Октябрь 1999
ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИИ
№8, 1999 г.
© Л.С. МамутПРОБЛЕМА ОТВЕТСТВЕННОСТИ НАРОДА
Л.С. Мамут
Институт государства и права РАН
Ответственность народа, организовавшегося в государство, была и остается трудной, неудобной проблемой. Об окончательном ее решении, истинном и приемлемом для всех, говорить пока что весьма рано. В процессе поиска такого достоверного решения приходится сталкиваться с вековыми предрассудками, с издержками, перехлестами публицистических баталий, с непроясненностью используемых теоретических понятий и т.д.
* * *
Едва ли не первое препятствие, которое встречают на своем пути отправляющиеся в этот поиск — уходящая в глубь веков (к Гомеру и Гесиоду) вера в прикосновенность народа к божественному, вера в его святость, праведность и высшее совершенство. О том — популярнейшая сентенция: "Глас народа — глас божий". Человек обширной учености, немецкий просветитель XVIII в. Г. Лихтенберг был убежден: “В словах "Глас народа - глас божий" содержится больше мудрости, чем обычно влагают сегодня в четыре слова” [1]. Эту мудрость (приписывание суждениям народа безошибочности, а его действиям - правоты) прозревают, кажется, спустя два столетия В.В. Ильин и А.С. Ахиезер.
С их точки зрения, народ постигает корневые основоположения своего национально-государственного бытия и потому знает (вопреки мнению Гегеля на сей счет), чего он хочет. “Народ не темен, не отстал, не консервативен в противостоянии цивилизованной в себе и для себя сущей "разумной" воле...” [2]. А вот фанфары: "В обители народа, как и Юпитера, нет ничего низкого" [3]. После такого апофеоза (уподобления народа самому царю богов) кощунственной, недопустимой выглядит идея ответственности народа. Однако тем, кто все же разделяет данную идею, В.В. Ильин и А.С. Ахиезер оставляют некоторый шанс избежать святотатства: "Люди несправедливы к государству, чиновникам, так как не видят в государстве самих себя, свое реальное, достигнутое ими всеобщее... Они несправедливы к государству, так как не видят в его пороках, недостатках результат собственных несовершенств" [4]. Как-то отлегло от души. Признание "собственных несовершенств" людей допускает признание и "собственных несовершенств" народа, из этих самых людей состоящего. Стало быть, оно допускает (не опасаясь обвинений в богохульстве) постановку вопроса об ответственности народа.
В России хватало и хватает признаний несовершенств народа и его ответственности. Их авторы, остро реагируя на панегирики типа: "В обители народа, как и Юпитера, нет ничего низкого", свои суждения (но с противоположным знаком) формулируют не менее категорично. П. Негретов пишет: “Я согласен с А. Солженицыным: кризис начался не вчера, он длится уже целый век; разрушил свое государство и продолжает его "добивать" сам русский народ. Он снесет гнет любого тирана, но не потерпит правителя слабого” [5]. Чуть раньше социолог Б. Грушин сообщил: "Главное препятствие на пути народа к нормальной жизни — это он сам. А не политики, не олигархи... Можно обнаружить в российском народе массу неоспоримых достоинств. Но при этом полная гражданская невоспитанность, абсолютная политическая незрелость. Люди готовы голосовать за любого придурка... И совершенно не готовы отвечать за свой выбор. Поэтому народ должен понимать: он имеет ту жизнь, которую... заслуживает" [6].
Апология народа исключает возможность подхода к нему как к субъекту ответственности. Взгляд на него как на "разрушителя своего государства", оценка его политической зрелости как нулевой исключает объективное и дифференцированное понимание роли, которую он реально играет в качестве субъекта ответственности. Такой взгляд делает из него несчастного козла отпущения. То самое ветхозаветное существо, на которое сваливают чужую вину и за счет которого стараются искупить вину других.
Неправильно и безнравственно выставлять народ козлом отпущения. Значит ли это в действительности то, что он вообще ни за что не отвечает? Отнюдь. В широком общественно-историческом плане он, и только он весь, включая всех входящих в него политиков, чиновников, олигархов, идеологов и проч., несет ответственность за свое жизнеустройство и за свою собственную судьбу. Однако истинным данное утверждение делается лишь тогда и постольку, когда и поскольку оно берется в органическом единстве с тем принципом, что составляющие народ люди несут разную (по форме и степени) ответственность в зависимости от играемых (сыгранных) ими социальных, политических, правовых и других ролей.
