VIVOS VOCO: А.Е. Петров, "Перевернутая история. Лженаучные модели прошлого"

Российское общество на рубеже XX - XXI вв. весьма своеобразно отреагировало на вызовы времени. Крах идеологического пресса и рыночная экономика самым естественным образом способствовали расцвету лженаучной индустрии. Высокий уровень спроса на паранаучную и сенсационную продукцию лишь на первый взгляд может показаться удивительным явлением. Советское прошлое оставило в наследство, с одной стороны, поголовную грамотность населения, а с другой - очень поверхностное владение "поголовно грамотным населением" основами наук хотя бы на уровне учебника средней школы. Грандиозная масса учившихся, но не образованных людей в эпоху крушения привычного политического строя, потрясения социальных связей и идеалов, общей нестабильности представляет собой очень привлекательный рынок, на который выплескиваются различные лженаучные "продукты".

Люди, нисколько не утратившие крестьянского недоверия к окружающему миру, вдруг стали пристально всматриваться в небо в поисках НЛО, цеплять на руки всемогущие циркониевые браслеты, покупать недешевые приборы для исцеления сразу от всех болезней, заряжать воду у радиоприемников, разыскивать энергетические столбы, бьющие прямо из космоса. Как ни странно, высокий спрос на псевдонаучную продукцию отчасти связан с укоренившимся в умах наших сограждан большим почтением к достижениям науки советской. Именно поэтому авторы лженаучных проектов активно используют терминологию и внешний антураж физики, химии, биологии, медицины и прочих наук, оставаясь на деле весьма далекими от реальной науки дилетантами, а их "открытия" не имеют никакого отношения к славным страницам истории познания. Именно в этой психологической тонкости сокрыто главное различие между лженаучными построениями в естественных и гуманитарных областях Если различные псевдо-физические, биологические, химические, энергетические и прочие проекты маскируются под ультрановые "академические" разработки, то лженаучные теории в гуманитарной сфере, строго наоборот, подаются под видом разоблачения "насквозь лживой официальной науки".

Ученые-гуманитарии, по мнению таких авторов, на протяжении веков хранят некую сокровенную тайну и никому о ней не рассказывают, потому что истина может открыть глаза всем несправедливо пострадавшим от этого заговора молчания. Высокую миссию обнаружения скрываемой истины и берут на себя такие "подвижники науки", как А. Фоменко, М. Аджи, М. Кремо, Э. Мулдашев, почитатели "Влесовой книги" и псевдоязыческих древностей, В. Суворов (Резун) и др. Все они безоглядно вступают в поединок с "закостеневшими" и не признающими "гениальных открытий" академическими "поденщиками".

Такая позиция встречает понимание у обывателя. Ведь еще недавно каждый человек с высшим образованием на первом курсе вынужден был сдавать Историю КПСС - предмет, выросший из сталинского "Краткого курса истории ВКП(б)". Все прекрасно знают, что содержание этого курса "колебалось вместе с линией партии". В недоверии к ученым-гуманитариям и заключен источник благоволения к каждой новой квазинаучной гипотезе. Однако доверчивые потребители интеллектуальной (а заодно и псевдоинтеллектуальной) продукции, как правило, не подозревают о том, что их новые фавориты - авторы "сенсационных открытий" - лгут едва ли не на каждой странице, а самостоятельно проверить полученные сведения не могут. Ведь кроме априорного воспоминания о том, что историческая, философская и политэкономическая науки в Советском Союзе являлись прерогативой идеологического отдела ЦК, мало кто в состоянии вспомнить хоть какие-то подробности из пройденных еще в школьные годы курсов древней и средневековой истории.

В "климате всеобщего доверия" широко распространено и еще одно заблуждение. Считается, что в отличие от химии или физики, которыми могут заниматься лишь специально обученные этому ремеслу люди, знающие формулы и умеющие работать с приборами и реактивами, для занятия гуманитарными науками требуются лишь навыки чтения и письма. В сущности, навыки письма необходимы лишь для того, чтобы донести свое открытие до общественности. При этом организация мыслительного процесса отходит на второй план. Это ошибка. Дело, конечно, не в ограниченности отдельных людей, а в профессиональных навыках. Профессиональное занятие любыми гуманитарными исследованиями требует не меньшей, а в части чтения специальной литературы большей подготовки, нежели в большинстве естественных и технических наук. Профессионал уже по методике получения факта отличит дилетанта от коллеги. Но все это малоизвестно.

Столь же малоизвестны в обществе многочисленные выступления историков в печати (в подавляющем большинстве специальной и малотиражной), убедительно разоблачающие недобросовестность целого ряда популярных авторов, практикующих на ниве истории. Тем не менее сенсационные открытия, расцвечивание "белых пятен" в истории и т.д. и т.п. по-прежнему привлекают своей доступностью и оппозиционерским шармом.

ИСХОДНЫЕ ИМПУЛЬСЫ ЛЖЕНАУЧНЫХ МОДЕЛЕЙ

Создатель одной из самых растиражированных лженаучных концепций М. Аджи откровенно признал: “Каждая новая ложь, как известно, горше предыдущей. Но только не в России. Новая "трактовка" событий здесь лишь усиливает желание придумать еще более новую и красивую ее интерпретацию” [2]. Этот тезис отчасти поясняет исходный импульс, способствовавший рождению и расцвету абсурдных теорий в гуманитарных науках в течение последних двух десятилетий.

В критической литературе всю массу лженаучных проектов предлагается делить на две группы, которые М.Ю. Неборский охарактеризовал как "добросовестные и недобросовестные заблуждения". Появление "недобросовестных" теорий диктуется соображениями, далекими от науки, или прямо выполняет определенный политический заказ [3]. Такую классификацию следует признать верной лишь в общих чертах. Идеологическая заданность, обусловленная чувствами социальной и национальной ущемленности, очень часто является катализатором авторской активности и одновременно мерилом истины в массе дилетантских исканий, не преследующих ни коммерческих, ни политических выгод. Такие творения, как правило, навязывают одностороннюю авторскую оценку и истину.

Очень часто любители истории и философии, натолкнувшись в произвольно взятой литературе на пару однотипных или равнопорядковых фактов или явлений, пытаются выстроить закономерность. Все остальные факты, как правило, "притягиваются за уши". Множество таких проектов, "открытий" и "новых взглядов" гуляет по редакциям столичных журналов. Они стопками лежат в отделах писем Администрации Президента и Правительства, ежедневно приходят в Российскую академию наук. Вместе с тем все эти кустарные "красивые интерпретации" могут стать основой для рождения вполне индустриальных монстров, наподобие "Новой хронологии" или "исследований", использующих брэнд "Влесова книга".

Каждая из бытующих ныне "классических" лженаучных серий, когда-то начиналась с подобного кустарного поиска субъективной истины. Поэтому я и считаю классификацию данного явления на "добросовестные" и "недобросовестные" заблуждения не вполне удачной. Думаю, более точным будет эволюционное описание существования подобных теорий. Всю массу направленных в Нобелевский комитет и Президенту России "открытий", общих закономерностей, расшифровок тайн, прочтений сокрытых в известных всем текстах фактов можно сопоставить с икринками или массой головастиков. Лишь некоторые икринки становятся рыбами, а части головастиков удается стать лягушками. Так и в лженаучных построениях следует различать зародышевый дилетантский этап и период развитого, растиражированного шествия "теории" в общество.

Естественно, вырастая, такая особь социализируется, поэтому по мере "взросления" любая лженаучная чушь приобретает политические, националистические либо коммерческие черты, актуальные для ее авторов и заказчиков. Если лженаучные гипотезы первого уровня можно в полной мере считать дилетантскими, то проекты второго, "развитого" уровня, нисколько не утратив своей дилетантской основы, приобретают еще один существенный признак.

Как правило, на растиражированные гипотезы уже имеются критические отклики специалистов. В подавляющем большинстве случаев специалисты подвергают критике как раз те положения, на которых основана вся псевдонаучная теория, и реальное исправление таких "недочетов" автором должно приводить к отказу от всей выдвинутой концепции. Однако псевдоученые, игнорируя либо преднамеренно искажая смысл сделанных специалистами замечаний, продолжают пропагандировать свои открытия, издавать и переиздавать "результаты своих исследований", даже не пытаясь устранить очевидные несоответствия. Такое поведение во все времена оценивалось как шарлатанство.

Появление в действиях авторов дилетантских исторических построений черт шарлатанства - ясное указание на степень развитости лженаучного проекта и его опасности для общества.

КАК "ВЗРЫВАЮТ" МОЗГ

Рассмотрим подробнее некоторые технологические особенности создания и устройства лженаучных построений, паразитирующих на исторической науке. Следует отметить, что если антинаучная концепция не носит глобального характера, не переворачивает представлений о ходе истории в целом, то по крайней мере она обязательно касается какого-нибудь значительного, поворотного события или знаковой личности.

Всем известно, что на льду Чудского озера Александр Невский разбил немецких рыцарей, но подробностей никто не помнит. Все знают, что была тяжелейшая Великая Отечественная война, что Германия являлась агрессором и Советский Союз лишь через полтора года смог переломить ход военных действий, а затем одержать победу. Однако нюансы - удел специалистов. И вдруг на обывателя, как обухом по голове, сваливается "открытие" - битвы на Чудском озере не было вовсе, или - "неудачи советских войск в 1941-1942 гг. связаны с тем, что СССР готовился к нападению на Европу и не ожидал превентивного удара". Все эти "открытия" приправлены ссылками, цитатами из авторитетных источников и т.д. Как быть обывателю?

Ошарашивающая "истина", переворачивающая систему привычных представлений, - обязательный атрибут лженаучных теорий. Без этого элемента лженаучная концепция лишена смысла: тогда она не вступает в непримиримое противоречие с академической наукой. Переворачивание или полное разрушение исторических представлений, являющихся частью социальной и культурной памяти, в каждом случае предполагают рождение мифа [4].

Под мифами и мифологией в данном случае понимается один из древнейших, апробированный временем тип социального кодирования, свойственный не только традиционному обществу, но и всем этапам развития человеческой цивилизации. Мифы живут, умирают и заново возникают, однако степень их значимости меняется. Значение исторической мифологии было осознано в XX в. исторической школой "Анналов" (Л. Февр), а позднее И. Хейзингой, С. Хантингтоном и Ф. Фукуямой. Принципиальным является установление того факта, что в основе идеологических систем лежит характерный для мифа принцип упрощения, схематизации сложных духовных, социальных или естественно-научных явлений.

В истории человечества мифы часто связаны с установкой на манипулирование сознанием и, соответственно, поступками людей при помощи специальных стереотипов идеологического мышления. Мифологизированное сознание одномерно, оно не знает полутонов. Мифы не дают возможности для их опровержения, поэтому упрощенное мифологическое мышление стремится не только к абсолютной "правде", но и не допускает иных толкований. В любом обществе мифология такого типа связана с антигуманными проявлениями [5]. Кроме того, мифы и мифология выполняют функцию социально-психологической компенсации, которая в эпохи социальных кризисов начинает действовать на уровне коллективной интуиции, смягчая удары современных обществу катаклизмов и ломку привычного социопсихологического уклада. Особым аспектом современной мифологии является сознательная, целенаправленная деятельность государственной и других статусных элит - миф давно зарекомендовал себя как действенный инструмент мифологизации общественного сознания "сверху".

