VIVOS VOCO: Л.Л. Толстой, Письма к отцу и к Николаю II

Письмо к отцу - Л.Н. Толстому - от 28 ноября 1905 года

“Милый и дорогой папа,

Пишу тебе, чтобы поговорить с тобой и отвести душу. Что у нас делается? Ты не можешь себе представить, до какой степени сильно, стихийно и непоборимо то движение, что захватило теперь Россию. Впрочем, ты можешь себе представить его, но ты его не видишь так близко и ярко. как делаю это я, живя здесь. На улицах и в писчебумажных магазинах, по случаю свободы печати, продаются открыто порнографические картины и силуэты, которые раскупают гимназисты в свободные от «революционной деятельности» часы. В театрах представляются народные грубые, безобразные бунты, глядя на которые, хочется бежать. («Дети Солнца» , «Евреи», «Дачники» и т.д.)

Учебные заведения закрыты или в них собираются митинги и переписываются десятилетними девочками русские «Марсельезы» со словами:

«Вставай, поднимайся, рабочий народ» и т. д.

В городских аудиториях собрания и митинги союзов и обществ, на которых требуется демокр. республика.

Сейчас идут страшно интересные собрания рабочих-железнодорожников и переплетчиков в Соляном городке, на которые я зашел. В буржуазных домах - страх и пустые разговоры, но карты по-прежнему. В войсках брожение и глупое недовольство. Наверху философское и беспомощное бездействие, сравнительно с быстротой движения жизни. Трудно жить. Бога нигде не видно, не только Бога, но даже попыток искать и найти Его.

Какое-то повальное озверение и распущенность. Ничто не свято - ни семья, ни нравственность, ни честь, ни труд, ни даже разум. Трудно не только жить по-настоящему, но выжидать и не делать глупостей и гадостей. Сейчас, глядя на толпы в несколько тысяч рабочих и пропуская мимо себя бесконечный поток входивших в Соляной городок грубых, возбужденных, сильных рабочих людей, слушая властные их голоса: «Билеты, товарищи! Товарищи, за дело!» - я понял, какая это стихийная сила, с которой никому не справиться. Это тот самый демос, который и создает республику, несмотря на то, что народ, крестьяне ее, м.б., и не желают. Что можно говорить им? Они ничего не послушают. Им только одно нужно, - это получить их право считаться и быть людьми. И они добьются этого. Добьются несомненно, как добились теперешнего права собираться на свои собрания. Все бы это было прекрасно, если бы не принцип насилия, доведший уже их до открытого провозглашения и воззвания к всеобщему вооруженному восстанию, до того, что здесь нет рабочего теперь, у которого бы не было оружия, ножа или револьвера. Как ты относишься ко всему этому и что ты пишешь и думаешь? Хотелось бы повидать вас, но как уехать теперь от семьи?

Может быть, ты напишешь мне два слова в утешение и в совет. Чувствую себя совершенно беспомощным перед надвигающейся грозой. Иногда кажется, что она минует. Но этому не бывать, как не бывать уже многому старому. И то старое, что еще держится, не отпадет без крови и страданий <...>

Твой Лев".

ГМТ. Архив Л.Н. Толстого, П. 108/12, ед.хр. 75, л. 1-3.

Письмо Николаю II от 13 декабря 1905 г.

Ваше Величество,

Только два слова правды, ради общего блага.

Витте - враг России. Витте - великое, величайшее зло нашего времени. Так думаю я и так думают десятки тысяч русских людей. Витте споил и развратил народ винной монополией, он разорил его дешевым тарифом, унесшим из России миллионы сырьем. Он убил промышленность. Наконец, он заключил позорный мир, накануне наших побед, и создал этим и другими условиями русскую революцию.

Было бы несправедливо утверждать, что Витте один всему виной. Но справедливо то, что он - враг, поневоле, может быть, но враг наш. Прежде всего надо, чтобы он удалился и не мешал другим. Его близкая связь с евреями, его близорукость и незнание общества, его политика, его странное, ничем не объяснимое поведение во время последних событий, - все это всем обществом русским жестоко осуждается. Мой отец сказал недавно: “Все это наделали евреи”. Я прибавил к этому: «С позволения Витте, женатого на еврейке».

Чего хочет он? Если дальше идти по пути распущенности и анархии, мы погибнем, как я писал в прошлом письме. Как мог граф Витте допустить печать до пропаганды революции и для каких целей он это делал? Нигде никогда люди порядка и правды не поступали так. А граф Витте поступал, как сторонник именно беспорядка и революции. Такой человек не может быть терпим во главе правительства. Многие умные люди, бывшие у него недавно, говорили мне в один голос, что они не понимают Витте и его действий, что он-то и есть самое великое наше зло. Я разделяю это мнение и довожу до сведения Вашего Величества те основания, на которых такое мнение поставлено.