У народа, который уже сложился и существует в общественно-историческом пространстве, нет и не может быть алиби касательно того, что с ним происходило и происходит. Именно такая установка свдительствует о настоящем серьезном отношении к нему. Она демонстрирует искреннюю веру в него, в его способность являться творцом своего бытия. Напротив, позиция неизбывного сострадания народу, характеристика его как мученика-страстотерпца, вечной жертвы чьих-то злодеяний унижает достоинство народа. Такая позиция подталкивает к тому, чтобы понимать его в качестве безвольной массы либо неразумного младенца, требующего опеки. Подобного сорта понимание на руку автократам, с его помощью удобно доказывать пользу патернализма, диктатуры, деспотического правления.
Народ всегда способен являться творцом своего бытия; он всегда ответствен за свое жизнеустройство. Но величина этой его способности и мера его ответственности всякий раз неодинакова. Она меняется от эпохи к эпохе, притом меняется в сторону возрастания. Такая направленность совершающихся изменений объяснима. Детерминируют ее, как минимум, два обстоятельства. Во-первых, улучшение объективных условий жизнедеятельности народа, которое связано с общим развитием цивилизации. Во-вторых, вызываемое тем же прогрессом цивилизации повышение уровня грамотности, образованности, просвещенности народа, его информированности и т.д. Смешно сравнивать аграрное общество, век сохи и лучины, почти сплошную неграмотность населения с индустриальным (постиндустриальным) обществом, веком фантастических достижений науки и техники, массовостью высшего образования, внедрившейся системой Интернета и проч.
Конечно, народу (его конкретному поколению) не дано "выпрыгнуть" из объективных условий (в том числе, политико-юридических), которые не им подготовляются и вынужденно достаются ему от предшествующих поколений соплеменников. Однако народ в состоянии занимать по отношению к этим условиям свою позицию - активную или пассивную. Она не запрограммирована ими целиком, стопроцентно. В таком смысле народ свободен. Несмотря на детерминизм объективных обстоятельств, он не перестает быть ответственным субъектом общественно-исторического процесса. Тем более таким субъектом является народ, организованный в современное демократически-правовое государство. Главным образом об этом народе в дальнейшем речь.
Прежде чем ее продолжить, надо сказать, что сам феномен ответственности трактуется исследователями неоднозначно. Воспроизводить и разбирать их разные точки зрения в данный момент нет возможности [7]. Отмечу, однако, согласие большинства (если не всех) исследователей с тем, что есть ряд видов ответственности: историческая, социальная, политическая, правовая, моральная и т.д. Нет споров и по поводу того, что ответственность "расщепляется" (по субъекту) на индивидуальную и коллективную. Во временном измерении феномена ответственности выделяют его проспективный аспект (ответственность за то, что необходимо, должно совершить) и аспект ретроспективный (ответственность за совершенное действие). В реальной жизни важны, разумеется, оба названных аспекта. Но в предстоящем изложении в основном будет иметься в виду второй из этих аспектов: претерпевание субъектом (народом) последствий своих действий, своего поведения, своего практического отношения к наличным условиям существования.
* * *
Специально проблеме ответственности народа посвящен труд К. Ясперса "Вопрос вины. О политической ответственности Германии". Он был создан в экстремальной ситуации: сразу после сокрушительного поражения гитлеризма во Второй мировой войне. Немцев тогда повсеместно и громогласно обвиняли во всем том, что произошло при господстве национал-социалистического режима. К. Ясперс задался целью выяснить, в какой мере справедливы (или несправедливы) подобные обвинения. Обстановка острого духовного кризиса, охватившего поверженную Германию, наложила печать некоторой пристрастности на отдельные суждения выдающегося философа. Но они в общем не колеблют как практической, так и теоретической ценности его труда, несомненно сохраняющего свою актуальность. Обращение к нему необходимо и полезно.