Как правило, объектами атаки псевдонаучных мифотворцев становятся наиболее мифологизированные исторические события и представления. Возникает своего рода производное мифотворчество, даже тогда, когда новый миф полностью отвергает предшествующий. Важной особенностью лженаучного мифотворчества является то, что, разрушая прежнюю мифологическую оболочку, новый миф отрицает и тот объект, который скрывался за этой оболочкой.

Хотя от псевдонаучного вторжения не застраховано ни одно историческое событие, наиболее причудливым трансформациям, безусловно, подвергаются ключевые события истории, такие, например, как Куликовская битва. Великая Отечественная война, подвиги Александра Невского. Они просто "обречены" на многократные "переосмысления" и сенсационные "переоткрытия". Ведь трудно построить рассчитанную на массовый спрос гипотезу, взяв за основу, скажем, предоставление крестьянам права выкупа на свободу с землей при продаже за долги имений помещиков в 1847 г. Многие из потенциальных потребителей лженаучного продукта не только не в состоянии оценить значимость этого события, они даже могут не знать, что такой указ имел место.

МЕТОДИКИ "НАХОЖДЕНИЯ" НЕДОСТАЮЩИХ ФАКТОВ

Методика отбора и интерпретации исторических фактов у всех авторов псевдоисторических построений очень похожа. Растиражированность концепции не играет здесь никакой роли. И неизвестные дилетанты, и авторы распродаваемых бестселлеров демонстрируют поразительное сходство методик. Главная цель работы с источником у таких авторов состоит в получении фактов, укладывающихся в предложенную концепцию. Очень часто псевдоученые намеренно или по незнанию не могут отличить исторический источник от исторического исследования или даже художественного осмысления. В результате мнение писателя ставится в один ряд с сообщением летописи или Посольской книги. Гипотеза выдается за доказанный факт, и на его основе выстраивается целая цепь логических следствий.

Рассмотрим примеры. Сенсационные разоблачения В. Суворовым (Резуном) агрессивных планов Сталина накануне Великой Отечественной войны впервые вышли в свет в России в 1992 г. грандиозным тиражом б 320 тыс. экземпляров [6]. "Исторические открытия" преподносятся автором в гипертрофированной, экзальтированной форме. Если "неготовность", то обязательно "полная", "нехватка" - "чудовищная" и "катастрофическая", "трусость" - "всеобщая", "академии, ученые, учебники, эксперты" - обязательно "все в мире". Книги В. Суворова, как и творения других его "собратьев по цеху", проникнуты весьма специфическим отношением к источникам, которое можно выразить формулой: "Что надо, то и вижу"! Соответственно, все то, что не укладывается в заданные концепцией рамки, этими авторами просто не замечается.

Так, в книге В. Суворова "Беру свои слова обратно" большой раздел посвящен разоблачению "насквозь лживых воспоминаний" маршала Г.К. Жукова. И вдруг в "потоке маршальской лжи" автор выхватил важнейшее (и, видимо, правдивое) упоминание о том, что советским танковым корпусам не хватало 16,5 тыс. танков новейших типов. Этот факт при том, что германские войска вторглись в Советский Союз, имея всего 4 тыс. бронемашин, привел в недоумение автора, задавшегося вопросом: а сколько же было танков в этих недоукомплектованных корпусах? В. Суворов считает, что их было не то в три, не то в два раза больше, чем у немцев. Налицо, с одной стороны, агрессивные планы Сталина накануне войны, создавшего мощный броневой кулак, а с другой стороны - профнепригодность советских полководцев, которые не сумели воспользоваться явным превосходством в оснащении. Все эти выводы проиллюстрированы скрупулезными подсчетами, согласно которым гитлеровские войска вступили в войну едва ли не вообще без танков необходимого качества: все машины были либо слишком легкие, либо маломощные и медленные и уж во всяком случае - старые. Как только руководство вермахта решилось вступить в войну с такой техникой? Разве что оно, как и В. Суворов, осознавало необходимость нанесения упреждающего удара по коммунистическому агрессору?

В подсчетах советской бронетехники за танки считаются сотни так называемых танкеток, оснащенных одним или двумя пулеметами и двигателем от грузового автомобиля. Броню таких "железных монстров" пробивала пуля из снайперской винтовки. В то же время оказались неучтенными тысячи бронетранспортеров вермахта. Теперь уже не секрет, что против 3 тыс. полностью оснащенных и исправных немецких танков в западных округах Советского Союза было сосредоточено около 9 тыс. танков. Однако немногим более 2 тыс. из них были полностью готовы к бою, остальные либо простаивали без горючего и боеприпасов, либо в силу ветхости являлись негодными к эксплуатации.

Тысячи танков, сосредоточенных на Дальнем Востоке, в Сибири и Средней Азии, не могли помочь Красной Армии в июне 1941 г. Существовали даже механизированные соединения с несколькими тракторами в составе. Этих фактов В. Суворов замечать уже не хочет, ибо они не вписываются в его концепцию. А ведь именно об этом и писал Г.К. Жуков в том контексте, из которого В. Суворов выдернул цитату. Весной 1941 г. была принята концепция развития механизированных корпусов. Было решено создать 20 таких соединений и укомплектовать их 32 тыс. танков. При этом предполагалось использовать свыше 15 тыс. старых машин и требовалось еще свыше 16 тыс. танков новых образцов. Это за три месяца до войны! Если хотите, концептуальные рассуждения маршала В. Суворов воспринял как оперативные данные и построил целую трагическую повесть вокруг цифр 16 и 32 тыс. [7].

Тенденциозный отбор фактов, подтасовки и ложь потребовались автору для иллюстрации уже готового и сформулированного им еще до начала "исследования" вывода: коммунистический Советский Союз - самая агрессивная страна в мире, готовившая насильственное распространение коммунизма по всему демократическому миру. Если бы не превентивный удар Гитлера, пожертвовавшего судьбой Германии в неравной борьбе с колоссальным монстром РККА, весь мир был бы порабощен Сталиным.

Искусство ниспровергателя устоявшихся истин требует жертв, и ими, как правило, становятся "неугодные" факты, свидетельства и документы. Пренебрежительное отношение к совокупности источников по проблеме - отличительная черта всех псевдоисторических писаний, от дилетантских гипотез до многотиражных монстров. Сходство методик поражает.

Приведу в качестве другого примера гипотезу не столь раскрученного, как В. Суворов, автора. Историк-любитель А. Подъяпольский создал "локальную", по сравнению с В. Суворовым или А.Т. Фоменко, теорию о подвигах Александра Невского. Эта работа - одна из многих, сочиненных в жанре "фолк-хистори", и главный вывод автора (а соответственно, и основной критерий отбора исторического материала) состоит в том, что Ледового побоища 1242 г. не было.

Князь Александр Невский, по мнению автора, был не просто талантливым полководцем, а гением. В этом вся штука. Гению для победы не нужно военных столкновений. Зная все особенности военного строя рыцарей, он выманил их на подтаявший лед, изменив береговую линию озера. Как? Очень просто. Русские воины высадили посреди озера, прямо в лед, заранее срубленные кустарники и деревья. Не подозревавшие о подвохе ливонцы попались в ловушку и провалились под лед. Русские воины тем временем ринулись отважно вылавливать высшее командование Ордена, чтобы заключить с ним мир. Часть войска бросилась преследовать сопровождавшую рыцарей чудь. Но при этом дальновидный князь велел не убивать предков будущих представителей братской союзной республики, а только ранить копьями чуть ниже спины. В результате все участники конфликта договорились молчать о произошедшем. Рыцари по всей Европе рассказывали о жестокой битве, в которой они проиграли численно превосходящему противнику, князь Александр пожинал лавры победителя крестоносцев, ну а оскорбленная чудь, полежав недельку-другую на животах и залечив позорные раны, предпочла забыть о том эпизоде навсегда [8].

Сочинение А. Подъяпольского примечательно лишь тем, что, несмотря на небольшой объем, в нем наличествует весь ассортимент типичных методических приемов "народной", правдоискательной исторической литературы. Здесь - и обвинения в адрес учебников об умолчании важнейших, с точки зрения автора, фактов; и стремление "поставить историков на уши"; и применение псевдофизических или псевдоматематических методов (резонансные колебания); и неповторимая логика исследования с перевернутыми причинно-следственными связями, когда догадка возводится в степень достоверного вывода, а на основе этой теперь уже истины выстраивается целый пучок следствий; есть в сочинении и отголоски теории заговора.

Реальное положение дел в исторической науке вовсе не так бедственно, как это представляют авторы подобных "историко-спасительных" исследований. Несмотря на срок давности и скудость сведений о событиях древности, наиболее существенные факты ученым известны. Порою же удается узнать и уникальные подробности о жизни наших далеких предков. Невская битва 1240 г. и Чудское побоище 1242 г. не исключение. Однако находки и открытия ученых-историков зачастую не доходят до широкой публики.

Обычно какая-либо археологическая или архивная находка позволяет сделать лишь уточнения, дополнить событие прошлого небольшим штрихом, сумма которых только и может дать более целостную историческую картину. Такие "корректировки", "ряды уточнений", источниковедческие разъяснения с отсылками к "вариантам внутри редакций", "особенностям списков и их взаимоотношениям с протографом" не выдерживают конкуренции с псевдонаучными откровениями в современном информационном мире с его темпом подачи и "глубиной" анализа новостей. Лжеистория несет простую истину, укладывающуюся в формат 30-секундного новостного телерепортажа: "Сталин хотел вапасть на Гитлера!", "Ледового побоища не было!". В печатной продукции псевдоисториков нет заметно утяжеляющих стиль и отягчающих восприятие "протографов", "редакций" и "вариантов", зато активно используются знакомые по учебникам, книгам и фильмам имена исторических деятелей и названия памятных мест.

Куликовская битва - одно из самых "ходовых" событий российской истории на псевдонаучной ярмарке. С этим сражением происходили всевозможные трансформации: и смысловые (не победа русских, а поражение; не борьба с Ордой, а участие во внутриордынских усобицах), и масштабные (от мелкой стычки, до грандиозного вселенского побоища). Наиболее захватывающими являются пространственно-хронологические перемещения. Автор одной такой "перелокализации", Н. Бурланков обнародовал версию, согласно которой Куликовская битва и сражение на Боже - одно и то же событие, состоявшееся в 1378 г. Его "открытие" сродни трактовке Куликовской битвы в "Новой хронологии" А.Т. Фоменко. Две эти версии различаются лишь тем, что А.Т. Фоменко переносит битву на два года вперед, в 1382 г., и проводит ее в Москве, а Н. Бурланков отодвигает ее на два года назад и совмещает с не менее славной битвой на Боже, считая, что две крупные победы русской рати над ордынцами с интервалом в два года - это чересчур! [9] Похоже, что появление версии Н. Бурланкова связано с искренним поиском истины автором-любителем. Правда, поиск этот проходит на уровне натяжек, фантазий, домыслов.

Невозможно точно определить, какое именно известие источников стало решающим толчком к перевороту представлений о Куликовской битве и началу движения в противоположную от истины сторону. В построении Н. Бурланкова присутствует весь джентльменский набор, присущий историографическому абсурду, 3десь имеется и "революционная" идея, которая задает характер выборке фактов и источников (все, что не вписывается в концепцию, либо не замечается, либо объявляется подделкой, переделкой и наделяется прочими дефектными характеристиками), присутствует и неповторимый анализ отобранных фактов с переворачиванием сути, есть и новопридумки вкупе со стойким нежеланием отделять существенные признаки от несущественных.