Народ говорит про Витте то же самое, обвиняя его во многих своих бедах. Прежде всего, Ваше Величество, нам нужно установить в России порядок. Этот порядок может быть достигнут только двумя средствами, 1-ое - это сильная военная власть и 2-ое - это сильное, строгое законодательство. И того, и другого у нас сейчас нет, а если есть, то и то, и другое у нас ослабленно, несовершенно. Как же можно усилить эти две основы государственности, когда их само же правительство еще и еще расшатывает? Как будет солдат хорошим солдатом, когда он читает газету “Набат” или “Молву”, зовущие к резне и восстанию? Как будет крестьянин уважать чужую собственность, когда ему говорят, что позволено ее грабить? И так далее. А правительство Витте все это допустило, допустило кровопролитие и развращение массы, которую надо воспитывать осторожно.

Мне кажется, Ваше Величество, что и другие помощники Ваши не все понимают того, что нужно теперь России. Министр народного просвещения играет в руку того же беспорядка, разрешая школам автономию, тогда как именно этой автономии нашей школы, низшей, средней и высшей, нелья давать теперь, при том безумии, - я называю настроение совершенно верно, - при том нелепом безумии, какое охватило общество и среди него также учительский персонал. Учителями правят гимназисты потому, что и учителя хотят анархии и беззакония.

Нет, Ваше Величество, - не автономия нужна теперь школе, автономия слишком большая, перешедшая в распущенность и безобразие, именно и была и есть причина бедственного положения русской школы. Для поднятия ее нужен новый строгий законопорядок, нужно учреждение единой государственной низшей, средней и высшей школы, в которой ни ученик, ни учитель не смели бы ни на шаг отступать от школьной программы, правил и законов, как это везде. Тогда только бедная русская школа воскреснет. Надо, чтобы Дума выработала законы, не только для школы, но и для всех отраслей русской жизни, и только, соблюдая эти законы, все без исключения, под строжайшей судебной ответственностью, мы, наконец, установим у себя лучший порядок.

А при чем же тут автономия? Нам нужен порядок, Ваше Величество, - прежде всего. Он будет достигнут только после долгого, кропотливого труда, черного и часто скучного. Но без него ничего не будет. Я верю, что Дума возьмется за него и будет действительно началом новой русской жизни. А пока? Пока надо очистить несчастную Россию от всего вредного, злого, опасного для нее. Надо запрещать всякое проявление революционных стремлений, уничтожать их при возникновении, вырывать с корнем больную, сорную траву. Суд должен карать печать моментально, должен карать все, противное общественному благу, все злое, которое никогда, не может стать законным, никогда не должно быть терпимым.

«Свобода, - говорит Сведенборг, - делать злое кажется свободою, но на самом деле это рабство потому, что эта свобода происходит из любви к самому себе, а это любовь от ада. Свобода же делать доброе - настоящая свобода потому, что она проистекает из любви к Богу и она всегда терпима».

Правительство призвано карать свободу злую и вознаграждать свободу добрую. Пресекать первую и поощрять вторую.

Простите, Ваше Величество, что еще занял Ваше внимание. Делаю это по велению совести. Молю Бога, чтобы Он помог Вам и исстрадавшейся России. Вижу ее дальнейший путь, ее расцвет. Но надо сознать, что ей нужно. Все сначала ей, но на строгом, новом законе, который пусть выработает Дума и с которым согласитесь Вы, добрый Государь.

Вашего Величества верноподданный

Л. Л. Толстой".

РГИА. Ф. 472. Оп. 43 (499/2726), Ед.хр. 1. Л. 35-36. Автограф.

Письмо Николаю II от 14 сентября 1912 г.

Ваше Императорское Величество,

Сегодня считаю моим долгом перед Вашим Величеством и Россией писать Вам, дерзая высказаться по следующим вопросам:

1) В России становится все тяжелее и тяжелее жить вследствие все более и более усиливающейся потребности народа правильно работать и вследствие невозможности работать так из-за наших бесчисленных праздников. Вопрос старый, но он не подвинулся ни на шаг. Сегодня Воздвиженье, недавно - Рождество Богородицы, 1-го октября, в понедельник - Покров и так далее, и так далее, и жизнь в праздники становится, люди в тоске пьют, играют в карты и на бегах, молодежь не учится, и целые недели пропадают даром, миллионы рублей и неис<чис>-лимое богатство сил народных разлетаются по ветру.

Когда же, Ваше Величество, Вы один, имеющий возможность положить конец этому великому злу - праздности русского народа, - Вашим одним словом дадите России избавление от этой рабской зависимости народной, общественной и государственной жизни от авторитета Церкви, гнетом сковывающего Россию?! Все останавливается в праздники и в кануны праздников, не только правильный труд, но даже разумные и полезные развлечения. Публика должна ходить взад и вперед по Невскому, не имея даже возможности накануне праздника зайти посмотреть кинематограф, дети не учатся, приучаются к праздности. Проект уменьшения праздников и сведения их к минимуму был разработан, но он провалился, не найдя поддержки.

Я имел счастье писать Вам, Ваше Величество, в прошлом году о желательности и необходимости реформы русской Церкви. Сегодняшний вопрос связан с тем <же>. Нам необходимо решительно изменить в этой области характер русской жизни. Что было при Владимире Святом, осталось и поныне. Выносить этого дольше невозможно.

