VIVOS VOCO: А.Б. Давидсон, "Последствия распада империй для XXI века"

ПОСЛЕДСТВИЯ РАСПАДА ИМПЕРИЙ
ДЛЯ XXI ВЕКА

А. Б. Давидсон

Давидсон Аполлон Борисович - доктор исторических наук, заведующий отделом Института всеобщей истории РАН.
Cообщение на заседании Президиума РАН в ноябре 2001 г.

Все мы являемся свидетелями того, как тревога за судьбы мира, особенно за судьбу европейской цивилизации, возросла за последние месяцы. Взрывы в Нью-Йорке, ликующие толпы, прославляющие Бен Ладена, в арабских странах, Пакистане, Индонезии... Тревога звучала и на недавнем Общем собрании академии. На первом же заседании академик К.Я. Кондратьев говорил о закате европейской цивилизации.

Теперь ясно, что мир оказался не готовым к событиям, произошедшим 11 сентября 2001 г. Политики были застигнуты врасплох, ученые, может быть, в меньшей мере: о чем-то подобном предупреждал гарвардский профессор С. Хантингтон.

Какие же глубинные силы и противоречия вышли на поверхность? Пишут разное: и что ислам потребовал с ним считаться, и что Восток в полный голос заявил о себе, и о расово-конфессиональном конфликте, о противоречиях между бедными и богатыми народами и странами, войне антиглобалистских сил против глобализма, "вползании" человечества в третью мировую войну, столкновении цивилизаций, даже о столкновении "цивилизованного мира" со всем остальным. Кстати, в наших СМИ выражение "цивилизованный мир" раньше не употреблялось.

Многие из предлагаемых объяснений содержат свою долю правды. Однако полного, всестороннего анализа ситуации пока еще никто не дал. Не претендую на это и я. Но хочу сказать, что на противоречия сегодняшнего мира, на их сложное хитросплетение можно посмотреть и как на результат распада империй.

Мы не в силах предсказать, какую оценку дадут нам и нашему времени будущие историки. Возможно, XX в. назовут веком распада империй, а XXI - постимперским. На наших глазах и на глазах наших отцов распались все империи - от Австро-Венгерской, Османской, Германской до Британской, Французской, Итальянской, Испанской, Португальской. Эпоха империй, начавшаяся еще в средневековье, закончилась. Мы еще не осознали значения случившегося, как часто бывает с очевидцами, но весь мир испытывает самые разные последствия этого, вплоть до психических, - и бывшие метрополии, и бывшие колониальные и зависимые страны. И это долговременное явление, влияние которого, думаю, будет ощущаться в течение всего XXI в.

В данном случае я попытаюсь привлечь внимание, во-первых, к последствиям распада империй для бывших метрополий и для тех, кто от них зависел; во-вторых, к тем проблемам, которые встают в этой связи перед нами, отечественными учеными.

В чем же главное следствие распада империй? Прежде всего в том, что теперь нельзя видеть мир только таким, каким он представляется из Москвы, Лондона, Парижа или Нью-Йорка. Нужно знать, каким он видится из Дели и Пекина, Буэнос-Айреса и Аддис-Абебы, Ташкента и Баку.

За последние полвека число государств в мире выросло в три раза. Да и многие из тех, что считались самостоятельными, но были зависимы, стали по-настоящему самостоятельными или претендуют на это. Народы этих стран составляют 5/6 человечества. Для них последствия распада империй сложны и многообразны, и они стремятся к самоутверждению во всех сферах - от экономики до культуры. Утверждение самого себя обычно связано с протестом против кого-то другого. В данном случае - это протест против евроцентризма.

Европа господствовала в мире пять веков. Сейчас возражение вызывает даже такое привычное для нас понятие, как "великие географические открытия". Азиаты и африканцы говорят: "Почему вы считаете, что открыли эти земли? Ведь мы тут жили".

В противовес евроцентризму возникли: вос-токоцентризм - уже давно, исламоцентризм -тоже не нов, хотя сейчас это течение активизировалось, и афроцентризм - новое явление. Остановлюсь на нем чуть подробнее.

