VIVOS VOCO: Рецензия В.Н. Ореховича на книгу Г.М. Бошьяна

В своей небольшой книге Г.М. Бошьян затрагивает очень важный и интересный вопрос о пределах изменчивости вирусов и микробов. По этому вопросу имеется довольно много экспериментальных исследований и получены весьма существенные данные. В дополнение к уже известным фактам Г.М. Бошьян приводит собственные экспериментальные данные о взаимном превращении вирусов и микробов. Попутно в прямой или косвенной форме, очень часто неосознанно, автор книги ставит и пытается решить большое число различных вопросов, а именно:

1) о бессмертии микробов;
2) о живой природе и способности к самостоятельному развитию антибиотиков, антител, токсинов, антигенов и т.д.;
3) о вечности органической материи и существовании в природе непрерывающегося кругооборота органических веществ;
4) о непрерывности самозарождения жизни на земле;
5) о возможности существования "живых" небелковых тел;
6) о существовании "единого" родоначальника микроорганизмов и т.д.

Я не могу должным образом оценить новизну и теоретическое и практическое значение наблюдений Г.М. Бошьяна для микробиологии, вирусологии и иммунологии и поэтому ограничусь рассмотрением только некоторых общих вопросов, а также оценкой материала, имеющего отношение к химии и биохимии.

На стр. 5 своей книги Г.М. Бошьян пишет, что клетка (имеется в виду микробная клетка) - сложный организм, "состоящий из более простых живых частиц. К этим более простым живым частицам мы относим фильтрующиеся вирусы, бактериофаги, фильтрующиеся формы микробов, токсины, аллергены, антибиотики и лечебно-профилактические сыворотки. Все эти препараты содержат фильтрующиеся формы микробов".

В этих двух фразах содержится много противоречий. Непонятно, как это проглядел Г.М. Бошьян. Микроб, оказывается, содержит в себе одновременно фильтрующийся вирус и фильтрующуюся форму микроба, хотя это не вяжется с представлениями Г.М. Бошьяна об идентичности этих частиц (см. стр. 8, 140 и др.). Непонятно, как в микробной клетке могут содержаться лечебно-профилактические сыворотки. Эти сыворотки готовятся из крови млекопитающих животных, а у микробов, как известно, крови нет. В следующей же фразе утверждается, что фильтрующаяся форма микробов содержится в сыворотках. Где здесь целое и где часть?

Еще менее понятно утверждение, что антибиотики содержат фильтрующиеся формы микробов, тогда как обследованные Г.М. Бошьяном антибиотики являются небелковыми органическими соединениями.

На стр. 87 Г.М. Бошьян пишет, что "Вирус не имеет самостоятельного обмена, а живет и размножается за счет обмена веществ живых клеток", а на стр. 142 утверждает противоположное: "Вирус - это не что иное, как частица живой материи, способная к росту, размножению и обмену веществ".

На стр. 78 мы читаем: "Добиться превращения вирусов в микроорганизмы далеко не так легко, как это может показаться, для этого необходимо постепенное «приучение» вирусов к данной питательной среде. Выращивание микроорганизмов из вирусов на обычных питательных средах происходит медленно и с большим трудом", а на стр. 86 Г.М. Бошьян утверждает, что природу вирусов можно переделать в течение нескольких часов. Последнее утверждение, в свою очередь, находится в полном противоречии с данными самого же Г.М. Бошьяна. Имеются в виду опыты переделки вирусов под влиянием питательной среды. Оказывается, что как бы ни воздействовали на данный вирус, он изменит форму и даже тип обмена веществ, но его патогенность остается неизменной. Последнее утверждение полностью противоречит данным мичуринской биологии.

Если исключить материалы по инфекционной анемии лошадей, добытые, как сообщает автор книги, в результате многолетнего труда, то все остальное и самое главное сделано им в течение 20-30 дней.

