VIVOS VOCO: Э.Л. Жебрак, "Герман Мёллер против Академии Наук"

Отношения выдающегося американского генетика, лауреата Нобелевской премии 1946 года Германа Джозефа Меллера (1890-1967) с русскими учеными, с советской Россией имеют долгую историю. Они начались в 1921 году с его знакомства с Н.И. Вавиловым в генетической лаборатории Коулд-Спринг-Харбор в Америке. К этому времени Меллер был уже известным ученым, учеником и сотрудником знаменитого Т.Х. Моргана, создателя хромосомной теории наследственности. Вавилов пригласил Меллера приехать в СССР, и в августе 1922 года первый, тогда короткий визит состоялся. Меллер побывал в Петрограде в Институте прикладной ботаники у Вавилова и в Москве в Институте экспериментальной биологии у Н.К. Кольцова.

Вот как вспоминал этот приезд Меллера Н.В. Тимофеев-Ресовский, тогда еще студент Московского университета (в его лаборатории уже в Германии через 10 лет Меллер работал около года, получив стипендию фонда Гуггенхейма):

"А в 22-м году летом произошло следующее. Впервые крупный иностранный ученый, знаменитый уже тогда генетик Герман Меллер прилетел из Америки. Меллер - это один из первых старейших учеников Моргана, из так называемых четырех разбойников: Морган, Стёртевант, Меллер и Бриджес... И привез культуры дрозофилы, и сделал нам несколько докладов. И вообще пожил и потрепался... Меллер действительно очень талантливый и очень интересный человек. Мы с ним потом стали большими друзьями... Так что в 22-м году произошла очень существенная вещь: мы вступили в личный контакт с самой тогда передовой генетикой, с моргановской группой непосредственно через Меллера" *.
* Истории Тимофеева-Ресовского, рассказанные им самим. От Сикамбра до Дрозсоора // Человек. 1991. №5. С. 152-153.

В тот приезд Меллер познакомился, а потом подружился и долгие годы переписывался со многими русскими генетиками. В его техасскую лабораторию приезжали на стажировку Л.Г. Левит и И.И. Агол; в 1930 году он познакомился с еще одним советским стажером А.Р. Жебраком, который после окончания Московской сельскохозяйственной академии им. К.А. Тимирязева и Института красной профессуры по распоряжению Наркомпроса был командирован на два года в Америку для освоения генетических методов исследования.

Хотя их знакомство было непродолжительным, а встречи эпизодическими, они надолго запомнились начинающему генетику. Позже мой отец вспоминал о них так:

"В дни приезда Г. Меллера в Пасадэну в лабораторию Моргана я становился его ассистентом (мыл и стерилизовал стеклянную посуду, монтировал ватные пробки, готовил корм для дрозофил и т.д.) и очень внимательно наблюдал за его виртуозной работой, пытаясь подражать ему. Меня поражала его большая работоспособность, собранность и умение дорожить временем. Он безошибочно оценивал по тем или иным признакам большое количество гибридных комбинаций, легко ориентировался в колоссальном экспериментальном материале. По ходу работы я часто обращался к своему старшему коллеге за разъяснением тех или иных непонятных мне явлений и всегда получал от него аргументированное объяснение. При этом он иногда незлобно подшучивал надо мной за мой не всегда гладкий научный английский язык, но делал это тактично и с большим юмором.
В начале 30-х годов я встретился с Г. Меллером в Вавиловском институте в Москве, как со старым знакомым. Теперь я уже подшучивал над ним за его неправильные ударения в русских словах.
К этому времени я подготовил докторскую диссертацию и попросил Германа Германовича (так его называли в институте) просмотреть раздел диссертации, связанный с генетическими аспектами у дрозофилы. Г. Меллер внимательно просмотрел его, сделал замечания, которые были мною учтены. Более того, он согласился быть одним из официальных оппонентов на ее защите. В декабре 1935 года на заседании Ученого совета Тимирязевской сельскохозяйственной академии я успешно защитил докторскую диссертацию..." *
* Личный архив А.Р. Жебрака.