Уже существует литература, написанная профессорами-африканцами, и еще более обширная - афроамериканцами. Возьмем объемистый, почти 700-страничный, труд под названием "Афроцентристская критика европейской культуры и европейского поведения" профессора М. Ани. Главная идея выражена в "Посвящении", написанном белым стихом. Вот три строчки из него:

Всем африканцам,
Которые борются за простую Правду:
Прежде всего - Раса!

Далее следует обращение к тем африканцам, которые "запутались" в лабиринтах академической науки и готовы стать "профессорами белого могущества". Автор считает, что им лучше стать воинами. А молодежи высказывается пожелание верить в могущество африканской сущности ("африканскости") и разрушать и строить во имя "африканской мечты" [1].

Среди историков идеи афроцентризма наиболее последовательно проводит Молефи Кете Асанте, профессор кафедры афроамериканских исследований Темпльского университета в Филадельфии. Он издает "Джорнел оф блек стадиз" и "Афросентрик ревью". Его книга "Афроцентризм" только в период с 1988 по 1996 г. издавалась восемь раз и стала библией афроцентристов.

Смысл высказываний Асанте настолько очевиден, что вряд ли нуждается в особых комментариях:

"Европейские следы в нашей истории привели к тому, что мы утратили представление о нашей победоносной сущности";
"Афроцентризм должен занять место среди таких идеологий и религий, как марксизм, ислам, христианство, буддизм и иудаизм";
"Афроцентризм - это интеллектуальное сосредоточение, цель которого - противостоять ученым, игнорирующим тот факт, что человеческая цивилизация зародилась на возвышенностях Восточной Африки";
"Греция - единственная цивилизация, которая по происхождению может считаться европейской. Но сама Греция - продукт взаимодействия с африканскими цивилизациями. Среди древних цивилизаций, которые Африка дала миру, - Эфиопия, Нубия, Египет, Куш, Аксум, Гана, Мали и Сонгай. В этих древних цивилизациях было положено начало медицине, естественным наукам, представлениям о монархиях, королевствах и о Всемогущем Боге" [2, р. 38, 39, 43, 55].

Обращаясь к афроамериканцам, Асанте убеждает их отвергать утвердившиеся среди европейцев взгляды.

"Если они говорят, что величайшим писателем был Шекспир, вспомните Сезера, Дюбуа, Хьюза, Шоинку, Гильена, Нгуги, Пушкина".
"Если они говорят, что классический танец - это балет, знайте, что не существует ничего более классического, чем ..." (следуют названия африканских танцев).
"Если они говорят, что музыка Баха общечеловечна, знайте, что Бах не столь общечеловечен, как Джон Колтрейн или Дюк Эллингтон".
"И если брат или сестра скажут, что Бетховен, Бах или Моцарт - это классика, ответьте, что это классика для европейцев, но не для нас".
"Наши факты говорят за нас. Поэзия Ленгстона Хьюза более общечеловечна, чем Роберта Фроста, к тому же он более приятная и гуманная личность. Этим фактом я не хочу никого бить по голове, я просто утверждаю свою правду. Это и есть практика афроцентризма".
"Если вам читают лекции о Китсе, Иитсе, Твене, Вордсворте, Фросте, Элисте и Гете, то лучше слушайте о Бараке, Шонге, Уэлше, Гильене, Сезере, Абиоле, Окайе".
"Что бы вы ни знали о событиях, связанных с войнами Англии, с царями России, с расцветом искусств в Италии, ничто из этих знаний не сопоставимо со знаниями о самих себе" [2, р. 40, 42,45,46].

Афроцентристская литература изобилует не только именами африканцев и афроамериканцев, многие из которых отнюдь не являются широко известными деятелями, но и словами, взятыми из самых разных языков Африки. (При этом книги нередко включают глоссарий.) Основная цель этого, очевидно, состоит в том, чтобы как можно больше африканских реалий и слов пришло на смену европейским.

Эме Сезер - вест-индский поэт. Уильям Дюбуа - крупнейший афроамериканский историк. Ленгстон Хьюз - афро-американский поэт. Воле Шоинка - нигерийский писатель, Нобелевский лауреат. Николас Гильен - кубинский поэт, Нгуги Ва Тхионго - кенийский писатель. А.С. Пушкин, как и А. Дюма (Дюма-отец, а нередко и сын), зачастую включается афроцентристами в число африканских писателей, поскольку у него была африканская кровь.

