VIVOS VOCO: Ленинград, 1944 - Е. Полонская, "Книжная марка"

Говорят, что человек, любящий книгу, читает ее от корки до корки. Это верно. Прочитав книгу, такой читатель осматривает ее заглавный лист, открывает последнюю страницу и смотрит, в каком году она издана, где печаталась, кто над ней работал, в каком количестве экземпляров она вышла в cвет. Все эти данные о многом гснворят внимательному читателю. Такой читатель хорошо знает марку типографии "Печатный Двор". Он встречал эту марку на сочинениях Ленина и Сталина, на полных собраниях русских классиков, на ученых трудах академиков, на учебниках для средней школы, словом, на всех книгах, требующих особого внимания в работе, особой тщательности выполнения. Если этот читатель - ленинградец, то он, может быть, сразу вспомнит и ясно представит себе здания этого "Двора", выходящие на три улицы, его высокие новые корпуса с широкими светлыми окнами, из-за которых днем и ночью доносится ровное дыхание печатных машин, его большие проходные ворота, через которые в часы смены устремляется на Гатчинскую целая армия работников печатного слова.

Санкт-Петербургская Государственная типография, в 1827 году построенная в Каштановой аллее у Инженерного замка, была крупным полиграфическим предприятием для своего времени. Но к 1910 году ей уже давно стало тесно в старинном помещении, и типография была переведена иа Петербургскую сторону. Здесь для типографии было построено специальное здание, здесь ее оборудовали новейшими для того времени станками. В таком виде она работала до Октябрьской революции и в первые годы после Октября, когда она получила свое новое название "Печатный Двор".

Но невиданный расцвет книжного дела в советское время быстро перегнал все возможности и этой усовершенствованной типографии. С началом Сталинских пятилеток типография на Гатчинской стала расти и переоборудоваться на ходу. Советский народ требует огромных книжных тиражей. К 1940 году "Печатный Двор" вырос в самое мощное полиграфическое предприятие страны. Ежедневно шестьсот тысяч экземпляров брошюр, двести сорок тысяч экземпляров книг производила эта мощная книжная фабрика. Она потребляла каждые сутки по четыре вагона бумаги.

По заданию ЦК ВКП(б) работники типографии приступили в 1941 году к печатанию четвертого издания сочинений В.И. Ленина. Чтобы удовлетворить всех подписавшихся на это издание, необходимо было выпустить его полумиллионным тиражом. Одновременно с этим "Печатный Двор" выпускал сотня тысяч других книг, учебников, монографий и художественных изданий, а Когиз вагонами рассылал это книжное богатство по Советскому Союзу. Внутри типографин все было подстать размаху работы. Просторные, светлые наборные цехи, целые аллеи ротационных машин новейшей конструкции, печатный зал, похожий на собор, где высокий стеклянный потолок бросал ровный свет на сорок усовершенствованных плоскопечатных машин. Такое освещение сберегало зрение рабочих. А в другом зале стояли линотипы и монотипы. Эти машины сами набирают строку и отливают ее, сами разбирают использованный набор и аккуратно раскладывают его по местам. Человеку не слепит глаза над шрифтом и верстаткой. Он только перебирает руками по клавиатуре, как машинистка по клавишам итишущей машинки.

А брошировочные и переплетные работы выполняла другая умная машина, недавно приплывшая из-за океана. Эта машина сама делала легкий, изящный и прочный переплет, сама вставляла в него книгу и закрепляла ее.

Труд наборщика издавна считался вредным, но на "Печатном Дворе" все было сделано, чтобы уничтожить эту вредность, поставить рабочего в максимально здоровые условия. Прекрасно оборудованная амбулатория обслуживала рабочих и их семьи. Лучший зал здания управления был отдан под рабочую столовую. А очаг, а ясли, - обо всем не расскажешь! Печатнодворцы недаром гордились своим предприятием. А предприятие гордилось своими рабочими, их высокой квалификацией, благодаря которой марка "Печатного Двора" стала гарантией "прекрасного класса полиграфической работы.

На "Печатном Дворе" имелось немало мастеров с большим стажем. Созданное при типографии ремесленное училище готовило молодые кадры. В содружестве с талантливыми советскими художниками-графиками создавался тип лучшей нашей книги.

Хорошо работал "Печатный Двор" до грозного дня 22 июня 1941 года.