Н.И. Вавилов, Н.К. Кольцов, С.Г. Левит неоднократно приглашали Меллера поработать в их институтах. Это осуществилось в сентябре 1933 года. Меллер вместе с семьей прибыл в Ленинград как иностранный специалист, приглашенный Академией наук СССР. Он был зачислен старшим генетиком в Лабораторию генетики АН СССР, которой руководил Н.И. Вавилов. Меллер привез с собой коллекцию генетически маркированных дрозофил, специальную посуду, оборудование, оптику и энергично включился в работу лаборатории и института. Кроме того. он читал специальный теоретический курс для научных работников, вел семинары, выступал с научными лекциями и докладами, консультировал и поддерживал связь со многими генетическими лабораториями в стране. В феврале 1934 года по представлению Н.И. Вавилова Меллер был избран иностранным членом-корреспондентом АН СССР.

В советской печати он был представлен как друг Советского Союза. Действительно, хотя Меллер не был коммунистом, он придерживался левых взглядов и в свое время даже участвовал в нелегальном издании в США прокоммунистической студенческой газеты. В СССР в своих выступлениях, докладах и популярных статьях он активно излагал социалистические идеи, разделяя веру советских людей в построение нового общества, говорил о своих впечатлениях от советской жизни, о дружелюбии советских людей, одобрял поддержку государством научных исследований в СССР. Идеи Меллера о социальном переустройстве общества сочетались с программой так называемой позитивной евгеники, согласно которой нужно не ограничивать размножение "худших" людей, как это делалось в Германии, а всячески способствовать воспроизводству "лучших". На эту тему в 1936 году он не побоялся написать письмо Сталину, которое начиналось словами:

"Дорогой товарищ Сталин! В качестве ученого, убежденного в окончательной победе большевизма во всех отраслях человеческой деятельности...".

В конце же этого объемистого послания есть такая фраза:

"Отбросив ложных богов, человек, организованный при социализме, должен взять на себя роль творца, завоевывая с большевистским энтузиазмом также и ту неприступную крепость, в которой находится ключ к его собственному внутреннему существу" *.
* Письмо Германа Меллера - И.В. Сталину // ВИЕТ. 1997. №1. С. 68,76.

Человек с подобными взглядами, казалось бы, должен был легко вписаться в советскую действительность *. Однако в эти годы жизнь в стране менялась на глазах. И не только общественно-политическая, но и научная. Набирал силу Лысенко, было фактически сорвано проведение в Москве в 1937 году VII генетического конгресса, на который Н.И. Вавилов возлагал очень большие надежды.

* Ссылаясь на письмо Меллера И.В. Сталину, Жебрак не разъясняет читателю конкретные предложения автора. Конечно, лучше всего внимательно прочесть полный текст, но все же приведем оттуда характерные цитаты:
Многие матери завтрашнего дня, освобожденные от оков религиозных предрассудков, будут горды смешать свою плазму с плазмой Ленина или Дарвина, и дать обществу ребенка, наследующего их биологические качества. <...>
Таким образом вновь возобновится биологическая эволюция, на этот раз на службе социальной эволюции, и она займет свое место наряду с улучшением техники и неодушевленных машин, как одно из средств, применяемых для способствования социальной эволюции.
Таковыми представляются мне вкратце диалектические взгляды на отношения между биологической и социальной эволюцией, и действительная большевистская атака на эту проблему будет основана на полном признании этих отношений. В виду непосредственно предстоящей дискуссии по вопросам, относящимся к генетике, важно, чтобы позиция советской генетики в этом вопросе была быстро выяснена. <...> Большинство либералов стоит на позиции практической беспомощности и бессилия в отношении биологической эволюции человека, заявляя, что здесь можно сделать очень мало или ничего. Это соответствует их политическому индивидуализму и безнадежности. И даже некоторые коммунисты, у которых отсутствует достаточная биологическая база, или которые находятся под влиянием либеральной мысли, скатились на пессимистическую либеральную позицию.
Позитивный, или как я бы хотел назвать его, "большевистский" взгляд на вышеизложенное, был недавно сформулирован мною в книге "Выход из мрака", в которой развито больше деталей, чем это могло быть сделано выше. Эту точку зрения поддерживает группа некоторых наиболее способных современных генетиков мира.
Вполне возможно, что именно письмо Меллера сформировало у Сталина представление о возможностях практической генетики и моральном уровне ученых-генетиков. - V.V.