Асанте предлагает ввести новую отрасль науки - афрологию. Что это такое?

"Афрология -это афроцентристское изучение концепций, проблем и разновидностей поведения с особым упором на африканский мир, как в диаспоре, так и на самом континенте".
"Афрология - это кристаллизация идей и методов ученых, ориентированных на черную расу" [2, р. 58, 59].

К кому обращены идеи афроцентризма и афрологии? К африканцам и потомкам африканцев, вывезенных в Новый Свет, из которых, считает Асанте, 40% живут в Бразилии, 37% - в Соединенных Штатах, а остальные - в Венесуэле, Колумбии, Эквадоре, Перу, Мексике и странах Центральной Америки [2, р. 62].

"Мы - африканский народ, новая этническая группа, состоящая из многих древних народов: асанте, эфик, серер, ту-кулёр, манде, волоф, ангола *, хауса, ибо, йоруба, дагомейцев и других. По правде говоря, наша политика, как и выражение нашей религиозности, ближе по настроению к Африке, чем к белой Америке" [2, р. 67].
* Для афроцентристов типично недостаточное знание Африки: народности "ангола" нет; в Анголе живет более десяти народностей.

Как Асанте относится к той науке, которую он называет то европейской, то западной, считая, что ее фундамент заложили Дарвин, Маркс и Фрейд, которых он рассматривает в качестве последователей Декарта, Лейбница и Ньютона?

"Они посвятили свою интеллектуальную энергию абстрактным и полуабстрактным темам, а не всеобщим реальностям и истинам. Их мир - это мир частностей, а не всеобщего".
"Наука на Западе уступила место технике... Нет души, нет чувства, нет эмоций - только техника" [2, р. 80].

А африканцы?

"Мы возносимся над упадком западной науки и техники к божествам афроцентризма".
"Для нас нет абсолютного различия между сознанием и материей, формой и содержанием, нами самими и миром" [2, р. 81].

А вот что думает Асанте о марксизме:

"Марксизм очень упрощает значение нашей истории. Идея, что вся мировая история сводится к борьбе классов, - это забвение расового фактора... Для марксизма все дело в экономике. Почти нет понимания расовой проблемы и культуры... Марксизм во многом зиждется на той же евроцентристской основе, как и капитализм, поскольку для обоих жизнь определяется экономикой, а не культурой... Марксизм в своей основе противоположен африканской концепции общественного развития" [2, р. 79].

"Западный мир должен быть возвращен к подлинным идеям Африки", - считает Асанте. Именно Африки, а не, например. Востока, потому что "если Запад проповедует материализм, а Восток, прежде всего Индия, - духовность, то Африка сочетает материальное с духовным" [2, р. 82].

Асанте призвал к созданию "новой историографии, основанной на африканских устремлениях, надеждах и концепциях". В соответствии с нею надо заменить многие понятия и слова. Например, "рабское имя" заменить африканским именем, ощущение поражения - победоносными мыслями, неуверенность - уверенностью, негативное расовое поведение - позитивным расовым поведением, ощущение угнетенности - ощущением победы, сутулость - прямой осанкой, европейскую одежду - одеждой, отражающей ваши вкусы, связи с Европой - связями с Африкой, поклонение европейским святыням - поклонением африканским святыням и т.д. [2, р. 101, 102, 105].

К понятиям, которые, с точки зрения Асанте, навязаны человечеству евроцентризмом, он причисляет, например, слово "спартанский". Он считает, что смысл, который вкладывается в это слово, правильнее было бы связывать не с Древней Грецией, а с Африкой, поскольку "ни одна армия никогда не была столь дисциплинированной как войско Чаки", а "спартанцы не идут в сравнение с масаями и нубийцами". Выражения "черный Пикассо", "черный Аполлон", "черный Моисей" оскорбительны для черных: почему их героев надо соотносить с историей и культурой европейцев? [2, р. 89,90].

Афроцентризм затрагивает все стороны не только общественной, но и личной жизни. Так, "гомосексуализм не соответствует афроцентристской идее". Признавая, что идет "взрыв гомосексуализма среди черных мужчин", афроцентристы относят это к влиянию белых и считают, что этому надо положить конец.