Выборочное знакомство с источниками - характерная черта псевдонаучных сочинений. Иногда оно преднамеренное, а иногда связано с невозможностью увидеть весь источниковый комплекс в наиболее адекватном виде. Однако это обстоятельство чаще всего авторов не смущает - видимо, слишком сказывается заданность исследования. Поиск идет не от анализа фактуры к выводам, а в прямо противоположном направлении: к главному выводу подбираются аргументы по принципу "а почему бы и нет?".

Помимо натяжек в объяснении поступков действующих лиц событий, в версии Н. Бурланкова присутствуют и откровенные фантазии. Он уверяет, что "Задонщина" и Летописная повесть абсолютно лишены прокиприановских симпатий, что имя митрополита Киприана в них даже не упоминается, а в "Задонщине" отсутствует название "Непрядва". Вопреки утверждению Н. Бурланкова, война с Мамаем началась вовсе не с гибели татарского гарнизона в Нижнем Новгороде, а с объявления Дмитрия Московского о невыплате дани. Археологические находки на Куликовом поле пусть и не обильны, но совершенно определенно свидетельствуют о военных действиях в этом районе. Находки на берегах любезной сердцу автора Вожи заметно скромнее.

В неправду всегда нужно добавить абсолютно правдивые и логичные рассуждения. Таковые присутствуют в изобилии и в сочинении Н. Бурланкова: "Вожа - приток Оки, Непрядва - приток Дона". Как с этим не согласиться? Или: "от 11 августа до 8 сентября меньше месяца". Абсолютно точный подсчет. Вот только следует ли из этого, что через весьма короткое время все причастные к описанию исторических событий лица запамятовали, где именно происходило столь эпохальное событие, и помнили лишь, что сражались в августе и на притоке большой реки?

По ходу рассуждений Н. Бурланкова получается, что наши представления о битве на Воже-на Дону начали искажать преднамеренно или по ошибке начиная с "Задонщины". Это не так. Факты свидетельствуют, что известия "Задонщины" не противоречат и более ранним сообщениям о Куликовской битве. Значит, искажение произошло еще раньше. Когда? Может быть, уже в 1380 г.? Вместо того чтобы идти биться с татарами, князья, воеводы, книжники собрались все вместе и решили сочинить, как они славно бились с татарами, взяв за основу описание недавней победы на Воже. Да еще и немецких купцов убедили повсюду об этом рассказывать.

Среди лжеисторических сочинений явно преобладают концепции, переворачивающие и препарирующие древнюю и средневековую историю. В этом смысле упомянутый выше лженаучный проект В. Суворова (Резуна) выглядит своего рода альбиносом в ряду историографических химер. Ниспровергатели истории, как правило, не рискуют влезать в новую и новейшую историю. Массив источников по истории XVIII, XIX и XX столетий принципиально отличается от сведений, оставшихся от древности и средневековья. При этом совсем не трудно огульно признать все документы по истории древности фальсифицированными. Но пристрастие авторов лженаучных химер к седой древности вызвано еще и тем обстоятельством, что именно там - истоки становления государственности и этногенеза различных народов. Не удивительно, что фальсификаторы пытаются "переиграть" историю уже там - в далеком прошлом.

СТЕПНАЯ СИМФОНИЯ

Первые ревизии древней истории появились еще в СССР и так или иначе были связаны с недооценкой восточной составляющей евразийской по сути державы. Имеются в виду эссе О. Сулейменова "Аз и я" и многочисленные труды по теории пассионарности Л.Н. Гумилева. Труды Л.Н. Гумилева - неординарное культурное явление, они занимают особое место как в истории науки, так и в истории квазинауки. Эти яркие сочинения, не вписывающиеся в советский идеологический стандарт, открыли для широкого круга читателей огромный мир, простирающийся на восток от Руси. Л.Н. Гумилев разрушил стереотипы восприятия "дикого" Востока не только обыденным сознанием, но и европоцентричным "официальным" взглядом на историю Руси-России [10].

Стремление смотреть на историю России только с точки зрения интересов Степи и степных народов привело Л.Н. Гумилева к использованию методик, характерных для лженаучных сочинений. Центральным пунктом его исторической концепции стала интерпретация монгольского нашествия, которое, по Л.Н. Гумилеву, оказало благотворное влияние и на Русь, и на другие народы Евразии. Такой вывод базируется на основных положениях его теории пассионарности. Древнерусский этнос к XIII в. находился в цикле "обскурации" (термин Л.Н. Гумилева). Эта фаза соответствует "сумеркам этноса", и, соответственно, контакт славянской Руси с находящимися в периоде расцвета монголами был в высшей степени полезным. Жестокого завоевания, согласно Л.Н. Гумилеву, не было, так как у монголов не было для этого достаточной армии (сообщения русских источников о численности монгол - выдумка).

Следы же Батыева нашествия, регулярно обнаруживаемые археологами в виде сожженных городов и массовых захоронений ХIII столетия - это остатки усобиц русских князей. Немногочисленные столкновения русских с монголами всегда провоцировались русскими, либо убивавшими мирных монгольских послов, как произошло перед битвой на р. Калка 1223 г., либо возмутительно оскорблявших высокие моральные принципы степных культуртрегеров. К примеру, причиной разорения Москвы в 1382 г., согласно Л.Н. Гумилеву, стало непристойное поведение москвичей на стенах осажденного города. Ярлыки, выдаваемые в Орде зависимым русским князьям, Л.Н. Гумилев называет "пактами о дружбе и ненападении", которые не предполагали реальной зависимости [11].

Естественно, что для обоснования столь надуманной картины автору пришлось прибегнуть к ряду методик из лженаучного арсенала, Вольная интерпретация источников стала фирменным знаком сочинений Л.Н. Гумилева. Главным критерием информативности и подлинности документов прошлого явилось соответствие взглядам автора. В этом смысле характерен пассаж, которым автор дезавуирует не соответствующие его концепции данные археологии: "Возможности археологии ограничены. Эпоху можно определить удовлетворительно, но этнический состав - невозможно" [12]. Столь же выборочно у Л.Н. Гумилева и использование научной литературы. Критика результатов исследований предшественников, не подтверждающих его концепцию, строится весьма своеобразно: "Оспаривать эту версию можно либо путем скрупулезной проверки деталей источников, либо путем противопоставления собственной версии... Второй путь лучше" [13]. Наконец, теоретик пассионарности просто выдумывал некоторые необходимые ему исторические факты. Самыми нашумевшими примерами стали придуманные им известия об участии монголов в Ледовом побоище и о братании сына Бату-хана Сартака и Александра Невского [14].

Без всего этого арсенала выдумок, натяжек, игнорирования противоречивых данных нельзя было бы выстроить столь умозрительную и схематичную картину, которая представлена Л.Н. Гумилевым. Заимствовав у О. Шпенглера и Н. Данилевского идеи о цикличности исторического развития, он вывел собственный цикл жизни этноса, равный 1200 годам. Откуда взялся именно такой временной отрезок, можно лишь догадываться. Вероятно, в основу легла история Римской империи до падения Рима. Других 12-вековых исторических циклов обнаружить не удалось. Чтобы этот цикл распространить на все прочие этносы, мелькающие на страницах его книг, Л.Н. Гумилев прибегнул к явным натяжкам. Скажем, для того чтобы к приходу монголов на Русь древнерусский этнос находился в фазе "обскурации", автор безо всяких на то оснований относит начало этногенеза славян к I в. н.э.

Выстраивая здание своей тенденциозной концепции, автор впадает и в очевидные противоречия. Логические несоответствия видны и в большом, и в малом. Как, например, читателю самостоятельно соотнести утверждения о том, что власть Орды на Русь не распространялась, с многочисленными рассуждениями о благотворном влиянии монгольского владычества на русские земли?

С одной стороны, автор утверждает, что "монгольские войска были распылены на мелкие отряды, которые в случае активного сопротивления были бы легко уничтожены. Батый пошел на столь рискованный шаг, очевидно, зная, что этим отрядам серьезная опасность не грозит. Так оно и оказалось. Да и в самом деле, зачем бы русские люди, не только храбрые, но и сметливые, стали подставлять головы противнику, который и сам уйдет" [15].

С другой стороны, он пишет о том, что "сравнительно с Северо-Восточной Русью Юго-Западная (Галицко-Волынское княжество) пострадала от татар гораздо меньше" [16]. Выходит, все же постарадала?

Торжок, по мнению Л.Н. Гумилева, пострадал лишь оттого, что не успел капитулировать. Вместе с тем "причиной разгрома (разгрома! - А.П.) Владимира, Чернигова, Киева и других крупных городов была не феодальная раздробленность, а тупость правителей и их советников-бояр, не умевших и не стремившихся организовать оборону" [17]. Так что же все-таки следовало делать - сдаваться или организовывать оборону?

Венчает все рассуждения вывод: "Русь монголами не была ни подчинена, ни покорена". Не удивительно, что многочисленные почитатели и последователи Л.Н. Гумилева весьма раскрепощены в своих ссылках на авторитет "мэтра". Цитатами из Л.Н. Гумилева можно подкреплять взаимоисключающие положения.

Труды Л.Н. Гумилева, став в свое время "отдушиной" в идеологически и национально закомплексованной стране, мгновенно обрели популярность в регионах нашего мультикультурного государства. Впервые русский историк заговорил об истории народов азиатской части СССР и Великой Степи наравне с историей Руси - России. Татарские учителя предложили преподавать историю по книгам Гумилева. Многие школьные учителя по всей России с пиететом ссылались на авторитет Льва Николаевича. Все это стало вполне естественной реакцией на царившее в обществе разочарование в прежних системах ценностей. За беллетризированным изложением, наличием биосферно-пассионарных умностей, за немарксистской концепцией евразийства, возвращенной на российскую почву, отходили на второй план все несоответствия и противоречия теории Л.Н. Гумилева.

Но урожай с посевов фантазера-евразийца оказался не столь безобиден и симпатичен.

В начале 90-х годов, когда полным ходом шел "парад суверенитетов", появилась масса гораздо менее талантливой (и в спекулятивном, и в литературном отношении) националистической литературы, во многом опиравшейся на авторитет "великого предшественника". Концепции собственного этновеличия возникли тогда во всех регионах Поволжья, Предуралья и Юга России. Суть таких теорий однотипна и проста: давным-давно (лучше всего до нашей эры) жил-был на этой земле (конкретизируется, на какой именно) наш великий цивилизованный народ; это были высокие, светловолосые, голубоглазые, сильные и смелые люди; культура нашего народа дала миру письменность, великие изобретения и блага цивилизации (перечисление); но тут пришли косматые, дикие, низкорослые, корявые и грубые завоеватели (часто в их роли выступают русские или, как вариант, - "москали") и поработили наших предков [18].

При всем разнообразии возможных вариантов и моделей в приведенной формуле собраны наиболее общие признаки этнополитического мифа, предназначение которого заключается в отображении и придании черт завершенности истинктам, ожиданиям и страхам какого-либо национального движения или политической партии. Такой миф, обладая сильной компенсаторной функцией, особенно востребован в критические моменты истории, когда этнической группе грозит утрата культуры и языка, в период борьбы меньшинств против дискриминации или борьбы народа за политическую самостоятельность, когда в результате распада империи возникают новые государства, а титульный имперский народ испытывает дискомфорт от потери прежнего статуса, когда соседние народы претендуют на одну и ту же территорию, когда единый некогда народ оказывается разделен и образует диаспору.