Существует, по К. Ясперсу, четыре вида вины (подчас выдаваемой им за ответственность): уголовная, политическая, моральная и метафизическая, т.е. вина перед Богом. "Коллективная вина народа или некой группы внутри него не может быть -кроме политической ответственности - ни уголовной, ни моральной, ни метафизической" [8]. Разбирать сейчас предложенные К. Ясперсом определения уголовной, моральной и метафизической вины не буду. Хотя такой разбор интересен и нужен. Бесспорными и позволяющими в конструктивном духе анализировать проблему ответственности народа представляются мне два тезиса К. Ясперса. Первый тезис: народ не бывает преступником; "бессмысленно обвинять народ как целое в преступлении, преступник всегда лишь отдельный человек" [9]. Народ в целом не бывает, по К. Ясперсу, аморальным. Второй тезис: коллективная политическая ответственность неснимаема с народа, она всегда на нем и от нее никуда не уйти.
В чем заключается эта ответственность? В том, что каждый из индивидов, образующих народ, испытывает на себе последствия действий политиков и граждан того государства, под властью которого он находится и в рамках порядка которого он пребывает. Каждый человек солидарно отвечает за то, как им управляют. Для К. Ясперса безусловно, что "все граждане определенного государства ответственны за результаты действий этого государства. Тут подразумевается коллектив... Она (ответственность. - Л.М.) лежит также на тех гражданах, которые боролись против режима... Аналогична ответственность членов организаций, партий, групп" [10].
Ход мыслей немецкого философа при обосновании им политической ответственности каждого гражданина (и всех граждан, вместе взятых) следующий. "Любой человек действует в современном государстве политически: как минимум тогда, когда участвует в выборах или воздерживается от участия в них. По смыслу политической ответственности, никому не дано избежать ее" [11]. Можно предположить, что есть люди, которые являются насквозь аполитичными, людьми как бы "не от мира сего": монахи, отшельники, погруженные с головой в свои искания ученые и изобретатели, богема, чуждая забот о реальном, и проч. Но даже если вся эта публика действительно аполитична, не стоит обманываться относительно ее вины. "Политическая ответственность остается при ней, ибо она живет благодаря порядку в государстве. Вне современного государства нет ничего" [12].
Почему дело обстоит так? К. Ясперс причину тому находит в самих принципах устройства социальной жизни. Действия, которые порождают ответственность, укоренены в общем политическом порядке, им определяются. Отдельный человек не может полностью отъединиться от него, поскольку он (сознательно, либо бессознательно) является его звеном. И даже будучи по отношению к нему, к этому порядку, в оппозиции, индивид не может избавиться от его влияния. Политический порядок и общий образ гсизни разъять нельзя. Абсолютный водораздел между политикой и человеческим бытием отсутствует. Отсутствует до тех пор, пока оно не деградировало, превратившись в отшельничество.
Абстрактные суждения относительно связи индивида и общего политического порядка, человеческого бытия и политики К. Ясперс подкрепляет очень выразительным и о многом говорящим примером. Необходимо привести его целиком. Не беда, что он займет достаточно места; читатель, думается, внакладе не останется. "Вероятно, - пишет К. Ясперс, - можно полагать; как мужчина отвечает за выбор той возлюбленной, в браке с которой он проходит по жизни, соединенный со своей избранницей одной общей судьбой, так и народ отвечает за выбор того, кому он повинуется. Ошибка есть вина. Надо стойко переносить ее последствия. То, что в семье возможно и нормально, то в государстве ущербно: безусловна привязанность к определенному человеку. Верность в послушании - неполитическое отношение; она уместна в узком кругу и простейших связях. В свободном государстве действует контроль и ротация всех людей. Отсюда двойная вина: во-первых, вообще безусловная политическая покорность вождю, во-вторых, подражание вождю, которому покоряются. Атмосфера покорности тоже является коллективной виной" [13].
На мой взгляд, К. Ясперсом справедливо сказано об основаниях и сути политической ответственности народа и его коллективной вине, о бремени такой ответственности и вины, лежащем на всех людях, которые составляют этот народ. Однако не совсем строгой и привязанной лишь к определенным конкретным реалиям истории кажется оценка философом той инстанции, перед которой народ несет свою ответственность. В рассматриваемом труде она указана четко: "Инстанция - власть и воля победителей как во внутренней, так и во внешней политике" [14]. Другими словами, не будь победы в мае 1945 г., не будь успеха антигитлеровской коалиции, не существовало бы инстанции, перед которой должен был бы в середине XX в. политически ответствовать народ Германии.