12 мая 1949 г. были получены из соответствующих лечебных сывороток возбудители столбняка, газовой гангрены и др.;
13 мая 1949 г. получены туберкулезные палочки из альт-туберкулина;
14 мая 1949 г. получены возбудители сапа из маллеина;
16 мая 1949 г. получены возбудители сибирской язвы и рожи свиней из соответствующих лечебных сывороток и бруцеллы из бруцеллизата;
17 мая 1949 г. вирус чумы свиней превращен в соответствующий микроб;
20 мая 1949 г. возбудитель бруцеллеза получен из соответствующей сыворотки;
21 мая 1949 г. из вируса псевдочумы кур получен соответствующий микроб;
1 июня 1949 г. из вируса осеннего энцефалита получен соответствующий микроб;
4 июня 1949 г. из лечебных сывороток получены возбудители: геморрагической септицемии, паратифа телят, чумы и туберкулезная палочка из туберкулина;
5 июня 1949 г. вирус ящура превращен в микроб;
7 июня 1949 г. вирусы энцефаломиэлита лошадей и бешенства превращены в микробы;
10 июня 1949 г. из лечебных сывороток получены возбудители скарлатины, дифтерии, сепсиса, а вирус сыпного тифа превращен в микроб;
2 и 8 июля 1949 г. также произведен ряд превращений.

Эти темпы не могут не вызвать изумление у всякого, кто знает, какую кропотливую и трудоемкую задачу представляет изолирование и идентификация культуры каждого отдельного микроорганизма. Кроме того, в этот же период получено в кристаллическом состоянии 40 видов микробов и вирусов. Вирусы "рака" и лейкемии превращены в микробы. Ряд антибиотиков превращен в грибки.

8 июле опыты были уже, повидимому, закончены, и автор начал писать книгу, которая осенью была набрана и затем вскоре вышла в свет.

В истории науки еще не было такого случая, когда в течение трех недель было бы сделано такое большое количество открытий, какое сделано Г.М. Бошьяном и его немногочисленными сотрудниками.

Монография Г.М. Бошьяна отличается также отсутствием элементарных данных, характеризующих степень чистоты препаратов, с которыми он имел дело. Так, например, по поводу кристаллов ничего не говорится об их физико-химических константах, элементарном химическом составе и т.п.; о физико-химических и биологических свойствах кристаллов после их перекристаллизации и т.д. Это было бы допустимо, если бы указанные данные уже были опубликованы Г.М. Бошьяном в научных журналах.

К сожалению, в книге отсутствует и описание условий опытов, и поэтому трудно сказать, в какой мере результаты эти достоверны. Одно только достоверно - это невероятная поспешность в выводах, что заставляет знакомого с экспериментом читателя насторожиться и даже усомниться в том, что опыты были проведены безупречно.

На стр. 74 Г.М. Бошьян сообщает, что из крови людей, у которых были злокачественные опухоли желудка, мочевого пузыря и полости рта, им были выделены микробы - возбудители рака. Фактических данных о том, как была установлена специфическая патогенность этих возбудителей, данных, характеризующих их с культуральной, морфологической и других точек зрения, автор не приводит. Одно это открытие может быть названо выдающимся событием в науке. Однако Г.М. Бошьян особенного значения этому открытию не придает и говорит о нем вскользь, в нескольких строках. В действительности же это - важнейший вопрос, и ради него следовало бы бросить все остальное, чтобы разрешить, наконец, проблему, которой занимаются практически безуспешно в течение десятков лет сотни ученых во всем мире.

Так как подобного рода открытия должны повлечь за собой огромной важности практические выводы, то естественно, что научная и медицинская общественность вправе требовать убедительных доказательств и не может легко принять на веру выводы, сделанные на основании двух-трех экспериментов, да еще в таких условиях, когда имеются тысячи возможностей для ошибочных выводов.