Миф о прошлом призван воспитать в людях самоуважение, сплотить их и наделить творческой энергией для преодоления кризиса. Аналогичные мифы были востребованы и мощными экспансионистскими государствами. Не случайно до середины XX столетия облик европейской и американской исторической науки определяла именно националистическая история с присущими ей мифами [19]. Лозунгом историков являлись слова Бисмарка об учителе истории как победителе франко-прусской войны. Новая волна псевдонаучных и националистических мифотворцев активно пожинает плоды "романтического национализма" в исторической науке, создавая производные мифы вокруг процессов и событий, имеющих научное объяснение. Теперь этнологи ставят вопрос о формировании нового направления в науке, целью которого является изучение этнополитических мифов как неотъемлемой черты этнополитических движений [20]. Как показывает развитие событий, это вполне назревшая постановка вопроса. Именно националистическая подоплека все чаще становится побудительным мотивом для появления этнополитических мифов, для создания новых псевдонаучных концепций.

ЗАГАДКА ПОЛОВЕЦКОГО КУМГАНА

В России националистические версии истории, как правило, имеют сугубо региональное применение, но все же некоторые из них вышли и на "федеральный уровень". Одной из самых известных стала концепция М. Аджи о средневековой половецкой империи. В сочинении этого автора половцы - суть, исток и мерило Мироздания. Оказывается, именно они

"научили Европу плавить железо и мастерить изделия из него, до нашего (половцев. - А.П.) прихода там был бронзовый век. Глядя на нас, европейские мужчины стали носить брюки. От нас европейцы узнали о ложке и вилке, а также о других, самых обыденных ныне предметах. Ведь до знакомства с нами даже римские императоры ели, кажется, только руками. Не знали они и назначения кумгана (сосуд для воды с узким горлышком и крышкой - А.П.). Мы - и никто другой - показали язычникам-европейцам их нынешние религиозные символы, это от нас они впервые услышали свои теперешние молитвы'' [21].

Несмотря на весь половецкий задор этого зачина, суть и техническое воплощение данного лженаучного мифа не отличаются от десятков подобных. Можно вспомнить, с какой убежденностью и бездоказательностью в партийных изданиях ЛДПР начала 90-х годов утверждалось, что русские заселили Европу задолго до возникновения Римской империи. Да и сама эта империя, по их мнению, строилась на этрусской, т.е. русской, культуре. А еще великие русы первыми научились строить морские корабли и открыли Америку.

Нечто подобное изобразили также и украинские коллеги. Они вывели своих предков прямо из Шумера и Вавилона и, минуя прародину всяких там неполноценных славян, поселили их в места обитания представителей Черняховской культуры. Все эти "достижения" обретшей свободу от национального гнета, незалежной историографии поместили сразу в учебник истории.

М. Аджи пока не удалось протащить свои открытия на страницы учебников, и именно поэтому имеет смысл дискутировать и спорить с ним [22]. Сразу обнаруживается стандартный для фальсификаторов набор приемов. Со ссылкой на какого-то "дотошного Мюллера" автор объявляет, что "тексту Повести временных лет вообще доверять нельзя". Чему же можно? Может быть, историкам? Нет, никогда. Ведь эти фальсификаторы и лгуны скрыли от Вас, читатель то, что "Русь - это вовсе не та территория, что представляется ныне многим. Например, сердцевину нынешней России - Московию - населяли народы финно-угорского происхождения; на прилегающих к ней с востока и юга территориях жил тюркский (кипчакский) народ". И так, по М. Аджи, было до XVIII в.

Представьте только, Петр I - половецкий каган, а императрица Елизавета Петровна - великая хатун! Далее М. Аджи утверждает, что Кирилл и Мефодий - кипчаки, проведшие реформу половецкой письменности; что христианство выросло из тенгрианства - "первой монотеистической религии на Земле"; что названия всех более или менее важных географических пунктов имеют переводы с тюркского, при этом сам мифический тюркский приобретает у него черты довавилонского праязыка; что "вплоть до начала XVI века Центральная Европа говорила и писала по-тюркски". Наконец, играя на доверчивости читателей, автор преподносит деталь позднесредневекового конского убора в качестве древнейшего прототипа христианских сакральных символов.

Зачем нужна вся эта ложь? Возможно, в силу определенного сдвига в восприятии мира М. Аджи не может примирится с окружающей действительностью и ему необходимо осознание того, что забытые ныне кипчаки были когда-то самым величественным племенем в Ойкумене. А самыми возвышенными из величайших кипчаков были родственники М. Аджи - кумыки. Жаль, что мудрые кумыкские старейшины не разъяснили своему младшему сородичу, что для обретения счастливого и великого будущего вовсе не обязательно иметь славное и древнее прошлое.

"ПРАСЛАВЯНСКАЯ" ИНТЕГРАЦИЯ

Не понимают этой истины и заочные оппоненты М. Аджи, поклонники "Влесовой книги".

История борьбы за подлинность "книги" уходит в 50-е годы прошлого века, когда и была создана Ю. Миролюбовым эта подделка. В 60-х годах произошло ее разоблачение и споры затихли. Новый всплеск интереса к "славному", а главное - древнему прошлому славянства проявился в начале 80-х годов на волне исторического патриотизма, прокатившегося в связи с юбилеями Куликовской битвы, Киева, "Слова о полку Игореве". Уже в самом конце тысячелетия поникший флаг "Влесовой книги" был подхвачен новой генерацией неоязычников, которые сделали эту подделку своей священной книгой. Теперь наиболее плодовитый из борцов за ее подлинность, А. Асов призывает "говорить правду" о ней [23]. Его призыв вызывает искреннее недоумение: а кто или что, собственно, мешает влесоведам это делать?

По мнению А. Асова, "говорить правду" о "Влесовой книге", значит, признать ее подлинность, согласиться с тем, что она древнейший памятник праславянской письменности и важнейший источник по древнейшей истории славянского язычества. Никакая иная правда А. Асовым не воспринимается. Основания для этого, считает он, более чем весомые. Исследователи "Влесовой книги" создали уже некое подобие "академической школы", пишут "научные" труды, защищают диссертации. Именно они, а не закостеневшие российские ученые, составляют "цвет отечественной славистики, палеографии и берестологии".

А. Асов сообщает нам, что в защиту подлинности "Влесовой книги" уже написано и опубликовано свыше сотни работ. Выступления противников ее подлинности его "не впечатляют". По его словам, "некий В.А. Шнирельман (известный отечественный этнолог. - А.П.)" продался американским спецслужбам и основал в Москве отделение Иерусалимского еврейского университета, что безусловно потрясло до глубины души "академическую влесологическую общественность". Руководитель Федеральной архивной службы России В.П. Козлов, хотя и не плохой исследователь, но повсюду ищет фальсификации, поэтому не может объективно оценить феномен великой книги. О.В. Творогов наделал в комментариях к "Влесовой книге" массу непростительных с точки зрения новой "академической школы" ошибок, а его авторитет в науке сформирован комсомольско-партийным прошлым и незаслуженной возможностью публиковаться в академических изданиях. Об этом А. Асов — "литературовед, не посчитавший нужным найти время для получения научных степеней в области палеографии и языкознания", но пообещавший, что сделает это непременно, - пишет особенно проникновенно. Все, кто не признает подлинности "Влесовой книги", объявляются "не специалистами в сем вопросе". Для получения мало-мальского признания и авторитета исследователям славянских древностей следует, по мнению влесоведов, для начала признать подлинность "Влесовой книги".

Единственной стоящей работой по "Влесовой книге" А. Асов считает статью Л.П. Жуковской 1960 г. Л.П. Жуковскую он признает и палеографом, и языковедом, однако делает это лишь затем, чтобы, извратив суть выводов выдающегося исследователя, заявить, будто бы на самом деле она доказала подлинность "Влесовой книги", но написала об этом между строк, поскольку находилась под жесточайшим контролем КГБ. На фоне десятков изданий, созданных новой "академической группой", противники великой книги должны выглядять достаточно убого. Тем более что "народное научное сообщество" не получает ни копейки от государства, финансирующего их противников из РАН.

Однако в основе "продукта" влесовцев - обман. Читателей обманывают во имя своей собственной "буковой правды", которая не имеет ничего общего с наукой. Никогда в науке количество букв, толщина книг и длительность докладов не будут решающим аргументом в пользу истинности того или иного положения. В этом смысле за время, прошедшие с 1960 г., тома влесоведческой писанины отнюдь не приблизились по глубине решения поставленных вопросов к двум страничкам плотного текста статьи Л.П. Жуковской в журнале "Вопросы языкознания" [24]. Но результаты этой первой экспертизы "фотостата" с одной из дощечек представляют в искаженном виде. Метод выдергивания отдельных, необходимых автору для доказательства своего тезиса цитат не нов, и господин Асов использует его сполна, только весьма неуклюже.

Он отмечает, что шрифт своим начертанием не вызвал у Л.П. Жуковской возражений, но ведь "не вызывающий возражений шрифт" "Влесовой книги", согласно экспертизе Л.П. Жуковской, имел довольно архаичный вид, отдаленно напоминающий систему письма деванагари, с помощью которой с XV-XVI столетия нашей эры стали записывать санскритские тексты. Именно этот архаичный по отношению к XX в. вид и отметила Л.П. Жуковская в своей экспертизе. Однако она никогда не утверждала, что это может быть признаком подлинности рукописи. Более того, в ее экспертизе отмечено, что начертание отдельных букв вызывает серьезные сомнения в подлинности. Тем не менее современные влесоведы, видимо, всерьез полагают, что подобные уточнения палеограф сделала по указанию с Лубянки.

Теперь о пресловутом языке дощечки: в нем были обнаружены разновременные явления различных славянских диалектов, чего не могло быть ни в одном реальном славянском языке. В этом сказочном салате среди прочих были отмечены и явления, присущие новгородскому диалекту берестяных грамот, на которых почему-то и зациклились наши "влесоискатели".

Наконец, исследование самой фотографии с изображением "Дощечки № 16" выявило, что снимок был сделан не с деревянной дощечки, а с рисунка, изображающего дощечку. Иными словами - самой книги нет, есть лишь рассказы о ней и якобы снятые с нее копии. Все эти соображения заставили успокоиться отцов и первых поклонников "Влесовой книги" в 60-х годах прошлого века. Но, как оказалось, рациональных доводов недостаточно для неоязычников "новой волны". Их вполне устраивает то, что оригинал "Влесовой книги" не сохранился, а следовательно, можно безнаказанно додумывать все что угодно.

Было бы странно, если бы А. Асов не упомянул о трагической судьбе существовавших, но бесследно сгинувших древнеславянских рунических текстов. Существует, оказывается, целая руническая библиотека Анны Ярославны, томящаяся не то в спецотделах секретных служб разных стран, не то в тайниках масонских организаций. Эти заключения основаны на допущении возможности того или иного факта в то или иное время. По этой методике можно прийти абсолютно к любым желаемым выводам.

Тем не менее утверждение о том, что "Влесова книга" была известна еще в XIX в., как и то, что она скопирована в 20-х годах прошлого столетия, бездоказательно. Сообщение о долгом самоотреченном копировании дощечек из холщового мешка является составной частью легенды о "чудесном обретении" священного славянского текста. "Известность" "Влесовой книги" в XIX в. основана лишь на том факте, что в каталоге рукописей А.И. Сулакадзева значилась вырезанная на буковых дощечках книга, названная "Патриарси".