* * *
К. Ясперс резонно утверждает: в современном государстве действует презумпция политической ответственности народа. Коль скоро это признается, признается и наличие чего-то (кого-то) иного, перед которым должен держать ответ субъект ответственности. Ответственность пульсирует, живет только в отношении (через отношение) между ее субъектом и этим неизменно присутствующим "чем-то (кем-то)". Никак по-другому она существовать не может. "Власть и воля победителей" (государства антигитлеровской коалиции) — частная и скорее нехарактерная, ситуативно возникшая инстанция политической ответственности народа. Основных постоянных таких инстанций, по-моему, несколько; история, международное сообщество, гражданин (человек). Государственно-организованный народ, который живет в современности, который присутствует в этом мире здесь и сейчас, ответствен прежде всего за настоящее. Но он прикосновенен к политической ответственности за свое прошлое; он прямо отвечает также за свое будущее. Современность, настоящее - тот центр, к которому сходятся и из которого расходятся векторы истории. Только в нем, в настоящем, люди непосредственно делают историю.
Современные поколения, делая историю, уже не могут повлиять на прошлое своего народа. Оно состоялось, застыло и незыблемо. Однако нынешние поколения, не могущие его переделать, могут и обязаны выражать отношение к этому прошлому. Обязаны потому, что оно естественно выходит на них, наследуется ими и им принадлежит, является неотъемлемой частью всей истории данного народа. Народ как целое не есть лишь поколение текущего дня или ближайших десятилетий. Он представляет собой сплоченную неразрывную цепь множества поколений, некогда живших, ныне живущих и еще не родившихся. Отношение народа к своему прошлому выражается в памяти о нем или в его забвении. В принятии или отвержении его, в его переживаниях и оценках. Однако не столько в них, сколько в действиях, поступках, которые "материализуют" все эти состояния субъективного мира людей и посредством которых таковые претворяются в политико-юридическую практику, становятся социальной реальностью. Вот в чем заключается сопричастность каждого из живущих в современности поколений прошлому своего народа и прикосновенность к политической ответственности за него.
Осязаема прямая политическая ответственность народа, здравствующего перед будущими поколениями, его ответственность за их будущее. На нее указывают Преамбулы Основного Закона ФРГ, Конституции Российской Федерации, Польской Республики. Многонациональный народ России, например, стремясь утвердить в своей стране права и свободы человека, обеспечить процветание и благополучие Отечества, желая и впредь сохранить исторически сложившееся государственное единство, исходит из "ответственности за свою Родину перед нынешними и будущими поколениями". Не ради красного пропагандистского словца провозглашается такое. Народы, которые самообязываются подобным образом, руководствуются тем научным пониманием, что в настоящий момент будущего еще нет и им (больше некому) предстоит его формировать, созидать. Будущее находится в их распоряжении И, следовательно, под их ответственностью.
В "Философии права" (глава "Внешнее государственное право") Гегель использует известное изречение Ф. Шиллера: "Всемирная история есть всемирный суд" [15]. Использует для того, чтобы инстанцию ответственности отдельного государственно-организованного народа за свою деятельность, свои взаимоотношения с другими такими же народами вынести за пределы его собственной истории и поместить в историю всемирную. Эта история - домен всеобщего духа, мирового духа. Ему одному дано судить народы, применять к ним свое право, являющееся наивысшим. Оттого "во всемирной истории как во всемирном cудe" [16].
Нет ни возможности, ни потребности освещать в деталях гегелевскую концепцию мирового духа. Для задач, решаемых в этой статье, она интересна не сама по себе. Важна содержащаяся в ней мысль, что существует инстанция, которая стоит над отдельным народом и может применять к нему (в соответствующих случаях) свое право. Такая инстанция впрямь наличествует. Только для ортодоксальных гегельянцев она — мировой дух, а для людей иного склада ума - мировое сообщество. Последнее не есть образование, которое витает где-то высоко над реальными государствами, но выступает межгосударственной коллективностью. Ее субъекты специфичны — это юридические лица особого рода, обладающие определенными правами и обязанностями.