Для того, чтобы кристаллизовать сорок видов вирусов и микробов и доказать только, что эти кристаллы действительно соответствуют микроорганизмам, а не являются; например, кристаллами минеральных солей или простых органических соединений и т.д., должно потребоваться много месяцев работы большого квалифицированного коллектива, даже при условии, что Г.М. Бошьяну удалось изобрести единый сверхскоростной и простой метод кристаллизации белков. Надо сказать, что если даже микробы действительно кристаллизуются, то есть много оснований думать, что это очень трудное дело и что возможностей для ошибочных заключений здесь больше, чем в тех случаях, когда пытаются кристаллизовать чистые белки. А для того, чтобы закристаллизовать 40 чистых белков, понадобилась несколько лет работы многих крупных специалистов, причем известны случаи, когда небелковые кристаллы ошибочно принимались за белки. Поэтому вполне естественно у специалистов возникает предположение о возможной ошибочности утверждений Г.М. Бошьяна по этому вопросу. Всякий, кто когда-либо работал с белками и хоть немного знаком с методами кристаллизации белков и с внешним видом белковых кристаллов; посмотрев на рис. 37. 38, 50. 51, 53, 54, 55, 56, 57, 58, 59, 61, 63, 64, 65, 67, 69, 71, вряд ли согласится с Г.М. Бошьяном, так как на этих рисунках изображены скорее кристаллы минеральных солей или некоторых простых органических соединений, чем кристаллы белков.

На кристаллах минеральных солей могут адсорбироваться микроорганизмы, и в результате, оперируя этими кристаллами, можно выращивать соответствующие культуры микробов.

В последнее время метафизические представления Вирхова об организме как о совокупности клеток или клеточном государстве подверглись суровой и справедливой критике, и вирховианцы потерпели в нашей стране полное поражение на всех участках биологического и медицинского фронтов. Согласно же Г.М. Бошьяну, "микробная клетка состоит из тысяч вирусных частиц, каждая из которых может дать начало новой микробной клетке" (стр. 89). Иначе говоря, микроорганизмы построены по образу и подобию высших организмов в том духе, как эта представляли себе Вирхов и его последователи (см также стр. 5, 90, 102 и др.). Микробы являются как бы колонией однородных, способных к самостоятельному существованию частиц (стр. 102). Мы имеем здесь подмену представления об организованном индивидууме, как едином целом - механистическим представлением о нем как о совокупности однородных самодовлеющих частиц. Правда, Г.М. Бошьян может заявить, что он считая микроб колонией вирусов, говорит о скачкообразном переходе, о новом качестве, но и такое заявление не может скрыть метафизичности представлений автора книги.

В.Н. Орехович. Скульптор Н.В. Томский. 1963 г.

Профессор В.Н. Орехович
Бюст работы Н.В. Томского. 1963 г.

В природе известны случаи, когда простейшие микроорганизмы дают начало более мелким частицам, сами при этом погибая, и из этих частиц, в конце концов, вновь образуются исходные организмы. Но в этих случаях частицы не существуют в организме, а образуются в процессе развития данного организма и действительно являются его особой стадией существования. Совсем иначе представляет себе это Г.М. Бошьян. Согласно его представлениям, вирусы являются составной частью микробной клегки и в ней не образуются вновь в процессе развития, а из этих вирусов, как из клеток, построен этот организм.

Через всю книгу Г.М. Бошьяна красной нитью проходит идея бессмертия микробов и вирусов, что, очевидно, вытекает из еще неосознанного им ошибочного представления о вечности органической материи. Он пытается различными приемами доказать, что микробы не умирают при самых жестких условиях. Можно их нагревать, автоклавировать в присутствии серной кислоты, действовать на них различными ядами и т.д. Они во всех случаях останутся живыми, только будут превращаться из одной формы в другую (вирус, кристалл и т.д.).

Наряду с этим появляется идея и о вечности живого вещества высших организмов, так как из погибших растений и животных образуются микробы и вирусы (см. "Литературную газету" от 6 мая 1950 г.). В результате Г.М. Бошьян, сам того не замечая, дошел до идеи вечности органической материи, до утверждения существования в природе непрерывающегося кругооборота органических веществ, независимого от единого кругооборота органических и неорганических веществ на земле, т.е. сам создал пропасть между органической и неорганической природой, наличие которой он на словах в своей книге отрицает.