Сулакадзев был известен не только как собиратель древностей, но и как ловкий мошенник. Он не тешил себя мечтами подделать и ввести в оборот сенсационную "научную находку", а работал "на заказ", ориентируясь на спрос со стороны не очень сведущих, но богатых коллекционеров, желающих заполучить те или иные "древние письмена". Сожалея о том, что в столь известном произведении, как "Слово о полку Игореве", интригующая фигура Бояна упомянута лишь вскользь, Сулакадзев, обладавший незаурядным литературным талантом, сотворил "Гимн Бояна", а также не менее поэтичное произведение "Перун и Велеса вещание". На ряде подлинных текстов им были сделаны такие исправления, которые вводили в заблуждение даже некоторых весьма образованных любителей старины [25].

Перу Сулакадзева принадлежит и более грандиозная мистификация "Книгорек" - каталог якобы существовавших манускриптов. Среди них упомянуто произведение "Патриарси", вырезанное на 45 буковых досках "довольно мелким шрифтом". Обнаруживая интерес потенциальных покупателей к тем или иным диковинкам из каталога, петербургский книгописец сотворял необходимые древности. Так появилось "Таинственное учение из Ал-Корана на Древнейшем арабском языке, весьма редкое - 601 года". О том, что Коран был составлен между 644 и 654 гг., Сулакадзев не подозревал. Некоторые его подделки были очень хороши по исполнению, довольно точно передавая графику древних славянских почерков, но и они были в конечном счете определены по мере развития методики палеографии и языкознания. Нет никаких оснований отождествлять дощечки Сулакадзева, которые никто не видел, с дощечками "Влесовой книги", которые тоже никто не видел и вряд ли увидит.

В настоящее время усилиями целого ряда исследователей установлена поддельность "Влесовой книги". Техника изготовления этого фальсификата становится вполне понятна при ознакомлении с работами О.В. Творогова и В.П. Козлова [26]. О.В. Творогов, опубликовав "Влесову книгу" со всеми вариантами рабочих записей Ю.П. Миролюбова и частью перевода Б.А. Ребиндера, пришел к справедливому выводу, что точный перевод "Влесовой книги" невозможен. Ее текст представляет собой совершенно очаровательную абракадабру с включением некоторых слов, напоминающих по форме древнеславянские.

В этом объемистом тексте довольно трудно уловить общий смысл. Но анализ ряда "ключевых фраз", в которых упоминаются имена известных славянских богов, сообщаются сведения о географических перемещениях славянства и хронологических вехах, показывает явную историографическую заданность "бесценных свидетельств". "Влесова книга" повествует о славном прошлом славян от эпохи "за 1300 лет до Германариха" вплоть до "времени Дира". Готский вождь Германарих погиб в IV в. н.э., а под временем Дира подразумевается IX столетие. Таким образом, во "Влесовой книге" охвачены события почти двух тысячелетий. Казалось бы, исследователи вправе ожидать от этого "источника" новых, неизвестных исторических фактов. Ничего подобного. Историческая концепция создателей "Влесовой книги" вполне согласуется с господствовавшим в 1950-е годы в отечественной науке антинорманизмом, в рамках которого "русь" размещается на юге, а украинские земли выступают своего рода второй прародиной славян-руси [27].

Вопрос о первой прародине не вполне ясен из-за расхождений отцов-создателей "Влесовой книги" во взглядах на данную проблему. В трудах Миролюбова славяне и русы - один и тот же этнос. У первого публикатора текста дощечек, белоэмигранта ассиролога А. Куренкова вопрос более запутан: русы происходят из Ассирии, а славяне - это враждебная сила, надвигавшаяся на Киев с севера. Изыскания Куренкова тем не менее произвели впечатление на Миролюбова, и он во "Влесовой книге" стал допускать два пути славяно-руссов в Европу: первый — из-за Волги, а второй - через Иран и Мессопотамию.

Все это выглядит особенно забавным, если учесть, что, пытаясь воссоздать славянское язычество как ветвь индийских верований, сочинители обнаружили полное непонимание характерного для язычества вообще представления о времени. Они обозначили исход из Семиречья 1300 годами до Германариха, их славяне и русы обитали в Карпатах 500 лет, Аскольд появился через 1300 лет после ухода славян с Карпат. Авторы "Влесовой книги" не только не сумели заполнить столь длинные хронологические периоды какими-либо событиями, но еще и не учли, что линейное исчисление времени пришло только с христианством. Язычество воспринимало время как повторение равнопорядковых циклов. Чаще всего счет велся поколениями. В русском летописании абсолютная хронология появилась не ранее второй половины XI в. Еще в Х столетии с каждым новым княжением начинался новый отсчет лет. Сделанные же позже пересчеты привели к еще большей путанице, так как составители сводов ориентировались на разные космические эры. Пример языческого исчисления времени поколениями можно найти в скандинавской "Эдде", где достаточно правдоподобно перечисляется 40 поколений от Троянской войны до первых веков нашей эры.

Постепенно раскрывается не только факт и сущность подделки, но и мелкие технические детали. Недавно историк И.Н. Данилевский, сопоставив миролюбовскую легенду об "обретении дощек" у А.Ф. Изенбека с аналогичной историей о находке таинственной узелковой письменности майя в повести Джека Лондона "Сердца трех", обнаружил очень большое сюжетное и стилистическое сходство этих фрагментов. Вероятно, Миролюбов, хорошо знавший творчество Дж. Лондона, но плохо представлявший, какие чувства должны переполнять его самого при виде загадочной находки, воспользовался готовыми образами [28].

Вряд ли все эти доводы против подлинности "Влесовой книги" и рациональные аргументы убедят А. Асова и его многочисленных адептов. Они им не нужны, ведь “«Книга Велеса» - жива. И в будущем ее влияние будет только расти”. Главная правда о "Влесовой книге" - в ее вере.

Отцы-создатели "Влесовой книги", убежденные рациональной критикой, забросили ее как бесперспективное занятие. Новое возрождение этого фантома в России пришлось на время девальвации рационализма, распространения оккультизма, мистики и абсурда. Неоязычники наших дней сделали из "Влесовой книги" святыню. Тем более, что прочесть в ней можно почти все, что потребуется "заинтересованному", а главное -"подготовленному" читателю.

Казалось бы, чего проще, если "Влесова книга" - атрибут нового языческого культа, собирайтесь себе на своем капище и читайте вслух магические тексты своей священной книги? Однако ее поклонникам требуется, чтобы ученые, представители рационального знания, подтвердили, что они согласны с их иррационализмом, чтобы они участвовали в псевдонаучных диспутах, а на огромных томах убогих исследований влесоведов ставился гриф "научное издание".

Главный раздражитель для настойчивых доказателей подлинности буковой книги - комплекс исторической неполноценности. Они почему-то уверены в том, что чем древнее народ, тем он величественнее и культурнее. Благодаря "Влесовой книге" вырисовывается полная славянская идиллия: славяно-русы - древнейшие культурные люди на Земле, так как славянская письменность - самая древняя. Этот тезис блестяще подтверждает Г.С. Гриневич - один из "лицензированных специалистов", т.е. признающий подлинность "Влесовой книге". В его книге о "праславянской" письменности бесповоротно "доказано", что праславянский язык - древнейший письменный язык на земле.

Его отголоски мерещатся автору во всех известных надписях, начиная с V тысячелетия до н.э., включая Фестский диск, критские тексты, написанные линейным письмом А и линейным письмом Б, этрусские и протоиндийские надписи [29]. Придумывание "праславянских" переводов требует коверкания смысла, и в результате вместо ясно читаемых на этрусском зеркале имен изображенных на нем мифологических персонажей Атланта и Мелеагра возникает надуманная абракадабра: "Теперь, надежда вчерашняя. Давит воздухом все немилосерднее. Аура приносит себя в жертву" [30].

Влесоведов по каким-то причинам не устраивает та история, которую действительно прожила наша страна и все ее народы. Они перекраивают прошлое, вероятно, полагая, что наши предки окажутся достойными любви и памяти лишь в том случае, если именно они основали Шумер и Вавилон, а русская литература будет признана великой только после доказательства того, что письмена русов древнее египетских иероглифов. Очевидно, только в таком гипертрофированном виде наше прошлое и представляется защитникам "Влесовой книги" актуальным и полезным для современного общества.

Не удивительно, что сегодня "Влесовой книге" найдено вполне инновационное применение. Влесоведы считают, что рождающаяся российская национальная идеология возьмет на вооружение идеи о единой праистории славянских народов.

Видите ли, уже сейчас "прориси" дощечек с придуманным свидетельством о прародине славян в Семиречье помогают семиреченским казакам в Казахстане, испытывающим мощное давление со стороны казахских националистов. А "грустная" история о тысячелетнем пребывании славян на Северном Кавказе, поведанная "Влесовой книгой", помогает русским, испытывающим дискриминацию со стороны будто бы "коренного населения".

Теперь данные "Влесовой книги" стали подкрепляться незаконными раскопками в Ставрополье, где на деньги Ставропольского мусоросжигательного завода и ряда других местных спонсоров было сделано "открытие" столицы Русколани (!?) - "града Кияра". Обиднее всего, если под влесову дудку грабится действительно ценный археологический комплекс. Возможностей для актуализации "Влесовой книги" предостаточно. Когда это было нужно ее создателям, она доказывала происхождение славян из Шумера. Теперь - из Казахстана, с постоянным размещением на Северном Кавказе. Что будет дальше? Остается ожидать, что очередное прочтение А. Асовым или кем-то иным своего сокровенного "источника" позволит обнаружить данные об исконном обитании славян на Дальнем Востоке и Восточной Сибири. Несомненно, такие сведения позволят вооружить "исконное" русское население этих обширных регионов знанием, необходимым для грядущего противостояния притеснениям со стороны монгольских, японских, маньчжурских и китайских националистов.

Путь, на который встали сегодня влесоведы, очень опасен. Определение степени исконности и укорененности нигде и никогда мирно не заканчивалось. Примеров тому множество, причем весьма свежих. Нельзя потакать национальным страстям, вдвойне нечестно использовать для эскалации националистических страстей подделку, создающую иллюзию правоты у одной стороны спора и раздражающую другую. Это особенно подло по отношению к тем, ради кого все якобы и затеяно. Людям, ожидающим реального решения назревших проблем, А. Асов и вся влесовская компания по сходной цене подсовывают иллюзию, выдавая ее за национальную идею. Миф о великой языческой славянской державе строится на принципах этновеличия славянского и уже - русского народа. Он обосновывает цивилизационный приоритет русского народа, как правило, наличием древнейшей письменности (иногда и других изобретений). Сегодня этот миф подпитывает нарастающее в российском обществе движение неоязычников.

ИСКОВЕРКАННЫЙ ХРОНОС

Не менее лицемерное явление современной "интеллектуальной" жизни - проект под лейблом "Новая хронология". "Опровержения" русской и мировой истории, созданные А.Т. Фоменко и Г.В. Носовским на основе разработок Н.А. Морозова и М.М. Постникова, по сути очень близки к мифу о праславянской языческой державе. Астрономическое отрицание древней истории в сочетании с теорией заговора историков в конечном счете также оборачивается выводами о цивилизационном преимуществе одного народа.

