VIVOS VOCO: Юрий Иванов, ТРАГЕДИЯ ПОЛЬСКОГО ПЛЕНА

Осквернение могил советских воинов Великой Отечественной, отдавших жизнь за освобождение Польши, выглядит особенно непристойно, если вспомнить об иных могилах - десятков тысяч солдат, погибших от голода, холода и болезней в польских лагерях в начале 20-х. Тем, кто вспоминает о Катыни, неплохо было бы признать и свою ответственность.

ДЕЛА этих давно минувших дней долго оставались вне поля зрения общественности. Есть несколько причин, почему вопрос о российских военнопленных в Польше времен Пилсудского оставался как бы на обочине истории. Непосредственно после окончания советско-польской войны 1919-1920 гг. их судьба мало кого занимала. Времена были жестокие, гибли миллионы людей. Позднее вопрос о погибших в польском плену вовсе предали забвению еще и потому, что в этой военной кампании мы потерпели поражение, определенная часть ответственности за которое лежала на Сталине как члене реввоенсовета Юго-Западного фронта. А вспоминать о проигранных сражениях и обо всем, что с этим связано, никто не любит. И только в последние годы, после облегчения доступа к архивам, исследователи и публицисты стали мало-помалу открыто говорить о страшной судьбе российских солдат в польском плену.

Напомним, что в ходе советско-польской войны 1919-1920 гг., начатой в соответствии с овладевшей в то время варшавским руководством идеей Польши "от моря до моря", в польском плену оказались свыше 100 тыс. солдат. Это произошло в основном в результате польского контрудара под Варшавой в августе 1920 г. (теперь дата начала этого наступления в пику России официально принята в качестве Дня польской армии).

Архивы хранят много материалов, проливающих свет на трагическую судьбу оказавшихся в плену. Опубликована только небольшая их часть. Основным официальным документом, в котором приведены конкретные цифры трагедии, является нота наркома по иностранным делам РСФСР Г.В. Чичерина от 9 сентября 1921 г., направленная поверенному в делах Польши в Москве. В ноте на польские власти возлагается "страшная громадная вина... в связи с ужасающим обращением с российскими пленными". Далее отмечалось, что "в течение двух лет из 130 тысяч русских пленных в Польше умерло 60 тысяч". Эти данные подтверждаются и другими историками.

Условия, в которых оказались российские пленные, засвидетельствованы во многих документах. Примером может служить отчет о деятельности с апреля 1921 по 15 февраля 1923 г. т.н. Русско-украинской делегации, занимавшейся пленными. В нем, в частности, отмечается, что "военнопленные в Польше рассматривались не как обезоруженные солдаты противника, а как бесправные рабы. Жили военнопленные в построенных германцами старых деревянных бараках. Пища выдавалась негодная для потребления и ниже всякого прожиточного минимума. При попадании в плен с военнопленного снимали все годное к носке обмундирование, и военнопленный оставался очень часто в одном лишь нижнем белье, в каком и жил за лагерной проволокой".

Систематически практиковались избиения, издевательства и жестокие наказания. В некоторых лагерях пленных использовали как тягловую силу, заставляя "вместо лошадей возить собственные испражнения". "Дисциплинарные наказания, применяемые к военнопленным, отличаются варварской жестокостью. Помещение для арестованных в одном лагере представляет собой каморку 2 кубических саженей, похожую по своему состоянию на хлев для скота. В этот карцер сажают от 10 до 17 человек... Помимо этих жестоких мер наказания в лагерях процветает палочная и кулачная расправа над военнопленными... Попытки нашей делегации смягчить режим в лагерях, приведя общее положение о правилах внутреннего распорядка, разбивались о саботаж польской делегации" (из справки полпредства РСФСР в Варшаве от 10 августа 1922 г.).

Как писал 6 января 1922 г. полпред РСФСР в Польше, "арестованных ежедневно выгоняют на улицу и вместо прогулок обессиленных людей заставляют под команду бегать, приказывая падать в грязь и снова подниматься. Если пленные отказываются ложиться в грязь или если кто-нибудь из них, исполнив приказание, не может подняться, обессиленный тяжелыми условиями своего содержания, то их избивают прикладами".