Поведение государственно-организованного народа в рамках этого сообщества в качестве его члена регулируется международным правом, которое упорядочивает и контролирует межгосударственные отношения в целях обеспечения всеобщего мира и безопасности. Связанность, урегулированность такого поведения принципами и нормами международного права обусловливает не только политический, но и правовой характер ответственности, лежащей на государственно-организованном народе — юридическом лице как на субъекте международного права [17].
Специалисты интенсивно изучают ее природу и функции, содержание и основания, виды и формы и т.д. Наивно конкурировать с ними на поле их проблем. Но имеет , смысл бросить хотя бы общий взгляд на то, как распространяется в государственно-организованном народе его ответственность за поведение на международной арене в качестве участника (субъекта) межгосударственных отношений. Это — уже вопрос не столько науки международного права, сколько теории государства и права, науки о внутригосударственном праве.
В литературе по международному праву преобладает точка зрения, согласно которой международная ответственность есть наказательное воздействие, применение санкций. Ее влечет за собой виновное нарушение субъектом своих международно-правовых обязанностей. Субъектом данной ответственности является государство в целом, а не отдельные его органы, должностные лица, граждане. "Поведение того или иного органа государства присваивается государству независимо от того, принадлежит ли этот орган к учредительной, законодательной, исполнительной или иной власти, а также независимо от характера выполняемых функций, положения в рамках государственной организации. В качестве деяния государства рассматривается... и поведение органов его административно-территориальных подразделений" [18]. Также государству в целом (государственно-организованному народу) присваивается поведение его должностных лиц и граждан, нарушающее международный правопорядок. Применительно к такому поведению граждан (частных лиц) основанием ответственности государства служит бездействие государственных органов, обязанных предотвращать подобное правонарушающее поведение своих граждан.
Перед мировым сообществом (а не перед той или иной группой стран) по международному праву ответственно, повторяю, государство в целом. Однако народ, организованный в государство, может (и призван) в силу своего статуса носителя функции публичной власти, суверена устанавливать непосредственных виновников правонарушений. Он должен выявлять тех, чьи действия вызывают применение к государству санкций со стороны международного сообщества, и возлагать на них персональную ответственность за совершенные ими правонарушающие действия.
Ответственность государства надлежит всякий раз доводить до логического конца — до ответственности конкретных органов, должностных лиц, граждан. Но свою индивидуальную ответственность они несут не по нормам международного права и не перед мировым сообществом, а в соответствии с национальным законодательством, по внутригосударственному праву и перед своим народом. Особняком стоят преступления против мира и человечности, а также военные преступления, ответственность за которые может быть реализована приговором международного суда (трибунала) [19]. В самом устройстве демократически-правового государства предполагается наличие таких организационных и юридических механизмов, которые способны определять виновных субъектов и, безусловно, обеспечивать неотвратимость наступления их ответственности.
В проблеме распределения той ответственности, которая лежит на государстве в целом, есть один очень непростой (если угодно, болезненно воспринимаемый) момент. Почему, спрашивается, сопричастны ей и те, кто прямого отношения к правонару-шающим действиям виновных лиц не имеет и сам их не совершал? Отчасти об этом уже говорилось при ознакомлении со взглядами К. Ясперса на политическую ответственность народа, на его коллективную вину. Но к сказанному нужны некоторые добавления, чтобы точнее выявить основания сопричастности индивида коллективной ответственности государственно-организованного народа.
Аксиоматично то, что международно-правовая ответственность государства - ответственность коллективная. Сошлюсь на мнение Г. Кельзена: "Так называемая ответственность государства за нарушение международного права есть коллективная ответственность его подданных за невыполнение органами государства его международных обязанностей" [20]. Подобную ответственность несут все граждане и каждый отдельный гражданин данного государства. Тот же Г. Кельзен, который в этом контексте считает субъектом правонарушения и ответственности индивидов, образующих население государства, опирается, по крайней мере, на два разделяемых им общетеоретических представления.