Еще недавно на книжных полках Дома книги, "Библиоглобуса" и Академкниги бойко продавались "научные издания" А.Т. Фоменко, Г.В. Носовского и ряда их коллег. Если для М. Аджи Вселенная создана кипчаками и для кипчаков, у "праславянских интеграторов" - для славян, т.е. - русских, то у А.Т. Фоменко свои цивилизационные потенции реализует забытое доселе древнее племя казаков. Для того чтобы населить ими все пространство, покуда хватает фантазии, академик от математики нашел нетривиальное решение. Ничего не надо удревнять! Нужно лишь укоротить эпоху "культурной истории", объявив все остатки древних цивилизаций подделками целой армии фальсификаторов. Конечно же все его выводы построены на точнейших математических расчетах, астрономических наблюдениях и скрупулезном анализе сплошь фальсифицированных источников.

Этот проект получил наибольший общественный резонанс - тысячные тиражи изданий группы "Новая хронология", телепередачи, выступления театральных звезд и чемпиона мира по шахматам Г.К. Каспарова. Столь массовое тиражирование концепции дало свои результаты. Основные тезисы, выработанные новохронологами, довольно широко известны обывателям.

Главный урок историкам, требующий осмысления, состоит в том, что российское общество - или по крайней мере та его часть, которая является регулярным потребителем интеллектуальной литературы, - при обсуждении феномена "Новой хронологии" менее всего прислушивается к мнению профессионалов-историков, астрономов, филологов. Удивительно, но в случае возникновения проблем мы все прислушиваемся к рекомендациям врачей, электриков, автослесарей и пр., а вот к мнению историков общество почему-то не хочет прислушиваться.

Это отнюдь не означает, что историки не должны давать оценку "Новой хронологии" и подобным псевдоисториям. Оценки и анализ писаний А.Т. Фоменко в печати теперь уже не редкость. В последнее время нередки профессиональные выступления историков, археологов, физиков, астрономов [31] На некоторые из них академик-математик ответил. Разбор замечаний историков у него сводится к тому, что очередной критик не воспринял разумной, доброй и вечной константы новохронологической теории, которая базируется отнюдь не на исторической эмпирике, а на высоко-фундаментальных основаниях астрономии и статистики. А.Т. Фоменко сетует, что критике подвергают одну-две не из самых существенных его гипотез, опровергнуть в целом концепцию не могут, а предложить вместо его хронологии свою не в состоянии [32]. Вместо этого они упражняются в насмешках над положениями, вышедшими под грифом "научное издание" и придумывании юмористических каламбуров по поводу "научных" аргументов А.Т. Фоменко.

Из этой отповеди научному сообществу явствует, что соображения критиков-астрономов неверны, так как они допускают в астрономических расчетах математическую ошибку. Математики, критикующие Фоменко, - деградировавшие подлецы, не имеющие морального права прикасаться к святыне "Новой хронологии". Химики и археологи, защитники радиоуглеродного, дендрохронологического и других методов датировки, зачем-то опираются на новейшие теоретические работы и оперируют калибровочными таблицами последних лет, вместо того чтобы взять за основу публикации практических результатов радиоуглеродных проб 30-40-летней давности, когда метод еще не был доработан, демонстрировал явные сбои, но, по мнению А.Т. Фоменко, показывал свои, очевидно, истинные возможности. Историки занимаются неконструктивной критикой: пытаясь опровергнуть отдельные, "не самые важные" положения теории, они не предлагают ничего взамен. Наконец, филологи просто не правы, так как лингвистические интерпретации в "Новой хронологии" вообще не имеют цены и предложены в качестве гипотез.

У историков же почти в каждом выступлении сквозит мысль о том, что аргументированное опровержение всех построений А.Т. Фоменко потребует вдвое большего бумажного объема и огромных затрат времени. На такую позицию профессионалов очень болезненно реагируют сторонние наблюдатели. Многие с радостью подхватывают лозунг "Вы отвечаете не по сути!". Автор этих строк проделал эксперимент и, не пожалев времени и усилий, прокомментировал всю главу о Куликовской битве. Объем комментария, действительно более чем в два раза превысил объем "источника" [33].

Куликовская битва 1380 г. оказалась очень хорошим поводом для разговора о научности "Новой хронологии". Чем так привлекло авторов именно это событие? По их реконструкции сражение произошло в 1380 г. (так же, как и в официальной "фальсифицированной" истории) и никаким хронологическим сдвигам не подвергалось. По мнению Фоменко-Носовского с этим событием произошла другая сознательная манипуляция, "когда они (романовские фальсификаторы) изменяли освещение русской истории и в связи с этим произвели географическую перелокализацию некоторых событий нашей истории" [34].

Такая перелокализация потребовалась фальсификаторам для того, чтобы скрыть от потомков не столь древние, как нам представляется, корни Москвы. Миллеры и Шлецеры захотели скрыть, что около 1382 г. на месте Москвы еще и города-то никакого не было - так, пограничный поселок, обычное место пограничных стычек и битв между литовскими и волжскими татарами. Все это - очень существенные положения для базового построения А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского. Не случайно Мамаеву побоищу посвящена целая глава (одна из 11) этого "научного" труда. Куликовская битва стала единственным событием, столь подробно освещенным новохронологами. Из главы мы узнаем о деталях вопиющей фальсификации, произведенной романовскими историками, и придумавшими ту самую Куликовскую битву, которая в итоге попала на страницы учебников истории. Но благородные авторы "Новой хронологии" не только разоблачают и разрушают "химеры официальной истории", они созидают - или "возвращают" - "подлинную историю".

В новохронологической "действительности" Москва, прозябавшая в виде незначительного литовского поселка, лишь после Куликовской победы волжских и сибирских казаков над войском польских и литовских казаков, возглавляемых Мамаем, и взятия ее в 1382 г. Дмитрием Донским - Тохтамышем, получила статус города [35]. Это событие, по мнению авторов, стало поворотным в истории нашей столицы. С того времени Москва как административная единица перестала подчиняться Смоленску (а этот город, по мнению авторов, являлся столицей Литвы). Ключевым событием, перевернувшим ход московской истории, согласно "Новой хронологии Руси", стала Куликовская битва.

Конечно же, Москва не сразу строилась, и там, где теперь стоят дома, было широкое поле. Вопрос только в том, когда было поле, а когда появились дома. У новохронологов ответ привязан к дате Куликовской битвы - 1380 г. Это очень важное для нас обстоятельство. Уважаемые авторы тем самым признают, что по отношению к данному сражению их ультрановые астрономические и статистические методы подтвердили общепринятую датировку. Иными словами, новохронологи все-таки позволили историкам, не искушенным в методиках изучения звездных каталогов и теориях интегрируемых гамильтоновых систем, и с их скромными познаниями о прошлом и крайне приблизительными по своей точности источниковедческими методиками поучаствовать в обсуждении вопросов истории Куликовской битвы. Полное совпадение новохронологической и официальной датировок Куликовской битвы отодвинуло проблемы определения координат звезд по долготам и широтам и вынесло на первый план вопрос о месте боя и комплекс проблем, связанных с выяснением причин, итогов и последствий сражения, а также определением и идентификацией его участников.

Географическая перелокализация "от Фоменко" тесно увязана со всеми прочими "достижениями" его концепции, такими, как: Иван Калита - Батый, Новгород Великий - консорциум из трех городов (Ярославль, Кострома, Ростов), Симеон Гордый - Александр Невский. Эти "открытия" уже обсуждались в печати и им дана оценка историков [36]. Но не эти вопиющие, с точки зрения исторической науки, моменты важны в данном случае. Как и всем выдумщикам от лженауки, новохронологам не удается найти всего комплекса необходимых им сведений в подлинных источниках, и они прибегают к помощи подтасовок и фантазий. Однако все эти моменты, штатные для лженаучных построений, у авторов "Новой хронологии" в главе о Куликовской битве предваряются источниковедческим параграфом, который называется "Как и в каком виде дошли до нас сведения о Куликовской битве?" и который, по расчету новохронологов, призван придать большую научную весомость их фантазиям. Не стоит удивляться, что содержание этого параграфа наглядно демонстрирует в полном смысле слова дилетантство его авторов и характерную для любого лженаучного построения бессовестность в интерпретации "избранных" источников. Именно такой подход к использованию источников и может быть назван лженаучным шарлатанством.

По прочтении этого весьма лапидарного (менее страницы) источниковедческого сообщения А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского читатель, очевидно, должен ощутить сочувствие к исследователям, испытывающим явный недостаток в источниках. Авторы полагают, что "основным первоисточником по истории Куликовской битвы считается «Задонщина»". Они справедливо указывают на существование более позднего "Сказания о Мамаевом побоище" и летописной "Повести о Куликовской битве". "Отсюда следует, - заключают авторы, - что «Задонщина» - это основной источник". В каком же виде дошел до нас этот основной источник? - вопрошают они. Шесть списков "Задонщины" полны такого количества искажений и дефектов, что "издание произведения по какому-либо одному из списков не дает достаточно полного и ясного представления о тексте произведения. Поэтому уже с давних времен принято давать реконструкцию" (!). Авторы искренне недоумевают. Оказывается, реконструированы едва ли не все географические названия. Кем реконструированы? Естественно, позднейшими историками. Не удивительно, что вся эта "критика источника" завершается законным вопросом: а какие же исходные географические имена стояли здесь в первичном памятнике? На каком основании они заменены на названия Дон и Непрядва? [37]

Несведующий читатель, прочтя все это, может подумать, что в розысках источников А.Т. Фоменко и его Г.В. Носовский портили зрение в рукописных отделах и архивах, задыхались в библиотечной пыли. Но нет же, это не их стиль. Они просто взяли в руки том "Памятники литературы Древней Руси. XIV - середина XV века" (М., 1981) и все необходимые им сведения обнаружили там. В этом томе опубликованы реконструкция "Задонщины" на основе списка Ундольского, Пространная летописная повесть по списку Новгородской Карамзинской летописи и вариант "О" Основной редакции "Сказания о Мамаевом побоище". Только эти тексты и оказались в поле зрения авторов. Кроме текстов памятников, новохронологические источниковеды внимательно прочли комментарии к публикациям, написанные Л.А. Дмитриевым и М.А. Салминой. Избранные (причем очень тенденциозно) фрагменты этих комментариев А.Т. Фоменко и Г.В. Носовский перенесли в свою книгу. Но весьма существенные детали, особо выделенные в цитируемых комментариях, они так и не заметили.

Так, упущено из вида указание на то, что помимо публикуемых в томе текстов существует краткий летописный рассказ "О побоище иже на Дону", отразившийся в текстах Симеоновской, Троицкой летописей и Рогожского летописца. А ведь это — древнейшее из дошедших до нас повествований о Куликовской битве. М.А. Салмина отметила это обстоятельство в своем тексте [38]. Вторым является рассказ о Куликовской битве в Новгородской I летописи младшего извода. Однако это новохронологам уже неведомо, так как не упомянуто в имеющемся у них комментарии.