"Мы не можем больше позволять, чтобы наша общественная жизнь подчинялась европейскому упадку. Пришло для нас время плановыми афроцентристскими действиями восстановить нашу мужественность. Все те наши братья, которые являются гомосексуалистами, должны знать, что им придется подчиниться нашей коллективной воле" [2, р. 57].

После веков колониальной и полуколониальной зависимости стремление к самоутверждению ведет к бурному росту интереса к собственной культуре, традициям, прошлому. Вместо жизнеописаний королевы Виктории, британских Эдуардов и Георгов теперь учат историю своих давних правителей. И негодуют, что в Европе их называли не королями, а только вождями и верховными вождями.

Говорят, не перегнешь - не выпрямишь. И бывает, что не только изучение Эдуардов и Георгов упраздняют, а и Шекспира ставят под вопрос: нужен он теперь школьникам в Африке и Азии? Еврофобия в сфере культуры - какие только формы она ни принимает!

Вот один из примеров. "Как южноафриканка, я всегда с почти религиозным упорством отказываюсь обсуждать произведения белых писателей Южной Африки, потому что не хочу соглашаться с расистской установкой, будто только белые писатели являются рупором Южной Африки", - так написала в своем докладе для Иельского университета Телма Ревелл-Пинто, черная южноафриканка, преподавательница литературы. Среди южноафриканских писательниц она упомянула только черных, а о белой Надин Гордимер написала, что ее произведения "остаются в кругу расистско-патерналистских" [3]. (Вскоре Надин Гордимер была присуждена Нобелевская премия.) Всю мировую литературу Т. Ревелл-Пинто делит на четыре группы: литература, созданная белыми мужчинами, литература, созданная белыми женщинами, а также черными мужчинами и черными женщинами. На мой вопрос о Шекспире и Льве Толстом она ответила, не задумываясь: "Литература белых мужчин".

Протест против господства белых, прежде всего белых мужчин, во всех сферах жизни вплоть до литературы вполне понятен. Но плохо, если литература оценивается с точки зрения цвета кожи и пола авторов, а не художественных достоинств.

Даже предметы европейского обихода могут вызывать протест. Бернар Дадье, классик западноафриканской поэзии, написал:

Я ношу узорный ошейник,
Ошейник галантной Европы.
Галстука я не люблю.
Я смерть на руке ношу,
Смерть бредовой Европы.
Я не люблю часов [4, с. 85].

Конечно, многие интеллектуалы, как и политики, испытывают стремление подразнить европейцев. Лейтмотив другого стихотворения Бернара Дадье - "От Европы, о нашей свободе пекущейся, избавь нас, Господь". Но стихотворение это называется "Молитва на французский мотив" [4, с. 89, 90]. Так что и проклятья-то Европе он шлет, облекая их в форму христианской молитвы. В подобных стихах - и снобизм, и желание эпатировать читателей-европейцев, пощекотать им нервы, но в то же время - и отражение действительных антиевропейских настроений в африканских и азиатских странах. Сейчас эти настроения усиливаются. Почему?

Народы, переставшие быть колониальными, надеялись, что их жизнь улучшится. Однако для большинства ожидания не оправдались. Лишь некоторые государства - азиатские "тигры", страны ОПЕК - вырвались вперед, однако во многих странах люди сейчас живут еще хуже, чем в колониальный период. А неудачи удобнее всего объяснять колониальным наследием.

В то же время усиливается идеализация национальных традиций - хороши они или не так уж хороши. И это вполне объяснимо. Из поколения в поколение в школах колоний учили не свою историю и не свою литературу, а историю и литературу метрополий. Вот и реакция на создававшийся образ народов зависимых стран, на отношение к ним в Европе.

Напомню один только факт. В 1900 г. кайзер Вильгельм II направил в Китай карательную экспедицию, напутствуя ее словами:

"Пощады не давать! Пленных не брать. Убивайте, сколько сможете!.. Слово «германец» должно ужасать Китай в следующую тысячу лет. Вы должны действовать так, чтобы китаец уже никогда не посмел косо смотреть на германца" [5].