Г.М. Бошьян может заявить, что его не так поняли и что он даже сам заявляет об отсутствии пропасти между органической и неживой природой. На стр. 91 он действительно пишет, что его "открытие" "стирает грани между живым и неживым". Но это только словесная декларация, а на самом деле вся книга от начала до конца полна "доказательствами", говорящими о противоположном.

Чтобы не быть голословным, приведем пример.

Хорошо известно, что все живые организмы от простейших до высших имеют очень сложное химическое строение и что, наряду со сложнейшими соединениями (белками, полисахаридами, липоидами и т.д.), они содержат большое количество простых органических и неорганических соединений, причем многие минеральные вещества являются важнейшей составной частью организмов, без которой последние могут погибнуть. Это одно уже является доказательством того, что нет резкой грани между органической и неорганической природой. Кроме того, в составе любого организма содержится большое количество простейших органических соединений, которые не являются живыми, но в то же время без них жизнь невозможна (витамины и др.). И, наконец, есть такие факторы внешней среды, как вода, воздух и т.д., без которых также немыслима жизнь и которые, с организмом составляют единое целое - "среда и организм".

Все это. вместе взятое, говорит вообще о невозможности отделять живое от неживого, так как живого нет и не может быть в отрыве от среды, в которой оно возникло, существует и развивается, и давно среди подлинных ученых нет людей, которые верят в наличие пропасти между живым и неживым. Живое и неживое неразрывно связаны отношениями постоянного взаимодействия, ассимиляции организмом тех материалов неживой среды, которых он требует для своего развития (Лысенко). Г.М. Бошьян ошибается, утверждая, что кристаллизация микробов, якобы наблюдавшаяся им, и есть то самое открытие, которое стирает грани.

Г.М. Бошьян не стирает грани, а утверждает грани между живым и неживым. Он как бы предполагает, что в составе живых организмод могут содержаться только соединения, которые сами по себе являются живыми. Он объявляет антибиотики, антигены и т.д. живыми существами, хотя они безусловно не являются живыми, если говорить о химически индивидуализированных антибиотиках, антигенах и т.д.

Таким образом, Г.М. Бошьян стремится резко разграничить живое и неживое. Для того, чтобы оправдать возведение пенициллина, стрептомицина, ауромицина в ранг живых существ, он грешит против фактов, утверждая, что указанные антибиотики "являются фильтрующимися формами определенных грибков" (стр. 12). Сказав "А", он вынужден сказать и "Б" и утверждает, что в состав антибиотиков входят "белки, липоиды, пигменты, полипептиды, органические основания, энзимы..." (стр. 124). Хотя все это необходимо Г.М. Бошьяну для того, чтобы объявить пенициллин, стрептомицин и т.д. живыми существами, мы вынуждены его огорчить. Дело в том, что исследованные им антибиотики (если они были химически чистые), как известно, не содержат белков, энзимов, липоидов и т.д. и, следовательно, не являются живыми существами. Они представляют относительно простые соединения, и их химическое строение хорошо изучено.

Как видно из приведенных формул, ни один из этих антибиотиков не только не является белком, но и не может быть превращен в белок.

Спрашивается в таком случае - как же быть с утверждением Энгельса и всей современной науки, что без белка жизнь вообще невозможна? Да, кстати, и сам Г.М. Бошьян на словах не решается утверждать противоположное, хотя, по существу, он протаскивает идею о небелковом живом веществе. Следовательно, остается одна единственная возможность (если исключить чудо), что препараты антибиотиков или питательные среды, с которыми имел дело Г.М. Бошьян, содержали споры соответствующих микроорганизмов.

Каждому биологу известно, что пенициллин, хлоромицетин и многие другие антибиотики уже синтезированы химиками, хотя до синтеза белков еще далеко. Больше того, химия, к сожалению, до сей поры не познала до конца химическую структуру белков и поэтому, естественно, не может пока их синтезировать, хотя эта возможность уже не за горами.

В свое время Энгельс говорил: "От того, что сапожную щетку мы зачислим в единую категорию с млекопитающими, - от этого у нее еще не вырастут молочные железы" ("Анти-Дюринг", 1948, стр. 40).