Но начиная с этого дня он стал работать еще лучше. Вечером 22 июня 1941 года "Печатный Двор" получил первое военное задание. Той же ночью типография выпустила партию боевых листовок. Поезда, автомашины, самолеты понесли на фронт и в тыл оружие - слова гнева и возмущения, слова, призывающие народ на защиту отечества.

"Время на выпуск многотысячных и миллионных тиражей стало исчисляться у нас не на дни, а на часы и минуты", - записал в своем дневнике директор "Печатного Двора", Яков Васильевич Нестеров.

Типография быстро переключилась с фундаментальной книги на брошюру, листовку.

Между тем коллектив типографии сокращался с каждым днем. Одни ушли по мобилизации, другие добровольцами в народное ополчение. Через каждые несколько дней большая группа отправлялась за город, на оборонные работы.

На место ушедших становились члены их семыи. Ученики ремесленного училища брали в руки верстатку или резальный нож. Работа в цехах не прекращалась. Темп работы не замедлялся.

Большими тиражами выпускалась массовая практическая книга, пособия для врачей, санитаров, медсестер, дружинниц. А сколько для интендантских управлений Красной Армии потребовалось форм отчетности, сколько бланков, квитанций, талонов, книг! Всю эту малоинтересную на первый взгляд продукцию выпускал "Печатный Двор" в огромных тиражах.

Куда же девались начатые работы, высокохудожественные монографии, книги с драгоценными многокрасочными иллюстрациями, листы ученых трудов со сложной документацией, что стало с изданиями классиков, с незаконченным томом Ленина?

Заботливые руки унесли все корректуры, гранки, оттиски, все несброшированные и наполовину сшитые книги в подвалы, в склады, в особые хранилища. На "Печатном Дворе" знали: настанет час, когда все это понадобится снова. Тогда время, которое пытались остановить и пустить обратным ходом наши враги, принесет нам вести о победах Красной Армии, и снова расцветет мирный творческий труд на нашей земле.

Некоторые наивные люди еще полагают, что надо доказывать намеренную бомбежку госпиталей, школ, культурных предприятий, которую немцы производили систематически везде, где им это было доступно. Что касается "Печатного Двора", то ни один, даже самый наивный человек, не усомнится в том, что его и бомбили, и обстреливали прицельным огнем. Для того чтобы убедиться в этом, стоит посмотреть на план расположения зданий типографии с нанесенной на этот план схемой мест попадания бомб и артиллерийских снарядов. "Печатный Двор" стал одной из мишеней для врага. Несколько раз фугасные бомбы ложились по соседству с типографией, превращая жилые дома в груды кирпичей, засыпая железом, камнями, заливая кровью Геслеровский и прилегающие к нему улицы. "Соседи знают, что это метят в нас. Это видно по их взглядам", - пишет в своем дневнике директор "Печатного Двора" Нестеров.

Неприятелю удалось поджечь экспедицию и книжную базу Когиза. расположенную во дворе типографии. Но четыреста рабочих и работниц "Печатного Двора" встали с лопатами и песком под окнами печатного цеха. И хотя окна, забранные фанерой, представляли легкую добычу для огня, общими усилиями удалось отстоять здания типографии.

В марте1942 года тяжелый артиллерийский снаряд разбил вдребезги стеклянную крышу большого печатного зала, где стояло сорок плоскопечатных машин. Взрывом был разрушен бетонный пол и сорваны с места несколько машин, которые провалились в нижний этаж. Остальные станки выбыли из строя. Работа в печатном зале прекратилась.

Но остановка была непродолжительна. На другой же день рабочие начали расчищать место взрыва. Решено было по возможности восстановить работы в цехе.

В течение полутора месяцев все уцелевшие машины быля приведены в исправность, электрическая станция типографии снова дала ток в печатный зал. Машины оделись в печатную форму, люди стали к станкам. К сожалению, крышу исправить не удалось. Но время шло к лету, рабочие решили поработать под дырявой крышей. Ведь на фронте и не то бывает!

Враг продолжал обстрел типографии. От снарядов загорелся медпункт. Это было красивое здание, оснащенное прекрасным медицинским инвентарем. Оно горело как свеча, и его не удалось спасти.