Меллер активно участвовал в дискуссиях с Лысенко и его сторонниками, отстаивая генетику. Только в 1936 году он трижды выступал по этому поводу. Ареной настоящей борьбы стала декабрьская сессия ВАСХНИЛ, посвященная спорным вопросам генетики и селекции, где Меллер выступил с большим докладом. Он критиковал Лысенко и Презента за умозрительную трактовку наследования приобретенных признаков под влиянием среды и заявил, что

".. .реальное, материальное существование гена является столь же доказанным фактом, как и существование атома... ген является биологической основой органической эволюции и служит тем прочным материальным базисом дарвинизма, которого последнему не доставало в XIX столетии...".

Возможно, письмо Сталину было еще одной попыткой объяснить ему важность и необходимость генетических исследований. Однако ответа на письмо не последовало. Обстановка в стране, репрессии, инсценированные судебные процессы, усиление атак на генетику и генетиков, все это действовало угнетающе. В то время Меллеру предложили работу в Мадриде, в канадской группе по переливанию крови, и он уехал в уже воевавшую Испанию. По окончании работы, весной 1937 года, он ненадолго вернулся в СССР, но, убедившись, что дальнейшая его работа здесь практически невозможна, уехал уже навсегда.

Война на время приостановила разгром генетики, но в 1946-1947 годах кампания вновь начала набирать силу. Меллер с тревогой следил за событиями, переживал за судьбу друзей и коллег. Окончательный разгром последовал на известной августовской сессии ВАСХНИЛ и на сентябрьской сессии АН СССР. Идеологическая борьба за чистоту марксистской науки продолжалась и в других областях, но генетика пострадала больше всего. О трагических последствиях для науки и судеб людей рассказано и написано очень много, но гораздо позже. В течение многих лет после 1948 года почти никто не отваживался защищать генетику. Меллер же, возмущенный творившимся в стране произволом, направил в президиум Академии наук СССР открытое письмо, в котором отказывался от членства в академии. Оно появилось в печати США и Великобритании, но никогда не публиковалось на русском языке. Ни же приводится целиком перевод письма с сохранением орфографии и пунктуации архивного документа (РГАСПИ. Фонд 17. Оп. 132. Д. 40.Л. 106-108). Этот перевод был приложен к письму президиума АН Г.М. Маленкову, о котором речь дальше. Сначала же письмо Меллера:

Индианский университет.
Брумингтон. Индиана.
24 сентября 1948 года.
Президенту, секретарю и членам Академии Наук СССР
В феврале 1933 г. * Академия Наук СССР прислала мне диплом, подписанный ее почтенным президентом Карпинским и ее секретарем Волгиным, в котором говорилось, что я избран в "члены-корреспонденты". Принимая это избрание, я сознавал, что оно является исключительно почетным, поскольку ваша Академия имела длительную и в высшей степени замечательную традицию научных достижений и честности и все еще продолжала сохранять свой высокий уровень, действительно широко развертывая свою работу. Хотя в течение приблизительно десяти лет мне не присылались ваши издания, я должен был предполагать, поскольку я не получил никакой информации о противном, что я все еще числюсь в ваших списках.
* Это ошибка. Мёллер только в сентябре 1933 года приехал в СССР.
Глубокое уважение, которое я питал к вашей организации в прошлом, делает для меня тем более мучительной необходимость информировать вас, что теперь я считаю нужным полностью разорвать мои связи с вами. Обстоятельством, побудившим меня сделать это, является ряд действий вашего Президиума, о которых недавно было сообщено в печати и которые выразились в устранении, вероятно за их приверженность к генетике, таких замечательных ученых, как ваш наиболее выдающийся физиолог Орбели, как ваш наиболее выдающийся исследователь в области морфогенеза Шмальгаузен, в ликвидации Цитогенетической лаборатории крупнейшего из ваших оставшихся генетиков Дубинина, в заявлении о вашей поддержке шарлатана Лысенко, в отношении которого вы унизили себя еще несколько лет тому назад, приняв его в число ваших членов, и в отрицании, по его настоянию, принципов генетики. Эти позорные действия ясно показывают, что руководители вашей Академии уже не ведут себя как ученые, но злоупотребляют своим положением для разрушения науки ради узких политических целей, совершенно так, как делали многие из тех, которые выступали в роли ученых в Германии под властью нацистов. В обоих случаях была сделана попытка создать политически направленную "науку", отделенную от мировой науки в целом, вопреки тому факту, что истинная наука не знает национальных границ, но, как было подчеркнуто на последнем собрании Американской ассоциации развития науки, строится объединенными усилиями добросовестно и объективно работающих исследователей во всем мире.
Также и в Германии область генетики - моей собственной специальности - была областью, претерпевшей наибольшие извращения, как я указывал в статьях и лекциях, изданных как незадолго до нацистского переворота, так и в продолжение нескольких лет после него. А в СССР донаучный обскурантизм
Лысенко, поддерживаемый так называемым "диалектическим материализмом", представленным Презентом, с их верой в наследование приобретенных признаков, должны неизбежно привести и действительно приводят, по допущению некоторых их приверженцев, к тем же опасным фашистским выводам, которые делались нацистами: что экономически менее развитые народы и классы мира сделались действительно неполноценными в отношении своей наследственности. У нацистов приписываемый более низкий генетический статус является причиной, в то время как у лысенкоистов он будет результатом худших возможностей для умственного и физического развития менее счастливых групп населения, но и в том и другом случае получается порочный круг, который не может быть допущен объективными генетиками. Наоборот, объективные генетики, установив существование особого вещества наследственности, на которое не влияют каким-либо соответственным образом изменения фенотипа или телесные особенности организмов, признают ошибочность суждения о наследственных данных как индивидуумов, так и целых групп только по внешним проявлениям. В особенности это справедливо в том случае, когда, как это имеет место в отношении умственных качеств человека, наличествует чрезвычайно изменчивые влияния среды, подобные различиям в обычаях, воспитании, пище и т.д. и оказывающее общепризнанное и систематическое воздействие на развитие этих признаков.
Действительно, генетика является такой фундаментальной и центральной областью по отношению к другим областям биологической науки и даже социальной науки и философии, что отсечение ее установленных принципов от тела науки в целом может привести только лишь к конечному ослаблению и фальсификации понимания природы вещей вообще. Даже физические науки испытают, в конечном счете, вредное воздействие того обстоятельства, что пустота, образовавшаяся в результате удаления генетики, будет заполнена наивным и архаичным мистицизмом Лысенко, Презента и их группы, потому что в этом случае придется обратиться на помощь к таким процессам, которые являются недопустимыми для работающих в этой области.
При наличии вышеизложенных обстоятельств, ни один уважающий себя ученый и в особенности ни один генетик, если только он еще сохранил свободу выбора, не может согласиться на то, чтобы его имя фигурировало в ваших списках. На этом основании я отказываюсь от моего членства в вашей Академии. Я делаю это, однако, с горячей надеждой, что я еще доживу до того дня, когда ваша Академия снова сможет начать восстанавливать свое место среди подлинно научных организаций.
Важность затронутых здесь вопросов - включая вопрос об авторитарном контроле науки со стороны политических деятелей - по моему мнению настолько велика, что я предаю это письмо гласности.
Искренно Ваш Г.Дж. Мёллер
Верно: Зам. Начальника Иностранного Отдела Академии Наук СССР (И. Рожанский)

Эмоциональное, полное внутренней боли за административный произвол по отношению к ученым-генетикам письмо Меллера было рассмотрено на закрытом заседании Президиума АН СССР. В памяти присутствующих были еще живы международные триумфальные события лета 1945 года, когда в Москве и Ленинграде Академия наук торжественно отмечала свое 220-летие. На этом фоне письмо лауреата Нобелевской премии (в то время единственного среди живых членов АН СССР!) о его добровольном отказе от членства в Академии наук, казалось бы, должно было рассматриваться как беспрецедентный случай в ее истории. Однако все пошло по заведенному чиновничьему порядку.

Для согласования своих действий с генеральной линией партии 9-го октября 1948 года президиум АН СССР направил в ЦК ВКП(б) письмо (РГАСПИ. Ф. 17. On. 132. Д. 40. Л. 104), где обвинил крупнейшего генетика мира, доброжелательного, отзывчивого человека и друга Советского Союза в клеветнической и враждебной деятельности.