Первое из них таково: государство является юридическим лицом (корпорацией), подчиненным международному-правопорядку; проблемы государства как юридического лица, т.е. как фигуры действующей, как субъекта прав, обязанностей и ответственности - это фактически такие же проблемы, что и имеющиеся у обычной корпорации (сообщества людей, которое наделяется правопорядком особыми обязанностями и субъективными правами, не могущими быть обязанностями и субъективными правами составляющих это сообщество отдельных индивидов) [21]. В ряду проблем, перманентно решаемых корпорацией, - несение ею ответственности и претерпевание наказания за допускаемые правонарушения. Наказание корпорации за правонарушение означает, по Г. Кельзену, "только то, что ее члены коллективно отвечают за правонарушение..., если индивид совершил преступление в своем качестве члена или органа... организации, то не только этот индивид, но все члены организации или определенные особо важные органы должны быть наказаны" [22]. Представляю, какой вихрь эмоций и мыслей способны вызывать такие пассажи. Эмоции не в счет, а теоретические контраргументы достойны выслушивания.
Вторая общетеоретическая посылка, принимаемая Г. Кельзеном: основанием ответственности отдельного индивида не всегда и не обязательно должно быть его собственное поведение. Таким основанием может стать и правонарушающее поведение другого субъекта. Но при одном непременном условии: как правонарушитель, так и лицо, вынужденное нести ответственность за действия последнего, суть члены одной группы (принадлежат к одной организации) и находятся тем самым между собой в отношениях, предусмотренных соответствующим правопорядком. "В случае коллективной ответственности санкция направляется против индивидов, которые не совершали деликта" [23]. Да, они лично не совершали правонарушающих действий. Но вместе с правонарушителями они были связаны одним правопорядком. Потому обращение санкций против этих индивидов есть лишь возложение на них бремени последствий тех правонарушающих действий, что исходили от членов одной с ними корпорации, а в государстве - от их сограждан. Но оно не является их юридическим осуждением, признанием их правонарушителями, субъектами международного деликта. Г. Кельзена можно понимать так: основанием ответственности индивидов выступает не только их правонарушающее поведение, но в определенных случаях и связанность одним общим правопорядком, действующим в их организации (корпорации).
Кельзеновская трактовка международно-правовой ответственности и ее оснований на "ура" не воспринималась и не воспринимается. По-разному относятся к ней. В отечественном правоведении она подверглась в свое время резкой критике. "Кельзен проблему оснований ответственности ставит с ног на голову: не государству вменяется в вину поведение определенных физических лиц или их коллективов, выступающих в качестве носителей публичной власти, а наоборот, ...индивиды ответственны за действия государства, совершенные его органами или официальными должностными лицами" [24]. Это - мнение В.Н. Елынычева. Собственный подход критика таков: "современное международное право возлагает ответственность не на народ, а на государства, как политические организмы. Государство как единое целое, политический организм коллективно ответственно за неправомерные действия и упущения всех своих органов" [25].
Не собираюсь защищать Г. Кельзена. Он не нуждается в адвокатских услугах. Хотя приведенные выше кельзеновские идеи могут и должны оцениваться заинтересованно и вдумчиво. Однако В.Н. Елынычев поучаствовал в их обсуждении, как кажется, не вполне удачно. Что такое "государство как единое целое, политический организм", не включающее в себя весь народ, но способное вместе с тем быть "коллективно ответственным"? Для В.Н. Елынычева оно, надо полагать, не более, чем "коллектив" всех государственных органов, должностных лиц и чиновников, госаппарат. Но ведь всякий юрист-международник знает, что субъект международного права — не аппарат государства, а государственно-организованный народ, занимающий определенный пространственно-временной континиуум. Не из госаппаратов же различных стран состоит ООН! Противореча собственному мнению, будто народ выведен из зоны коллективной ответственности, предусматриваемой международным правом, В.Н. Елынычев верно пишет: “мы видели на примере "третьего рейха", что народ практически неизбежно разделяет с государством и правительством во многих отношениях бремя международной ответственности” [26]. Только разделяет народ данное бремя не в результате фатально обрушивающегося на него несчастья, а потому, что он сам и есть государство. Данное брем ложится на него постольку, поскольку для него имеются надлежащие правовые основания.