Такое говорилось - и осуществлялось - даже по отношению к Китаю. Нужно ли удивляться стремлению жителей бывших колоний к самоутверждению? А также тому, что накопленная за пятьсот лет унижений обида связана теперь в один узел с неприязнью бедных к богатым, с горькой завистью. Получилась взрывоопасная смесь.

Всем этим пользуются политики стран, которые мы называем развивающимися. Стоящим у власти всегда надо свалить на других свои просчеты и преступления, отвести от себя гнев народа. А козел отпущения - вот он. Во всем виновата бывшая метрополия или вообще Европа, вообще европейцы, вообще белый человек. Это идеи Бен Ладена, идеи Муамара Каддафи, который призывает изгнать из Африки европейцев и отказаться от использования европейских языков. В Америке это идеи Луиса Фаррахана и возглавляемого им движения "Нация ислама". Когда Фаррахан организовал "Марш миллиона черных мужчин" и "Марш миллиона черных семей" на Вашингтон, это потрясло всю Америку.

Мысль предъявить белому человеку счет за колониализм и работорговлю зрела давно, и теперь она стала явной. В сентябре 2001 г., за три дня до взрывов в Нью-Йорке, завершила работу всемирная Конференция по борьбе с расизмом, в которой приняли участие 3 тыс. человек. На ней не только было выдвинуто требование компенсации за колониализм и работорговлю, она в целом прошла под знаменем расизма, но уже антибелого.

Вряд ли стоит этому удивляться. Действие всегда рождает противодействие. Уже вошло в литературу выражение "антирасистский расизм". Но может ли расизм быть антирасистским? Расизм - всегда расизм. Если он долгое время был белым, то неизбежно должен был появиться и других цветов.

Идеологи антиевропейских, антибелых, антихристианских движений находят социальную опору в своих странах в первую очередь потому, что для населения этих стран очевиден разрыв между уровнем жизни у них и в бывших метрополиях. На это наслаиваются различия в религиях, традициях, обычаях, нравах.

Как повлиял распад империй на метрополии? Экономическим структурам пришлось создавать новые связи с бывшими колониями. Значительному пересмотру подверглись внешняя да и внутренняя политика. Болезненным оказался удар по имперской ментальности. Какая-то часть населения испытала на себе комплекс вины. Метрополиям пришлось принять обратно тех белых, которые в давние времена обосновались в колониальных владениях. Французы, жившие в Алжире, вынуждены были уехать оттуда. Это 1.2 млн. человек, и почти все они переселились во Францию. Из Конго уехали бельгийцы, в основном в Бельгию, из Анголы и Мозамбика - португальцы (около 600 тыс.). Идет отток белых из Зимбабве. Началась эмиграция из ЮАР.

Правда, в целом с падением колониальной системы жизненный уровень в бывших метрополиях не понизился, скорее, наоборот. Положение обычно оценивается как сравнительно благополучное. Но недовольство обездоленных неизбежно выплескивается на мир благополучных - изолированность сейчас невозможна.

Все это и многое другое принес с собой распад империй, неизбежный распад. Казалось бы, это безусловно прогрессивный процесс. Но отмена крепостничества в России тоже была очевидным прогрессом, а Некрасов писал, что она "ударила одним концом по барину, другим по мужику". Так и тут. Причем последствия будут ощущаться еще долго.

Сложившаяся в эпоху империй более или менее понятная расстановка мировых сил рухнула. Все оказалось в движении, возникают новые центры силы - и в регионах, и в общемировом масштабе. Роль Западной Европы в мировых процессах снизилась и, вероятно, будет и дальше снижаться, но имперская ментальность далеко не преодолена.

В новой геополитической ситуации многие в прошлом локальные проблемы превращаются в общемировые. Яркий пример - терроризм, принявший глобальный характер. Глобальны и демографические перемены. В ряде стран Африки прирост населения составляет 3.5, даже 4% в год. Почти половина населения Земли сейчас - это жители Китая и Индостанского субконтинента, а удельный вес европейцев, как известно, с каждым годом падает. Считается, что если нынешние тенденции рождаемости сохранятся, то через полвека испанцев будет на 10 млн. меньше, чем сейчас, причем среди оставшихся чуть ли не половину будут составлять люди старше 65 лет. Таково положение в большинстве стран Европы. Уже через четверть века Европа может потерять почти 40 млн. человек. Нехватка трудоспособного населения вследствие старения может превысить 160 млн. человек. Не всегда следует верить в точность прогнозируемых цифр, но тенденция показана.