Точно так же им не известно, что кроме повествовательных русских источников есть краткое сообщение немецких хроник (Торунские анналы, Хроника Дитмара Любекского и Хроника Иоганна Посильге), помещенное с точной датой 8 сентября 1380 г. [39] Сведения этих хроник восходят к информации, полученной во время съезда ганзейских купцов в Любеке в 1381 г. На этом съезде специально обсуждались вопросы торговли с русскими землями (Новгородом). Не удивительно, что там собрались осведомленные и часто бывающие на Руси люди [40]. Сохранилась запись Успенского синодика с именами павших на Дону [41]. Существует, наконец, информация в текстах московско-рязанских договоров, где недвусмысленно указывается на то, что рязанцы при возвращении русских войск с Дона "мосты переметали" (разрушили переправы); кроме того, в договорах регулируются отношения по поводу части отнятых рязанцами трофеев и возвращения захваченных тогда в рабство участников битвы [42].

Трудно винить авторов "Новой хронологии" в "том, что им неведомы источники, не упомянутые в единственном использованном ими пособии. Как они могли узнать обо всем этом, если не увидели даже в цитируемых ими комментариях такой простой фразы: “Тексты отдельных списков «Задонщины» издавались неоднократно” [43]? Далее Л.А. Дмитриев отсылает любопытных (к таковым не относятся А.Т. Фоменко и Г.В. Носовский) к последнему на то время фундаментальному изданию всех списков "Задонщины" [44]. Получается, что историки не боятся издавать списки "Задонщины" по отдельности. Зачем же понадобилась реконструкция? Неужели действительно для того, чтобы получить достаточно полное представление о первоначальном тексте литературного произведения? Кроме того, реконструкция "Задонщины" осуществлена по определенным правилам, указанным Л.А. Дмитриевым в тексте комментария. Эти правила тоже остались незамеченными новохронологами. А ведь, судя по этим правилам, в задачу авторов реконструкции не входила замена Москвы-реки на Дон, а Коломенского на Коломну. Курсивом эти названия выделены лишь потому, что различные списки дают различные созвучные варианты написания географических названий: "на поле Куликове на речке Непрядне; бысть Мамаевчина... за Дономь на усть Непрядвы (Кирило-Белозерский список); на поли Куликове на реце Непрядене (Синодальный список); на поле Куликове на речьке Напряде (список Ундольского)" [45]. А в списке Исторического музея Непрядва вообще написана как "Направда".

Пародийность всего этого источниковедческого эссе А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского состоит в том, что, проделав некоторый анализ единственного "основного первоисточника", они больше этот источник не используют. Вообще неясно, почему авторы так переживают за плохое состояние "Задонщины". Во всей своей системе доказательств они лишь два раза сделали ссылку на "Задонщину". Несмотря на все заверения новохронологов о важности и древности "Задонщины", в действительности основным источником для них стало "Сказание о Мамаевом побоище".

"Сказание" - самый поздний из литературных памятников Куликовского цикла. Оно создано на рубеже XV - XVI вв. При его создании были использованы как ранние источники о Куликовской битве, в том числе и "Задонщина", так и более поздние литературные произведения. Сюжеты и образы литературы конца XV столетия были перенесены автором в исторический контекст событий 1380 г. Именно поэтому очень многие сообщения "Сказания" являются недостоверными. По сути, полное доверие историков вызывают лишь те сообщения "Сказания", которые очевидно заимствованы из Летописной повести и "Задонщины". Так называемый "географический блок" памятника, прямо связанный с описанием маршрута движения войск к Дону, в таком пространном виде - плод творчества книжника конца XV в. Правдоподобность описываемого в "Сказании" маршрута связана с тем, что до конца XVI в. южные и юго-восточные пути из Москвы оставались направлениями контактов, очень часто военных, с Большой Ордой, а затем и с ее осколками - Казанским, Астраханским, Крымским ханствами и Ногайской ордой.

Подробность описания движения войск в "Сказании" стала основной причиной того, что А.Т. Фоменко и Г.В. Носовский моментально забыли о более лапидарной и образной "Задонщине" и большинство своих фактов начали добывать именно из текста "Сказания". Однако они использовали "Сказание" точно так же, как и тексты упомянутых комментариев в издании "Памятники литературы Древней Руси", т.е. по принципу "здесь вижу, а здесь не вижу". Трудно сказать, что за этим стоит: особенность навыков чтения (возможно, они привыкли читать через абзац) или же откровенная предвзятость в выборке фактов.

Интересно, что даже в пространном и не лишенном литературной фантазии тексте "Сказания" авторам реконструкции Куликовской битвы не удалось собрать достаточное количество фактов, отвечающих масштабу их научного полета. Видимо, поэтому они и привлекают сочинения А.А. Гордеева и Л.Н. Гумилева. А.Т. Фоменко и Г.В. Носовский не упоминают о них в своем источниковедческом разделе, как не упоминают и о существовании многих подлинных документов о событиях 1380 г. Правда, в отличие от летописных повестей и археологических материалов, забытых "Новой хронологией", сочинения А.А. Гордеева и Л.Н. Гумилева стали очень важным источником поступления исторических сведений. Обращения к этим сведениям существенно превышают цитирование "Задонщины" и часто сопровождаются вводными фразами: "Согласно русским источникам", "В летописях говорится...".

Обнародованные принципы работы новохронологов с историческими источниками ясно показывают высокую степень непрофессионализма и одновременно низкий уровень этики авторов этой концепции. Как мы убедились, в целом ряде случаев читатели, большая часть которых не обладает специальной подготовкой и не сможет проверить истинность того или иного заключения, намеренно вводятся в заблуждение. Два этих принципа - воинствующий непрофессионализм и бессовестность, заложенные в основу работы авторов с источниками, - транслируются на всю их теорию. Основной этический принцип "Новой хронологии" - как хочется, так и истинно.

Тогда и получается, что Иван Калита был отцом Дмитрия Донского, хотя умер за десять лет до его рождения. А чтобы скрыть свои "огрехи" и запутать читателя, Иван Калита - это еще и Батый (батька), и Ярослав Владимирович, и даже Пресвитер Иоанн. На таком фоне назначение Симеона Гордого братом Дмитрия Донского выглядит мелким недочетом: подумаешь, ведь он был дядей.

Известно, что один из наиболее востребованных А.Т. Фоменко "исторических источников" - Л.Н. Гумилев позволял себе выдумывать отдельные необходимые ему для обоснования своей концепции факты. Выдумки Л.Н. Гумилева меняли лишь полюса оценки исторических событий, что в советские времена часто воспринималось как вызов застойной номенклатуре и историческому официозу. "Теоретическим достижением" А.Т. Фоменко и его коллектива является признание необходимости изъятия из оборота целых периодов истории, а в источниковедении от мелкого шулерства в интерпретации источников он перешел к глобальному отнесению исторических документов в разряд фальсификаций.

Можно было бы принять всю новохронологическую эпопею за своеобразное творческое выражение протеста против скуки, схоластики и догматизма большой науки. Однако сам А.Т. Фоменко методично повторяет из книги в книгу, напоминает в каждом ответе оппонентам, что "Новая хронология" - именно научное достижение. А критикуют его, оказывается, лишь потому, что официальная, или "традиционная", история погрязла во лжи и заблуждениях и не готова признать революционного открытия академика - продолжателя традиций И. Ньютона и Н.А. Морозова.

Историки возражают. Пытаются рассуждать о научных подходах, источниковедении, источниках, фактах, пробуют указать на бессовестность авторов "Новой хронологии", высмеивают потуги А.Т. Фоменко выстроить хоть сколько-нибудь правдоподобную цепочку доказательств. Однако в итоге получается спор "немого с глухим". А.Т. Фоменко и Г.В. Носовский совершенно игнорируют любые рациональные доводы, отвечают только на те замечания, которые им интересны, и доказывают свою правоту ссылками на другие главы, книги и положения своей теории.

В ходе борьбы профессионального исторического сообщества против лживости "Новой хронологии" как-то забылось, что теория А.Т. Фоменко, в сущности, нисколько не затрагивает основ исторической науки. "Праведный гнев" новохронологов направлен не на выводы исторической науки, а на положения некоего виртуального "учебника истории". Возмущение лживостью этого "традиционного учебника" нарастает тем сильнее, чем изощреннее новохронологи выдумывают его содержание.

Возможно, А.Т. Фоменко искренне не понимает, почему с историей нельзя обращаться так же, как с математикой. Математик вне связи с окружающей нас реальностью производит мысленное конструирование абстрактных систем. Корректность такой системы обусловлена соответствием изначально определенным аксиомам. Перенесем методику в историю. Определим аксиомы:

- "древняя и средневековая история - далеко не самоочевидны, весьма запутаны и зыбки";
- представления о древней истории основаны не на источниках, а на подделках, ставших "результатом специальной работы нескольких поколений историков и хронологов";
- один и тот же реальный человек или событие могли быть представлены несколько раз под разными именами (названиями) и в разные эпохи (дубликаты);
- слова, имена и названия могли со временем менять свое значение, а географические названия "перемещались по карте".

Если исходить из этих абстрактных аксиом, то, пожалуй, ничего иного, кроме "Новой хронологии", вместо истории мы получить не сможем.

Вопреки тайным желаниям авторов "Новой хронологии", история необратима. Она уже состоялась, и ее не изменить. Все, что вокруг нее - это лишь наши попытки более или менее честно, более или менее удачно ее анализировать и интерпретировать. Прошедшая жизнь оставляет нам факты. Справедливость научной реконструкции проверяется ее соответствием всем достоверным историческим фактам. Особенность и главное отличие исторического знания от математического заключается в том, что история восстанавливает имевшую место действительность, поэтому вынуждена ориентироваться на реалии земного бытия и человеческой природы.

По части соответствия действительности концепция А.Т. Фоменко - химера. Она абсолютный антипод рационального знания. Правда, этот продукт самим производителем фасуется в "научную" упаковку, ставится вполне научный лейбл и копирайт уважаемого академика РАН. В таком дуализме (эзотерика в академической оболочке) есть своеобразный шарм. Этот жанр неизменно привлекал повышенное внимание образованного советского, позднее - российского обывателя, особенно на фоне догматизма и скупости учебников гуманитарного цикла. Фоменковская химера, появившись как манифест свободной личности в тоталитарном государстве с ангажированной наукой историей, теперь, когда тоталитаризм и массовая ангажированность ушли в небытие, стали блестящим коммерческим предприятием, процветающим на почве общественного равнодушия к истине, здравому смыслу и рациональному знанию. С.О. Шмидт, рассмотрев "феномен Фоменко" в широком культурном контексте, пришел к выводу, что это явление "можно признать фактурой (т.е. своеобразием техники выражения) отечественного менталитета. Причем именно постсоветского периода, и показательной для определенной социокультурной среды" [46].

В таком обществе настоящий ученый - специалист, профессионал - обречен на нищенское существование, а вот мистика (вместо созидательной активности), астрология и уфология (вместо естественных наук), интеллектуальное шарлатанство, вроде "Новой хронологии", пользуются спросом. Этот широкий спрос рождает предложение. Теперь уже академик А.Т. Фоменко вряд ли сможет оставить свой бизнес. Поэтому убеждать его самого в неправоте бесполезно.

Среди профессионалов-историков бытует мнение, что критика псевдоисторических концепций - бесполезное занятие, отнимающее время у специалистов и делающее рекламу авторам лженаучных сочинений. Такая позиция справедлива лишь отчасти. При полном игнорировании псевдонаучного рынка профессиональными учеными мы рискуем попасть в ситуацию, когда люди, активно использующие научные достижения и пропагандирующие их в обществе - прежде всего учителя, работники музеев и библиотек, преподаватели вузов, - оказываются неготовыми противостоять весьма агрессивным в своем натиске псевдонаучным концепциям. Интуитивное, но, к сожалению, часто голословное неприятие ими псевдонаучных концепций выглядит в глазах учеников или экскурсантов бессилием и неспособностью противопоставить "новейшему открытию" свои аргументы. Именно поэтому очень важно осуществлять публикацию основных положений лженаучных концепций, сопровождая их квалифицированным анализом специалистов, на страницах специальной периодики, рассчитанной прежде всего на профессиональные сообщества .