2) Второй вопрос, о котором я хотел сказать, - это о Балканах и возможности для России быть втравленной в войну. Мой взгляд, Ваше Величество, такой, что нам следует сейчас же открыто заявить, смело, решительно и непоколебимо, - что Россия ни в какую войну вмешиваться не будет, что она предоставляет на этот раз Балканским государствам самим выходить из затруднения и что, даже если Австрия сделает движение к войне или даже расширению своих владений, мы вмешиваться все-таки не будем и не хотим потому, что у нас нет для этого никаких оснований.

Нет сомнения, что даже, если Австрия усилится на Юге, нам от этого никакого убытка не будет, мы еще слишком слабы, слишком малочисленны, чтобы претендовать на хозяйничание на Босфоре. Без всякой войны мы свое получим, то, что нам нужно будет, и в будущем для наших торговых интересов через Босфор, а другого мы пока и не добиваемся и нам не нужно. Сохрани Боже становиться на пошлую точку зрения в наше время, - защиту братушек. Они довольно окрепли, чтобы защищаться сами и постоять за себя. «Воюйте, если не можете удержаться, но на нас не надейтесь». Вот какова должна быть русская политика.

Много, много хотелось бы сказать Вам, Ваше Величество, но боюсь утомить Вас. Одного прошу Вас всеми силами души, - приказывайте, Ваше Величество, приказывайте строжайшим образом тем, кому нужно, чтобы было сделано все, что должно быть сделано сейчас в России, и спешите! Время не ждет.

Надо реформировать Церковь, уничтожить праздники, винную монополию, ввести всеобщее обучение при реформированной церкви, надо ввести новый стиль, уничтожить или изменить паспортную систему, надо воспитывать народ, юношество, армию и флот, надо изменить весь уклад, весь характер русской жизни.

Чтобы дни текли правильно, чтобы праздники не мешали труду, чтобы народ и общество привыкли рано вставать и рано ложиться (офицерство в частности), чтобы были запрещены игры в клубах и на бегах и скачках, чтобы были наказуемы пьянство, брань, жестокое обращение с животными, надо поднять знамя этой новой культурной, разумной жизни в России, высоко поднять его, и страна сразу обновится. Иначе все будет по-прежнему, распущенно, дурно.

До сих пор больно, Ваше Величество, о смерти Столыпина, к которому я питал большое доверие. Трудно заменить его. Одно утешение, что Вы, Ваше Величество, не оставили намерение Ваше дать России многое, и сознание, что Вы дадите. Но надо требовать, строжайше приказывать, чтобы было. Все эти люди - чиновники, и сами мало способны видеть широкие горизонты. Ими надо владеть, как детьми. Они ничего не видят дальше минуты, минутных интересов.

Какая рутина всюду, начиная с Церкви и кончая Императорскими театрами. Живых людей точно нет, ничего нового, свежего они не допускают. И вследствие этого, конечно, страдают народ и общество.

Нас очень огорчило, Ваше Величество, переходя к нашим семейным делам, что правительство после смерти Столыпина отказалось от приобретения Ясной Поляны. Теперь имение еще не продано, но скоро, вероятно, будет продано сестре моей Александре, которая отдаст часть его крестьянам. Наше старое родовое гнездо будет разорено, и это, не переставая, гнетет меня. Если бы имение оставалось в казне, все-таки было бы не так обидно. Правда, мы хотим оставить себе усадьбу, но вряд ли она удержится в семье в будущем. Без земли кругом она уже не будет иметь для нас значения, как прежде. Мне лично, привыкшему к Ясной Поляне и вообще к земле, очень тяжело не чувствовать с ней связи.

Простите, что пишу это, Ваше Величество, пишу потому, что Вы всегда были добры ко мне.

Кроме отнятых у нас прав на сочинения отца, мы лишаемся и имения, и все это по злой воле Черткова, овладевшего старчески больной волей отца. Кроме того, мать моя не может добиться своих рукописей в Историческом Музее в Москве и теперь подала об этом жалобу в Сенат. Как все это сложно и грустно, ведает один только Бог.

Хоть бы скорее все это как-нибудь разрешилось. Но .жизнь сложна и надо ей покоряться, когда нельзя помочь. Живу для своих 6 человек детей и жду, чтобы судьба мне улыбнулась. Делаю, что могу, и вот поэтому пишу Вам, Ваше Величество. Иногда маленькие люди, стоящие, волей судеб, вне Колеса, могут сделать больше, чем те, кто вертятся в этом Колесе жизни и ничего не видят.

Перестройте Церковь, Ваше Величество, властной рукой!

Позовите меня! Я помогу Вам! Об этом знать будет один Бог.

Вашего Величества верноподданный, любящий Вас сердечно

Граф Лев Львович Толстой.

Таврическая, 19. С.-П."

ИРЛИ. Ф. 303. Ед.хр.102. Л. 10 - 13 об. Черновой автограф.