Cкоpo стало известно, что есть решение вывезти "Печатный Двор" на восток, в безопасные места. Не хотелось уезжать из родного города, особенно после того, как здесь перенесли и голод, и лютую зиму, и грозный нажим врага. С печалью в сердце рабочие принялись демонтировать машины и станки. Оборудование разобрали, сложили бережно в ящики и погрузили в вагоны. Основная часть коллектива выехала на Урал в Молотов, чтобы там продолжать работу. Настал день, когда люди стояли в пустых цехах и с грустью смотрели кругом. Когда-то, еще недавно, в этих залах шумела жизнь...

Пятьдесят человек остались охранять родное гнездо. Начальник электростанции "Печатного Двора" Ракитин сам встал в кочегарке. В последнем котле электростанции не угасал огонь, не прекращали действовать водопровод и канализация.

Те, кто прибыли на берега Камы, стали ждать вагонов с оборудованием. Но оборудовании не было видно. "Еще не пришла наша очередь", - объясняли осведомленные лица, - ведь гораздо важнее перевезти через Ладогу танки и пушки, чем печатные станки".

А в это время в Ленинград на "Печатный Двор" пришли люди и сообщили: "Знаете, товарищи, ваше оборудование лежит на Ланском шоссе. Паровоз, который вез его, был разбит немецкой бомбой. Эшелон остался на путях. Часть вагонов разбита, остальные запечатаны и стоят на месте".

Поехали проверить. Действительно так и оказалось. Тогда оставшаяся на "Печатном Дворе" охрана стала понемногу перетаскивать машины из разбитых вагонов обратно, к себе на Гатчинскую.

А что делать молотовским печатнодворцам? По договоренности с городскими организациями они приступили к монтажу в Молотове новой типографии, использовав для этой цели оборудование другой эвакуированной типографии, лежавшее без движения на Пермской железной дороге.

Через короткое время в старой Перми вступила в строй новая типография. Печатнодворцы поставили здесь дело по-ленинградски. Еще раз марка типографии "Печатный Двор" одержала производственную победу. Книга "Уральцы в боях sa родину", первая вышедшая в новой молотовской типографии, сделана и оформлена по всем традициям ленинградских печатников и будет памятным вкладом в историю Урала дней Отечественной войны.

Небольшой коллектив в пятьдесят человек, оставшийся в Ленинграде на "Печатном Дворе" для охраны имущества, начал в 1943 году понемногу восстанавливать типографию. Прежде всего настлали крышу над большим печатным залом и над столовой. Принялись за восстановление водопровода, чистку котлов, уборку двора от мусора.

В хозяйстве любой типографии имеется очень много деревянного оборудования: стойки, реалы, кассы для шрифтов и т.д. Надо отдать справедливость охране "Печатного Двора", - ни одна деревянная табуретка не была сожжена, несмотря на острую нужду в топливе. Сохранились в целости даже деревянные тележки, на которых развозят книги. Настал день освобождения Ленинграда. Сразу же с берегов Камы полетели радостные и нетерпеливые письма. Печатнодворцы потянулись домой, чтобы восстановить родное гнездо, взяться за работу.

Через короткое время в типографии было уже около пятисот рабочих, и восстановление пошло на полный ход. Привезли с Ланского шоссе все машины, прозимовавшие там две зимы. Но в каком виде оказались машины и станки! Отдельные части их заржавели, покрылись плесенью. Десятки тысяч мелких деталей также были покрыты ржавчиной. Тогда весь коллектив иринялся за чистку деталей.

На помощь пришли комсомольцы и школьники района. Две недели в просторных цехах типографии сотни женщин и подростков мыли детали в керосине и тщательно оттирали их. Чтобы дать представление о проделанной работе, достаточно оказать, что в некоторых стайках имелось до четырех тысяч основных деталей, не считая гаек, винтов и тому подобной мелочи. Все это было вычищено, вытерто, все блестело как стеклышко. Станки и машины по всем наборным, печатным и брошировочным цехам стали на свои места, готовые вступить в строй.

Попутно с монтажом оборудования развернулись работы по восстановлению зданий.

Долой фанеру из окон, долой бумажные кресты с уцелевших стекол! Стекла должны блестеть во всех окнах и пропускать свет, как можно больше света!

Печатницы, наборщицы, корректора, литографы, смело взгромоздясь на шаткие помосты, стеклят окна, белят потолки и стены, уничтожают оспины от снарядов, безобразящие прекрасные цехи.