С распадом империй начался приток афро-азиатских иммигрантов в Европу. Легальных и нелегальных, их по разным оценкам насчитывается до 17-20 млн. Жители Европы протестуют. Появляются движения неонацистов, бритоголовых. Евроцентризм приобретает новые формы. Но демографы считают, что стареющей Европе без притока извне в XXI в. уже не выжить.

Характер демографических перемен в России не так уж отличен от западноевропейских. Пожалуй, перемены идут быстрее: происходит утечка мозгов и человеческой энергии, эмигрируют научные работники (прежде всего программисты, компьютерщики, математики, физики), сотни тысяч молодых женщин, множество россиян еврейского и немецкого происхождения. Одновременно в Россию перемещаются миллионы людей со всех концов постсоветского пространства. Наиболее же значительное изменение, могущее иметь далеко идущие последствия, состоит в том, что, по расчетам демографов, через 20 лет треть россиян будут составлять "этнические мусульмане", что в Москве и Санкт-Петербурге их численность будет доходить до 40%, а в российской армии - до 50%. Эти цифры были оглашены на научно-практической конференции "Религии и проблемы национальной безопасности России", которая прошла 21 декабря 2001 г. в Российской академии госслужбы при Президенте РФ. Грозным напоминанием на конференции прозвучали давние слова Джохара Дудаева: "Россия вбила нас в ислам" [6].

Каким должен быть в современных условиях подход к исследованию исторической роли имперского прошлого, к его возможным последствиям?

В отечественной науке обычно речь шла о зверствах колонизаторов и о национально-освободительной борьбе. Сам колониализм как экономический и социально-политический феномен научно, объективно изучался мало. Бывает, что слова теряют подлинный смысл и превращаются просто в ярлыки. Так произошло с термином "колониализм". Понятие, отражающее объективно существующую реальность, исчезло. Остался штамп для обозначения абсолютно однозначного явления. Однако если имперское прошлое - столь безусловное зло, то как оценить пять веков истории Европы, да и прошлое нашей страны? Как понять тех, кто искренне верил, что несет цивилизацию другим народам? А в это верили многие поколения европейцев. В имперских идеях было не только стремление повелевать, властвовать, но и нести свет, добро.

Когда я жил в ЮАР, тамошние белые мне говорили: "Мы принесли сюда грамотность, просвещение, здравоохранение, науку, технику, электричество. Без нас смертность была бы намного выше. И сколько варварских обычаев мы пресекли". Так говорить не принято, но в этом есть правда, и это надо учитывать и изучать.

Самое сложное в изучении империй - это вопрос о центробежных и центростремительных силах, об их соотношении, которое когда-то удерживало империи, а потом, изменившись, разрушило их. Это соотношение действует и сейчас, сближая распавшиеся части империй или, напротив, еще более отдаляя их друг от друга.

Пристального внимания заслуживает опыт распада Австро-Венгерской империи. Его трагические последствия дают о себе знать уже 80 лет, и конца им не видно. С другой стороны, интересен опыт Англии. Как ей удалось настолько использовать экономические связи, культурные традиции, язык метрополии, что на месте Британской империи возникло Содружество? (Оно официально именуется просто Содружество, без прилагательного "британское".) В него входят 54 государства - четверть населения Земли, треть мировой торговли. Взаимозависимость стран Содружества отнюдь не жесткая, но все они во взаимных связях заинтересованы, никто не стремится выйти из Содружества.

Глубокий анализ большинства перечисленных проблем невозможен, если в целом не усилить внимание к изучению бывших зависимых и колониальных стран. Недавно на совещании руководства ВАК академик А.О. Чубарьян отметил, что число диссертаций по Азии, Африке, Латинской Америке - цитирую - минимально. Корни такого положения - в университетском и школьном образовании. Сейчас у нас в школах и на истфаках вузов изучается в основном лишь 1/6 человечества - Европа, Россия, Соединенные Штаты. А 5/6, можно сказать, вскользь упоминаются.