Так же обстоит дело и с антибиотиками. От того, что антибиотики Г.М. Бошьян зачислил в единую категорию с живыми существами, от этого они еще не могут превратиться в белки.

Г.М. Бошьян запутывает и вопрос о происхождении и развитии бактерий и вирусов. Он очень подробно и много пишет об историческом подходе к решению вопроса, а в результате договорился до существования единого "прародителя" нынешних микробов. "Только при таком изучении можно понять, как из одной единственной формы, - пишет Г.М. Бошьян на стр. 76, - возникли различные фоомы бактерий". По Г.М. Бошьяну из микробного "прародителя" возникли все современные виды микробов. Непонятно, как он увязывает это со своими представлениями о том, что из погибших растений и животных в настоящее время самозарождаются различные новые виды микроорганизмов.

В одном месте Г.М. Бошьян утверждает, что вирусы - самостоятельные организмы (стр. 142 и др.), в другом, что они - только часть микробной клетки, притом очень небольшая (стр. 89); в третьем, - что вирус есть особая стадия существования микроба (стр. 142); в четвертом, - что из любого вируса можно получить все существующие ныне формы бактерий (стр. 86); в пятом - что, несмотря на такую беспредельную изменчивость, вирус упорно сохраняет все свои основные биологические свойства и т.д.

Среди этой невероятной путаницы остается непонятным, почему же не могут существовать патогенные возбудители, которые на всех стадиях своего существования имеют столь малые размеры, что остаются невидимыми при увеличении в 1000-1200 раз. Способность микробов превращаться в ультрамикроскопическую форму отнюдь не исключает возможность (Существования самостоятельных видов вирусов. Опыты Г.М. Бошьяна, если они верны, скорее подтверждают это, а не опровергают. Неужели только от размеров частицы зависит ее "право" на самостоятельное существование? Уж очень это попахивает механицизмом и метафизикой.

Развивая идею об образовании вирусов и микробов из нуклеопротеидов погибших растений и животных, Г.М. Бошьян вступает в резкое противоречие со своим положением, изложенным на стр. 75: "Изучение изменчивости микробов и вирусов в конечном счете должно привести к установлению общей исходной формы для всех микробов и всех одноклеточных организмов".

Он, следовательно, считает, что все ныне живущие простейшие организмы произошли от одного единого предка. Спрашивается, а какое же отношение имеют к этому предку и всем существующим ныне простейшим организмам зарождающиеся, по мнению Г.М. Бошьяна, заново в настящее время микроорганизмы из погибших овец, коров, лягушек, сорок, сосен, елей и других организмов? Или они должны вести свою родословную от тех высших организмов, из белков которых они образовались? Как можно узнать историю этих микроорганизмов, изучать которую Г.М. Бошьян предлагает на стр. 75?

Разговоры об истории в данном случае мало помогают Г.М. Бошьяну. Они не могут замаскировать его антиисторический подход, на деле полностью отрицающий идею развития органической ^материи. Не мешает в этом случае тщательно изучить высказывания Энгельса и Ленина по данному вопросу.

"Природа есть пробный камень диалектики, и современное естествознание, представившее для этой пробы чрезвычайно богатый, с каждым днем увеличивающийся материал, тем самым доказало, что в природе, в конце концов, все совершается диалектически, а не метафизически [что она движется не в вечно однородном, постоянно сызнова повторяющемся круге, а переживает действительную историю ...весь современный органический мир, растения, животные, а следовательно также и человек, есть продукт процесса развития, длившегося миллионы лет" (Энгельс, Анти-Дюринг, 1948 г., стр. 22-23).
"Естествознание положительно утверждает, что земля существовала в таком состоянии, когда ни человека, ни вообще какого бы то ни было живого существа на ней не было и быть не могло. Органическая материя есть явление позднейшее, плод продолжительного развития" (Ленин, Сочинения, т. 14, 1947 г., стр. 63).

Г.М. Бошьян же утверждает, что на протяжении немногих часов или дней из неживой материи, не имеющей даже отдаленного сходства с белком (некоторые антибиотики) или представляющей продукты разрушения белка (автоклавированные в присутствии кислоты сыворотки и вакцины), могут зарождаться живые существа, вплоть до диференцированных сложных организмов, какими являются плесневые грибки.