Секретарю ЦК ВКП(б) товарищу Г.М. Маленкову
В Президиум Академии Наук СССР поступило письмо американского генетика, известного представителя идеалистического направления вейсманистов-морганистов Г.Дж. Меллера, копия и перевод которого при этом прилагаются.
Из текста письма с очевидностью явствует, что оно имеет чисто политический и притом открыто враждебный по отношению к Советскому Союзу характер. Научная ценность письма равна нулю.
Однако в связи с тем, что это письмо опубликовано в американских газетах и передавалось по американскому радио, а также в связи с тем, что автор его пользуется авторитетом в кругах буржуазных ученых-биологов, мы считали бы целесообразным опубликовать в советской печати ответ на это письмо, подписанный, от имени Отделения биологических наук Академии, крупнейшими советскими биологами или, может быть, одним академиком-секретарем Биологического отделения. В этом ответе должна быть разоблачена политическая антисоветская сущность письма Меллера, неуклюже прикрытая дешевыми псевдонаучными рассуждениями и фразами об "объективной" и "свободной" науке.
Для составления ответа на это письмо, Президиум Академии Наук СССР предполагает образовать авторитетную комиссию в составе председателя Комиссии - академика-секретаря Отделения биологических наук АН СССР академика А.И. Опарина и членов комиссии - академиков Г.Ф. Александрова, М.Б. Митина, Е.Н. Павловского и В.Н. Сукачева.
Наряду с этим, учитывая, что Г.Дж. Меллер в 1933 году был избран в член-корреспонденты Академии Наук СССР, мы считали бы целесообразным опубликовать весьма краткое сообщение от имени Академии Наук СССР об исключении его из числа иностранных членов-корреспондентов за клеветническую и враждебную Советскому Союзу деятельность. Решение об исключении Меллера из числа иностранных член-корреспондентов, согласно § 24 Устава Академии, примет ближайшее Общее собрание Академии Наук (ноябрь месяц).
Текст сообщения будет также подготовлен вышеупомянутой комиссией. Просим Вашего согласия на эти мероприятия.
Вице-президент Академии Наук СССР академик (В.П. Волгин)
Академик-секретарь Академии Наук СССР академик (Н.Г. Бруевич)

Письмо АН СССР "по принадлежности" было передано на рассмотрение и заключение в отдел пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). Официальный ответ отдела был таким (РГАСПИ. Ф. 17. On. 132. Д. 40. Л. 110):

Секретарю ЦК ВКП(б) товарищу Г.М. Маленкову
<.. .> Отдел пропаганды и агитации считает возможным в целом поддержать представление Президиума АН СССР. Для составления ответа на письмо Меллера целесообразно было бы привлечь только биологов по специальности и установить группу авторов в следующем составе академиков: А.И. Опарин, Т.Д. Лысенко, Е.Н. Павловский, Л.А. Орбели, В.Н. Сукачев.
Ответ следовало бы опубликовать в очередном "Вестнике АН СССР", предпослав ему краткое сообщение о том, что Президиум АН СССР принял к сведению заявление Меллера. Считаем правильным поставить вопрос об исключении Меллера из числа чл.-корр. на общем собрании Академии.
Вместе с тем считаем необходимым пересмотреть состав иностранных членов и чл.-корр. АН СССР, установить их политическое лицо и индивидуально решить вопрос об их пребывании в академии.

Л.И. Ильичев, А.И. Кузнецов, Ю.А. Жданов

15 октября 1948 года.

Спустя 25 дней проект ответа на письмо Меллера был подготовлен и направлен в ЦК ВКП(б) в отдел пропаганды и агитации, который его одобрил, 14-го декабря 1948 года газета "Правда" от имени президиума Академии наук СССР опубликовала ответ профессору Г.Дж. Меллеру. Его письмо было названо клеветническим, а сам он отнесен к пособникам империализма.

"Академия наук СССР без чувства сожаления расстается со своим бывшим членом, который предал интересы подлинной науки и открыто перешел в лагерь врагов прогресса и науки, мира и демократии".

10 января 1949 года Общее собрание АН СССР лишило Г.Дж. Меллера звания члена-корреспондента АН СССР.

22 марта 1990 года Общее собрание АН СССР приняло постановление о восстановлении (посмертно) в членах Академии наук СССР необоснованно исключенных ученых. Среди восстановленных было имя Германа Джозефа Меллера *.

* Напомним, что письмо Меллера И.В. Сталину было опубликовано лишь в 1997 году. - V.V.