Наконец, последняя по счету, но ни в коем разе не последняя по важности инстанция ответственности государственно-организованного народа — индивид, личность, гражданин государства. Индивид, действительно играющий роль такой инстанции, - одно из условий существования демократически-правовой государственности. Народ, организованный в такую государственность, ответствен перед индивидами, его составляющими, не по причине своей коллективной вины перед ними. По отношению к ним весь народ в целом виновным быть не может. Его ответственность предопределена тем, что он - носитель публичной власти, суверен, учредитель и гарант (страховщик) правопорядка и сопутствующих ему институтов [27]. Поэтому государство отвечает за ущерб (физический, материальный, моральный), который причиняется гражданину нарушениями правопорядка, отступлениями от него, кем бы они не совершались: государственными органами, должностными лицами, отдельными индивидами.
Оно отвечает, по аналогии с ответственностью предпринимателя за несчастные случаи с рабочими на производстве, не за свою вину, "а в порядке ответственности за принятый на себя административный риск" [28]. Такова точка зрения Я.М. Магазинера, которую он подкреплял ссылками на исследования Л. Мишу, Л. Дюги, Н.И. Лазаревского. Для этих авторов государство выступало как бы обществом взаимного страхования. "В том-то и заключается, — по Я.М. Магазинеру, — идея взаимно-страхового союза, каким является государство, что все должны отвечать за убытки, постигшие каждого, и каждый должен участвовать в бедствии, постигшем всех, - что и есть общественная солидарность" [29]. Данная точка зрения - одна из возможных интерпретаций оснований коллективной ответственности государственно-организованного народа перед каждым своим гражданином. Вероятны (и необходимы) другие варианты объяснения основ, природы и форм этой ответственности. Вопрос для дискуссий открыт.
Коллективная ответственность народа не есть круговая порука, густа сеть которой уравнивает виновных и невиновных, не позволяя к тому же установить в отношении виноватых точную меру их личной ответственности. Тем более нельзя видеть в ответственности организованного в государство народа некую индульгенцию правонарушителям. За его спиной им не укрыться. Каждый нарушитель правопорядка (будь им лицо физическое или юридическое) за свои действия отвечает сам сообразно тяжести содеянного и по установленной законом процедуре. Как и в случае с ответственностью государства перед мировым сообществом ответственность государства перед своим гражданином подлежит всякий раз доведению до юридически логического конца: до уголовной, административной, дисциплинарной, имущественной ответственности конкретных органов, должностных лиц, индивидов, виновных в нарушении правопорядка и причинивших вред гражданину. Без такого обязательного завершения коллективной ответственности государственно-организованного народа перед своим гражданином нет. Что касается всех остальных, т.е. всех тех, кто правонарушений не совершал, то с них ответственность не снимается. Но она может состоять только в их соучастии (согласно установленному законом порядку) в материальной компенсации потерпевшему нанесенного ему имущественного и морального ущерба.
Кроме государственно-организованного народа никто другой перед гражданином не отвечает. Это на первый взгляд выглядит странно, но гражданин в своем личном качестве привлечь к ответственности (тем паче наказать) ни государственные органы, ни должностных лиц, ни отдельных индивидов не может (вернее сказать, не вправе). Все они несут ответственность перед государством, воплощающим правопорядок. Привлечение к ответственности (и наказание) за правонарушения есть способ реализации государством своей ответственности перед гражданином. Даже материальная ответственность, проистекающая из имущественных споров в сфере частноправовых отношений (если для наступления такой ответственности действительно выявились основания), возлагается на конкретное лицо судом не от своего имени и не по собственному праву, а именем государства, т.е. по праву, которое принадлежит исключительно государственно-организованному народу в целом. В свете высказанных сейчас суждений по меньшей мере недостаточно выверенной кажется постановка вопроса о признании ответственности перед народом также государства (именно государства, а не его аппарата, не его органов и должностных лиц) "по поводу осуществления публичной власти" [30].
Вообще надо признать исследование ответственности как таковой, но в особенности проблемы ответственности народа, занятием весьма рискованным. В некотором роде оно напоминает проход по минному полю. Одно неосторожное движение (слово) — и взрыв. Взрыв негодования, обвинений, опровержений и проч. Слишком жгучей по своему социально-историческому смыслу является данная проблема. Предельно обязывающая современников в политико-юридическом плане. Сильно осложняет ее изучение отсутствие обстоятельно разработанной общей теории ответственности. На взгляд О.Э. Лейста: “использование понятия и термина "ответственность" в сфере публичного права целесообразно лишь для обозначения прямой зависимости, подчиненности и отчетности одного государственного органа по отношению к другому (например, ответственность правительства перед высшими органами государства)” [31]. "Лишь" и не более того.