Нужно ли еще доказывать, что это утверждение стоит в вопиющем противоречии с идеей диалектического развития, со всем эволюционным учением?

Г.М. Бошьян является, очевидно, противником учения великого Павлова и его школы о ведущей роли нервной системы в жизнедеятельности высших организмов, в частности, в формировании защитных приспособлений организмов. "В результате проникновения микробов в организм животных, - пишет Г.М. Бошьян на стр. 140, - происходит, с одной стороны, массовый распад клеток ретикуло-эндотелиальной системы, а с другой - превращение микробов в фильтрующуюся форму (вирус), благодаря чему в организме создаются совершенно новые условия. В организме образуются новые клетки в количестве, во много раз превосходящем число распавшихся клеток. Вновь образовавшиеся клетки приспосабливаются к новым условиям, к новому обмену веществ. Тем самым организм в целом становится иммунным (способным превращать микробы в их фильтрующиеся формы)".

Не говоря уже о том, что эти положения представляют собой голую спекуляцию, абсурдность которой очевидна сама собой, они проникнуты духом вирховского целлюляризма.

Для того, чтобы как-нибудь убедить читателя в правильности своих взглядов, Г.М. Бошьян прибегает к искажению взглядов выдающихся людей. На стр. 105 своей книги Г.М. Бошьян пытается, например, доказать, что Энгельс был противником Пастера, причем в качестве доказательства этого он цитирует одну заключительную, вырванную из контекста фразу Энгельса по вопросу о самозарождении жизни и представляет дело так, что Энгельс, якобы, был сторонником такой теории самозарождения.

А вот как выглядит это место из "Диалектики природы" в действительности:

"Как раз самый существенный носитель образования клеток, белок, - пишет Энгельс, - разлагается раньше всего, и до сих пор его еще не удалось синтезировать. Более того, организмы, о первичном зарождении которых из органических жидкостей идет речь в этих исследованиях, представляют собой, хотя и сравнительно низкие, но уже диференцированные организмы, каковы бактерии, дрожжевые грибки и т.д., обнаруживающие процесс жизни, состоящий из различных фаз, отчасти же (каковы инфузории) снабженные довольно развитыми органами. Все они, по меньшей мере, одноклеточные. Но с тех пор как нам стали известны бесструктурные монеры, становится нелепостью пытаться объяснить возникновение хотя бы одной единственной клетки прямо из мертвой материи, а не из бесструктурного белка, и воображать, что можно принудить природу при помощи небольшого количества вонючей воды сделать в 24 часа то, на что ей потребовались тысячелетия. Опыты Пастера в этом отношении бесполезны: тем, кто верит в возможность самозарождения, он никогда не докажет одними этими опытами невозможность его" (Энгельс, "Диалектика природы", 1940 г., стр. 239).

В книге Г.М. Бошьяна содержится такое большое количество неверных утверждений и ошибочных положений, что невольно ставишь под сомнение и его экспериментальные данные.

Только после подробного критического рассмотрения всех имеющихся в распоряжении Г.М. Бошьяна материалов и тщательной, всесторонней проверки его экспериментов и методических подходов в компетентных лабораториях можно будет судить о том, в какой мере его данные имеют значение для науки.

В заключение необходимо отметить особенно неприятную черту книги Г.М. Бошьяна - это полное игнорирование в ней достижений современной науки и утверждение, что вся истинная, настоящая биология начинается с Г.М. Бошьяна.

Это очень напоминает случай, о котором писал товарищ Сталин в газете "Правда" от 20.VI.1950 г. "Послушать Н.Я. Марра и особенно его «учеников», можно подумать, что до Н.Я. Марра не было никакого языкознания, что языкознание началось с появлением «нового учения» Н.Я. Марра. Маркс и Энгельс были куда скромнее: они считали, что их диалектический материализм является продуктом развития наук, в том числе философии, за предыдущие периоды".