Все, кто был школьником в период с 1944 по 1965 г., учились по учебнику "Новая история" для 9 класса. О колониальном разделе Африки там говорилось на примере захвата бельгийцами бассейна великой реки Конго и насильственного привлечения конголезцев к сбору каучука. Вот одна из цитат:

"Если деревня не доставляла требуемого количества каучука, туда посылался карательный отряд. Иногда войска набирались из негров, принадлежавших к племенам, у которых еще существовало людоедство. Им позволяли поедать неплательщиков каучукового налога... В момент захвата Конго там насчитывалось около 20 млн. жителей, к началу XX века (т.е. через 20 лет. - А.Д.) осталось всего 8-9 млн. человек".

И писал это не кто-нибудь, а академик, директор Института истории Академии наук. Если такому учили несколько поколений школьников по всей нашей стране, что же удивляться предрассудкам, которые у нас бытуют? Сейчас такие совсем уж дикие ляпы встречаются редко, но сведений о 5/6 человечества дается еще явно недостаточно.

Не могу не упомянуть в этой связи о средствах массовой информации. Только после терактов в Америке появились хоть какие-то сведения о талибане. Для россиян это был шок. Если так будет и дальше, то каждый новый "талибан" окажется для нас загадкою. А "талибаны", боюсь, еще будут.

Из всего имперского прошлого для нас самое важное - судьба нашей страны. Исторические штудии должны способствовать взаимопониманию на всем постсоветском пространстве и в самой Российской Федерации. Сейчас трудами по истории России полны книжные прилавки. Но почти нет работ о том, как функционировала Российская Империя именно как империя. Такие книги нужны, и готовить их лучше всего в диалоге с учеными Украины, Белоруссии, Прибалтики, Кавказа, Средней Азии. Другого выхода нет. Жили-то ведь в одной империи, в одном государстве. Пока еще трудно находить общий язык - тема очень болезненная. Еще Байрон писал: "Ты топчешь прах империи - смотри!".

Особо деликатный вопрос - о Советском Союзе. Был он империей или нет? За рубежом обычно считают, что был, у нас - что нет. Одно бесспорно: с распадом СССР все 15 республик испытали на себе многие из тех последствий, что несколько раньше пришлось пережить населению западных империй - это разрыв связей, растерянность, ущемление имперского сознания, рост местного национализма. Демографические перемены в России, на Украине, в Прибалтике схожи с западноевропейскими, включая национальный и конфессиональный их аспекты. Так, может быть, стоит присмотреться к чужому опыту? Как переживал югослав, хорват, венгр, чех, немец, англичанин, француз распад своих империй? Какую трансформацию прошли отношения Англии и Франции с теми их колониями, которые стали независимыми? Может быть, их негативные и позитивные стороны в России и СНГ надо знать лучше и учитывать?

Мне могут сказать: британское Содружество -это одно, а мы - совсем другое. Оно и так, и не так. Мы очень твердо усвоили, что наша империя всегда была особенной. Это, конечно, верно. Но и в особенном есть что-то всеобщее, что сближает его со всем остальным. Например, о постсоветских республиках Средней Азии англичане говорят, что все более явным становится их сходство с государствами Африки. Об этом стоит подумать. Во всяком случае, чужим опытом не следует пренебрегать.

Заключая, хочу подчеркнуть, что я не пытался сказать что-то совсем новое. Я просто хотел привлечь внимание к огромной теме, охватить которую одному человеку невозможно.

ЛИТЕРАТУРА

1. Ani М. Yurugu. An Africandered critique of European cultural thought and behavior. Trenton (USA), Asmara (Eritrea): Africa World Press, 1997. P. ХШ.

2. Asante М. K. Afrocentricity. Trenton (USA), Asmara (Eritrea), 1996.

3. Ravell-Pinto Т. М. Woman's writing and the politic of South Africa. The ambiquous role of Nadine Gordimer. P. 19. (Доклад, представленный для обсуждения на заседании Программы южноафриканских исследований Иельского университета весной 1989 г.).

4. Поэзия Африки. М., 1973. С. 85.

5. Deutschland in der Periode des Imperialismus. Berlin, 1953. S. 48.

6. Известия. 2001. 22 декабря.