По-моему, наоборот, в сфере публичного права целесообразно и надобно как можно шире использовать понятие и термин "ответственность", не свод ее только к нормам чиновничье-бюрократической регламентации работы институтов государственной власти. Не в последнюю очередь понятие "ответственность" необходимо применять для оценки деятельности народа и результатов этой деятельности. Разумно поступили составители Конституции Японии (1947 г.), включив в нее, в частности, такой императив: "свободы и права, гарантируемые народу настоящей Конституцией, должны поддерживаться постоянными усилиями народа. Народ должен воздерживаться от каких бы то ни было злоупотреблений этими правами и свободами и несет постоянную ответственность за использование их в интересах общественного благосостояния" (ст. 12). Это верно, что народ не только заслуживает ту конституцию, которой он располагает, но и отвечает за надлежащее ее претворение в жизнь. Точь-в-точь, как каждый народ не только имеет то правительство, которого он заслуживает, но и в полной мере отвечает за него.
Трудность и деликатность проблемы ответственности немало обусловлены ее психологическим подтекстом. Люди предельно чувствительны к тому, что является их собственным долгом и личной ответственностью, соучастием в коллективной ответственности и коллективной вине. В массе своей они ощущают таковые как дискомфорт. Однако ответственность (индивидуальная и коллективная) - один из первичных фундаментальных принципов человеческого бытия [32]. Бегство от нее невозможно. Логикой общественной жизни люди так или иначе вынуждаются отвечать за свои действия. Лучше, когда люди понимают эту логику и строят собственную судьбу, судьбу народа в соответствии с ней. * * *
Примечания
1. Цит. по: Бабкин А.М., Шендецов В.В. Словарь иностранных выражений и слов. - Изд. 2-е, М., 1987.С. 580.
2. Ильин В.В., Ахиезер А.С. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. М., 1997. С. 100.
3. Там же. С. 101.
4. Там же. С. 279.
5. "Известия", 24.10.1998. С. 5.
6. "Известия", 23.09.1998. С. 1.
7. Подробнее см.: Муздыбаев К. Психология ответственности. Л., 1983. С. 5-22.
8. Jaspers Karl. Schuldfrage. Von politischen Haftung Deutschlands.Munchen, 1996. S. 25.
9. Ibid. S. 24.
10. Ibid. S. 23-24.
11. Ibid. S. 41.
12. Ibid.
13. Ibid. S. 52-53.
14. Ibid. S. 17.
15. Schiller Friedrich. Sarntliche Werke. Bd. 1. Berlin u. Weimar. 1980. S. 150.
16. Гегель. Философия права. M., 1990. С. 369.
17. См.:Лукашук И.И. Международное право. Общая часть. М., 1996. С. 1-12.
18. Курс международного права. Т. 3. Основные институты международного права. М., 1990. С. 208-209.
19. См.: Лукашук И.И., цит. соч. С. 178.
20. Kelsen Hans. General Theory of Law and State. N.Y„ 1967. P. 356.
21. См.: Чистое учение о праве Ганса Кельзена. Сборник переводов. М., 1988. Вып. 2. С. 117.
22. Там же. С. 160.
23. Kelsen Hans. Principles of International Law. 2-nd ed. N.Y., 1967. P. 10.
24. Елынычев B.H. К вопросу о коллективном характере вины и ответственности по международному праву // Вестник МГУ. Право. № 1. 1970. С. 87.
25. Там же. С. 90.
26. Там же.
27. См. Леон Дюги. Конституционное право. Общая теория государства. М., 1908. С. 932-934.
28. Магазинер Я.М. Общее учение о государстве. Курс лекций. Пг, 1922. С. 177.
29. Там же. С. 175-176.
30. Краснов М.А. Ответственность в системе народного представительства. М., 1995. С. 51.
31. Лейст О.Э. Понятие ответственности в праве // Вестник МГУ. Серия 11. Право. № 1. 1994. С. 37.
32. См.: Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990. С. 124-125.