из страны в огромных количествах. По оценке МВД, за последние годы из России нелегально было вывезено около 350 млрд. долл. Их везли, в частности, в чемоданах через таможню аэропорта "Шереметьево-2", в суммах не более 10 тыс. долл. Или посылали в качестве оплаты подставным фирмам якобы за услуги, которые никогда не были оказаны.

Если в стране не будет больших денег, власть не сможет собирать налоги и таким образом финансировать свое существование. Правительство установило драконовские законодательные меры по изъятию налогов, что, в свою очередь, побудило искать все более изощренные пути для избежания их выплаты. Из 2,6 млн. предприятий и организаций в России к концу 1996 г. один процент не заплатил налогов вообще, 1,7 млн. заплатили налоги частично. И только 16,9% предприятий заплатили налоги сполна.

ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ КАТАСТРОФА

Экономические трудности сопровождаются демографической катастрофой. Между 1990 и 1994 гг. предполагаемая продолжительность жизни мужчин сократилась более чем на шесть лет. Теперь она составляет 57 лет, что является самым низким показателем в индустриальном мире. Из ста русских мальчиков, которые в этом году достигли шестнадцатилетнего возраста, только 54 смогут, согласно статистике, отпраздновать свой шестидесятилетний юбилей. Для сравнения: сто лет назад 56 из каждой сотни шестнадцатилетних ребят из российской провинции имели шанс дожить до шестидесяти.

Свыше двух миллионов людей в России предположительно больны туберкулезом. Количество официально зарегистрированных случаев открытой стадии туберкулеза увеличилось вдвое - с 50 тыс. в 1991 г. до 100 тыс. в 1997-м. Количество больных сифилисом возросло в 57 раз в течение последних семи лет - с 8 тысяч в 1990-м до 450 тысяч в 1997 г. Другие тяжелые заболевания говорят об угрожающем состоянии здоровья общества и всей системы общественной гигиены. Это полиомиелит, холера и даже чума.

Многие русские живут в условиях постоянного стресса. Задержка в выплате зарплаты от трех до восьми месяцев является результатом спекуляций на всех уровнях экономики. Спасают приусадебные участки, на которых выращивают до 40% общего объема продуктов питания.

Отчаяние, вызванное экономической ситуацией, служит причиной роста самоубийств и насилия в обществе.

ПОЛИТИЧЕСКАЯ НЕСТАБИЛЬНОСТЬ

Россию захлестнула волна политической нестабильности. Опрос общественного мнения при Всероссийском центре общественного мнения, который был проведен перед самым началом последнего финансового кризиса, показал, что 68% россиян сознают, что страна идет в тупик. Результат другого опроса, который был проведен МВД, показал, что 37% населения верят, что вполне возможны массовые беспорядки, и 23% готовы в них участвовать.

Уровень неудовлетворенности указывает на реальную возможность серьезных социальных потрясений. Хотя россияне при этом проявляют невероятное терпение, существуя порой в невыносимых условиях.

Но если ситуация выйдет из-под контроля. возможно проявление быстро распространяющегося насилия.

Даже если социального взрыва как такового не произойдет, массовое недовольство может привести к установлению диктатуры. Или власть захватит демагогический оппозиционный лидер, или его приход будет спровоцирован диктатурой "демократов".

Наиболее вероятный кандидат на роль такого лидера оппозиции - генерал Лебедь, губернатор Красноярского края и кандидат на президентский пост.

В то же время новая диктатура могла бы быть установлена и "демократами". Ведь никогда не было уверенности, что демократы готовы отказаться от власти мирным путем. В октябре 1993 г. Ельцин использовал армию для разрешения политического конфликта с парламентом.

Когда реформы начались, была надежда, что они смогут разбить трагический цикл новейшей российской истории, в которой за смягчением репрессий следовал хаос, а потом новый виток репрессий. Но сейчас стало ясно, что семь лет реформ, проводимых в жизнь с помощью все тех же криминальных методов вкупе с марксистской психологией, отнюдь не обозначили новую отправную точку для России.

При нынешних обстоятельствах можно еще поспорить, далеко ли страна ушла от коммунизма. Реальная надежда России находится отнюдь не в экономической сфере, а в возобновлении уважения к личности в государстве, базирующемся на законе.

Хотя переходный период в России был поддержан американской внешней политикой, США не избежали тут существенных ошибок. Наша политика была сконцентрирована на Ельцине как на "гаранте демократии", что во многом скомпрометировало ее в глазах россиян.

В этой ситуации Запад, очевидно, должен предпринять ряд шагов. Во-первых, признать наличие самой проблемы. Продолжая обращаться с Россией не как с криминально руководимой страной, а как с процветающей молодой демократией. Америка вводит в заблуждение общественное мнение и делает бесполезным формирование самой демократической культуры в России, являющейся на данный момент единственной надеждой.

Во-вторых, Соединенные Штаты должны в меру своих сил оказывать всяческое давление на российское правительство, чтобы помочь справиться с увеличением преступности в стране. Экспортные кредиты и стабилизационные ссуды МВФ должны быть связаны с усилиями, направленными на борьбу с преступностью. Такая взаимосвязь была уже успешно использована в отношениях с Советским Союзом, когда речь шла о соблюдении прав человека. Это в интересах самого Запада, ибо российская преступность сводит на нет всю западную помощь.

Российские лидеры могут и тут проявить свое несогласие, но Россия, как и СССР, из-за своей нравственной слабости зависит от Запада в установлении рамок приемлемого для всех поведения в мировом сообществе. В конце концов отчетливое нравственное влияние Запада послужит интересам России. В противном случае опасность, исходящая от криминального общества. может выплеснуться далеко за ее пределы.