Опыт показывает, что грамотные разъяснения и критика необходимы. Одним из результатов критических выступлений ученых против "Новой хронологии" стало то, что значительное число потребителей интеллектуальной литературы, взяв на полке книгу А.Т. Фоменко, Г.В. Носовского или эпигонов их учения, уже представляют, что это не собственно история, а скорее некое виртуальное шоу в жанре history, наподобие компьютерной игры-стратегии с построением собственной Империи. Такая виртуальная модель очень хорошо согласуется с процветающей ныне эстетикой создания вокруг себя мистического мира, наиболее отвечающего желаниям и устремлениям собственного "я". А.Т. Фоменко идет дальше - он предлагает, точно в соответствии с мультимедийными приоритетами нашего времени, не только виртуальный кокон настоящего, но и реконструированное под индивидуальное желание прошлое. А.Т. Фоменко захотелось, чтобы родная история оказалась древнее и величественней истории других стран, и он это осуществил. Но не традиционным путем - удревняя историю Руси до основания Рима и дальше, а новаторским - разрушив все древние цивилизации. Открытый им жанр - провокация и призыв к другим интерпретациям прошлого, которые будут неизбежно вступать в конфликт с эмпирикой "Новой хронологии".

ИТОГОВЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Безусловно, А.Т. Фоменко и "Новая хронология" вовсе не "конец истории" и уж точно не ее начало. История - это социальная и частная память. История существует и будет существовать, даже если кто-то попытается ей это запретить. Научное изучение истории будет продолжаться вне зависимости от того, что говорится новохронологами. Ученые-историки будут и дальше копаться в архивах и библиотеках, археологи - в земле.

Однако не перестанут появляться и "новые трактовки", вызывающие к жизни еще более новые интерпретации. Успешность паранаучного рынка напрямую связана с состоянием общества. Если в обществе возобладают идеалы просвещения, а в стране утвердится стабильность, то большого спроса на продукцию А.Т. Фоменко, М. Аджи, праславянских интеграторов и других ожидать не следует.

Данная статья подготовлена в рамках проекта, поддержанного АНО ИНО-Центр в рамках программы "Межрегиональные исследования в общественных науках" совместно с Министерством образования РФ, Институтом перспективных российских исследований им. Кеннана (США) при участии Корпорации Карнеги в Нью-Йорке (США), Фондом Джона Д. и Кэтрин Т. Мак Артуров (США). Точка зрения, отраженная в статье, может не совпадать с точкой зрения вышеперечисленных благотворительных организаций. Автор также выражает благодарность за поддержку Фонду содействия отечественной науке.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Кругляков Э. Лженаука. Чем она нам угрожает? - Россия. Третье тысячелетие. Вестник актуальных прогнозов. - спецвыпуск Наука в России: сценарии развития, 2003, № 8, т. 2, с. 149-153; его же. "Ученые" с большой дороги. М., 2001.

2. Аджи М. О "москальских вотчинах" в России. - Независимая газета, 11.1. 1994.

3. Неборский М. Иван Грозный был женщиной! Как рождаются исторические мифы. - Родина, 1996, №5, с. 10.

4. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992.

5. Аймермахер К.. Бомсдорф Ф.. Бордюгов Г. Введение. - Мифы и мифология в современной России. М., 2000, с. 10-11.

6. Суворов В. Ледокол. М., 1992.

7. Кутузов П. Запахи лондонской кухни. - Родина, 1997, № 7, с. 67-78; Суворов В. Зачем Жукову 32 тысячи танков? - Там же.

8. Подъяпольский А. Ловушка для рыцарской "свиньи". Родина, 2002, № 3, с. 35-37.

9. Бурланков Н. Куликовская битва на Воже! - Родина, 1999, № 10, с. 38-40.

10. Данилевский И.Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв.). М., 2000, с. 337-338.

11. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь. М., 1989, с. 355.

12. Там же, с. 33.

13. Там же, с. 25.

14. Гумилев Л.Н. В поисках вымышленного царства. М., 1992, с. 152.

15. Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая Степь, с. 346.

16. Там же, с. 354.

17. Там же, с. 344.

18. Подробнее об особенностях национальных концепций этновеличия см.: Олейников Д., Филиппова Т. Как распорядится "общим" наследством? Вместо заключения. - Национальные истории в советском и пост-советских государствах. М., 1999. с. 329-342.

19. Шнирельман В.А. Ценность прошлого: этноцентристские исторические мифы, идентичность и эт-нополитика. - Реальность этнических мифов. Московский Центр Карнеги. Аналитическая серия, вып. 3, с. 12-33.

20. Там же, с. 17.

21. Аджи М. Полынь Половецкого Поля. М., 1994, с. 15-16.

22. См. подробный критический анализ книги М. Аджи: Олейников Д. Книга - полынь. - Володихин Д., Елисеева О., Олейников Д. История России в мелкий горошек. М., 1998, с. 113-177.

23. Асов А. "Книга Белеса" - бессмертна! - Родина, 2002, № 6, с. 27-29.

24. Жуковская Л.П. Поддельная докириллическая рукопись (К вопросу о методе определения подделок). - Вопросы языкознания, 1960, № 2, с. 142-144.

25. Лёвочкин И.В. Основы русской палеографии. М., 2003, с. 97-98.

26. Творогов О.В. "Влесова книга". - Труды Отдела древнерусской литературы, т. 43. Л., 1990; Козлов В.П. Дощечки Изенбека. - Родина, 1998, № 4.

27. Кузьмин А.Г. Новое наступление "Влесовой книги". - Дискуссионные вопросы Российской истории. Арзамас, 1995, с. 7.

28. Данилевский И.Н. Попытки "улучшить" прошлое: "Влесова книга" и псевдоистории. - Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IХ-ХII вв.) М., 1998, с. 315.

29. Гриневич Г.С. Праславянская письменность: результаты дешифровки. М., 1993.

30. Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков, с. 323.

31. Первые критические отклики на концепцию А.Т. Фоменко и его единомышленников появились еще в 1980-х годах: Голубцова Е.С., Кошеленко Г.А. История древнего мира и "новые методики". - Вопросы истории, 1982, № 8, с. 70-82; Голубцова Е.С., Смирин В.М. О попытках применения "новых методов статистического анализа" к материалу древней истории. - Вестник древней истории, 1982, № 1, с. 171-195; Голубцова Е.С., Завенягин Ю.А. Еще раз о "новых методах" и хронологии Древнего мира. - Вопросы истории, 1983, № 12, с. 63-83; Вассович А.Л. По поводу статьи М.М. Постникова и "культурно-исторических" публикаций его последователей. - Вопросы истории, естествознания и техники, 1984, №2, с. 114-125. В последние годы на пике популярности "Новой хронологии" была проведена специальная конференция на историческом факультете МГУ (см. "Мифы новой хронологии": Материалы конференции на историческом факультете МГУ, 21.12.1999 (серия "Антифоменко"). М. 2001.), а также издан ряд сборников, включивших в себя статьи ведущих историков, археологов, лингвистов, астрономов, математиков, публикации документов, раскрывающих историю возникновения и трансформации "Новой хронологии": История и антиистория: критика "новой хронологии" академика А.Т. Фоменко. М., 2001; Сборник Русского исторического общества, т. 3 (151): "Антифоменко". М., 2000; вышли в свет также несколько сборников "Антифоменковская мозаика". Подробный анализ истории возникновения и развития "Новой хронологии" и соображения о причинах расцвета интереса к этой псевдонаучной теории в современной России см.: Шмидт С.О. "Феномен Фоменко" в контексте изучения современного общественного исторического сознания. - Исторические записки, вып. 6 (124). М., 2003, с. 342-387. См. также материалы под рубрикой “Мифы "новой хронологии" академика А.Т. Фоменко” в журнале "Новая и новейшая история" (2000, № 3).

32. Именно в таком ключе построен ответ А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского некоторым из оппонентов. См. Нева, 1999, № 2.

33. Петров А.Е. Прогулка по фронтовой Москве с Мамаем, Тохтамышем и Фоменко. - История и антиистория: критика "Новой хронологии" академика А.Т. Фоменко. М„ 2000, с. 131-190.

34. Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Новая хронология Руси. М., 1997, с. 134.

35. Там же, с. 142.

36. См.: Володихин Д., Елисеева О., Олейников Д. Указ. соч.; Был ли Новгород Ярославлем, а Батый - Иваном Калитой? (интервью с В.Л. Яниным) . - Известия, 11.V1.1998: Данилевский И.Н. Пустые множества "новой хронологии". - Данилевский И.Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IХ-ХII вв.), с. 289-313.

37. Носовский Г.В., Фоменко А.Т. Указ. соч., с. 134.

38. Памятники литературы Древней Руси. XIV - середина XV века. М., 1981, с. 549.

39. Scriptores Rerum Prussicarurn, В. 3. Leipzig, 1866, S. 114-115.

40. Бегунов Ю.К. Об исторической основе "Сказания о Мамаевом побоище". - Слово о полку Игореве и памятники Куликовского цикла. M. -Л, 1966, с. 508-509.

41. Древняя Российская вивлиофика, т. 6. М., 1788, с. 451.

42. Договор князя Дмитрия Ивановича с Олегом Рязанским 1382 г.: "А что князь великии Дмитрии и братъ, князь Володимеръ, билися на Дону с татары, от того веремени что грабеж и что поиманые у князя у великого людии у Дмитрия и у его брата, князя Володимера, тому межи нас суд волчий, отдати то по исправе". - Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М., 1950, № 10, с. 30; Договор Василия Дмитриевича Московского с Федором Ольговичем Рязанским 1402 г.: "А что была рать отца моего, великого князя Дмитрея Ивановича, въ твоей вочине при твоем отци, при великом князи Олги Ивановиче, и брата моего, княже Володимерова, рать была, и княже Романова новосилского, и князей торуских, нам отпустити полон весь. ... А тобе також наш полон отпустити весь, и тот полон, что у тотарьские рати ушолъ, а будет в твоей отчине тех людей з Дону, которые шли, и тех ти всех отпустити." -Там же, № 19, с. 54.

43. Памятники литературы Древней Руси. XIV-середина XV в., 545.

44. Все шесть списков опубликованы в кн.: "Слово о полку Игореве" и памятники Куликовского цикла, с. 535-556; четыре наиболее полных списка "Задонщины" с подробнейшими комментариями также см. Памятники Куликовского цикла. СПб., 1998, с. 88-133.

45. Памятники Куликовского цикла, тексты V, VI, VII.

46. Шмидт С.О. Указ. соч., с. 372.

47. До сих пор на постоянной основе специальную рубрику с критикой псевдоисторических концепций ведет лишь журнал "Родина". Этого явно недостаточно. Необходимо учреждение аналогичных рубрик в таких изданиях как "Преподавание истории в школе", "Вестник Московского университета", "Библиотекарь", "Русская речь", "Учительская газета", "Первое сентября" и т.д.

48. Борисенок Ю. Фоменкиада: конец истории? - Известия, 24 XII.1999.