Крышу надо отремонтировать как следует, - теперь уже никто не захочет работать под открытым небом, как в 1942 году. Но мастеров-кровельщиков мало в Ленинграде, а на "Печатном Дворе" их нет. Как быть?

Инженер-механик раздобывает где-то старое руководство по кровельному делу и, просидев за ним ночку, объясняет основы кровельного искусства добровольной бригаде кровельщиков, составленной из тех же печатников, линотипистов, стереотиперов. Вместе с ними он начинает работать на крыше. Вначале страшновато, но через несколько дней люди свыкаются и с высотой и с работой.

Не на этой ли вышке они дежурили в грозные ночи, когда враг стоял на пороге города. Все так же сереет вдали купол Исаакия-великана, но родное небо навсегда очищено от врага. Каждый день приносит вести о новых победах на фронтах. И есть ли какое-нибудь трудное дело, которое сейчас казалось бы невозможным для людей, любящих родину!

Вот в здании медпункта, на пожарище, идет усердная стройка. Бригадой плотников здесь руководит мастер-стереотипер Сыркина. Они сменяют балки потолка, зашивают промежутки между ними тесом. Затем места плотников займут свои же штукатуры, маляры. Немало работы еще предстоит. Надо заделать пол, пробитый снарядом.

Работы много, но все трудятся с огромной радостью. Государственный Комитет Обороны включил "Печатный Двор" в число предприятий, подлежащих восстановлению в первую очередь. Крупнейшая фабрика книги, гордость Ленинграда, вступает снова в действие, восстановленная силами самого коллектива полиграфистов.

Директор обходит фабричные корпуса. Работа уже началась почти во всех цехах. Кое-кто из рабочих еще застрял в Молотове. Другие, из Румынии и Прибалтики, шлют красноармейский боевой привет родной типографии. Многие погибли в боях за родину. Но оснойные кадры все же удалось сохранить. Немало ценных людей уже вернулось с фронта. Инвалиды Отечественной войны, они не перестают быть ценными работниками на производстве. И на место многий старых рабочих стали молодые мастера., обогащенные опытом, люди. которые снова прославят марку "Печатного Двора".

Директор проходит по цехам. Уже пущены в ход линотипы. Надя Богрова, молодая линотипистка, награжденная медалью "За трудовое отличие", внимательно склонив над клавиатурой аппарата белокурую голову, набирает строки учебника. Вот лежат на стойках еще не сброшированные листы руководства по геометрии Рыбкина. Их недавно достали из кладовой, и они оказались в полной сохранности.

Мастер Егоров, Алексей Терентьевич, сорок три года работающий на "Печатном Дворе", бережно перелистывает объемистую рукопись профессора Мавродина "Образование русского государства". Эта рукопись только что поступила в работу; она заключает в себе много таблиц, диаграмм, цитат на иностранных языках, греческих слов. Алексею Терентьевичу приятно снова взяться за ответственную книгу.

В брошировочном отделении лежат на стойках аккуратно сброшированные и подготовленные для переплета тома произведений Максима Горького. Эти тома были сохранены в годы блокады и теперь выйдут в свет, чтобы учить людей. У штриховальной машины секретарь партийной организации Нина Александровна Карнукова беседует с пожилой работницей. В руке у работницы плотная книга в красивом вишневом переплете. Она вкладывает книгу в машину и вынимает ее. Узкая бороздка отпечаталась между корешком и крышкой, придавая переплету законченный, нарядный вид. Это четвертый том нового полного собрания сочинений В.И. Ленина, начатый печатанием до войны. Нина Александровна ласково проводит по книге взглядом. Ее молодое открытое лицо улыбается.

- Скоро пустим в производство новое издание книга товарища Сталина "О Великой Отечественяой войне Советского Союза", - говорит директор. - Мы должны ее сделать очень хорошо.

- Конечно сделаем, - серьезно говорит Карнукова, и штриховальщица только произносит одним дыханием: "Да, господи, неужели не сделаем".

Знаменитая фабрика книги работает.

Скоро мы возьмем в руки новые, отлично сделанные книги с маркой "Печатный Двор, 1944". Эта марка будет говорить о многом не только библиофилу, но и сердцу каждого ленинградца, каждого советского гражданина.