Выжить в таких условиях было крайне сложно. Пребывание зимой в нетопленых бараках, голод, отсутствие необходимого медицинского обслуживания, а также верхней одежды и обуви - все это вызывало различные эпидемии и болезни с высоким процентом смертности, главным образом в первую зиму плена 1920-1921 гг. Особой жестокостью обращения и особо тяжелыми условиями отличались польские концлагеря в Стшалково и Тухоли. Последний впервые в выходившей в Варшаве белой прессе был назван "лагерем смерти", и название за ним впоследствии прочно закрепилось. Информируя руководство военного министерства 1 февраля 1922 г. о побегах военнопленных, начальник 2-го отдела Генштаба польской армии полковник И.Матушевский писал: "Эти побеги вызваны условиями, в которых находятся коммунисты и интернированные (отсутствие топлива, белья и одежды, плохое питание, а также долгое ожидание выезда в Россию). Особенно прославился лагерь в Тухоли, который интернированные называют "лагерем смерти" (в этом лагере умерло около 22 000 пленных красноармейцев)". Ужасна приводимая в донесении цифра: "умерло около 22.000" в одном только лагере!

Массовые расстрелы российских пленных в 1919-1920 гг. - это не пропагандистская выдумка, как стремятся представить дело некоторые польские СМИ. На сей счет имеются свидетельства самих поляков. Так, А.Велевейский в популярной "Газете выборчей" (от 23 февраля 1994 г.) писал о приказах генерала Сикорского (будущего премьера) расстрелять из пулеметов 300 российских военнопленных, а также генерала Пясецкого не брать живыми в плен российских солдат. Есть информация и о других подобных случаях.

На основании имеющихся документов можно сделать следующие подсчеты: всего в польском плену оказались не менее 120-130 тыс. человек. Из них репатриировались 69 тыс., перешли в "белые" формирования 5 тыс., остались в Польше на постоянное местожительство - 1 тыс., умерли в лагерях - получается огромная цифра - 50-60 тыс. чел.

Варшава отрицает существование такой проблемы прошлого. Там считают, что если Москва поднимает ее, то исключительно в политико-пропагандистских целях как некий "противовес" катынской трагедии. Однако в действительности Катынь и вопрос о российских пленных - это две совершенно различные проблемы, никоим образом не связанные друг с другом, если только речь не идет о безвинной гибели в обоих случаях десятков тысяч людей.

В настоящее время спор идет главным образом о числе погибших, а сам факт массовой гибели российских пленных в лагерях польская сторона уже не отрицает. По подсчетам польских исследователей, общее число жертв составило примерно 18-20 тыс. Понятно, что дело не только в расхождении данных. Ведь если даже принять польскую версию, то 20 тыс. человеческих жизней - это тоже громадная цифра.

В большинстве польских публикаций о войне 1919-1920 гг. гибель российских пленных объясняют исключительно объективными, не зависевшими от властей условиями в связи с разрушенной после многих лет войны экономикой, общим недостатком в стране медицинского персонала и лекарств, продуктов питания, одежды, топлива, приспособленных для жилья строений и т.п. Эти объяснения можно иметь в виду, перечисленные обстоятельства, конечно, способствовали возникновению в лагерях различного рода эпидемий и большой смертности. Однако суть проблемы заключается в ином: в соответствии с действовавшими в то время международными конвенциями с момента пленения российских солдат вся ответственность за их дальнейшую судьбу падала на Польшу. Отсюда и ее ответственность в историческом и моральном плане за смерть десятков тысяч российских военнопленных. Тем более что Варшава официально объявила, что является законной правопреемницей Польской Речи Посполитой (1918-1939 гг.). Почему необходимо, чтобы польская сторона по прошествии столь большого времени признала наконец свою ответственность за умерших в плену россиян? Дело в том, что речь идет прежде всего о восстановлении исторической правды и памяти о погибших. Тем самым Польша могла бы показать, что она готова (о чем неоднократно заявляла) к расчистке исторического прошлого, готова сказать всю правду о его "белых пятнах" и этим способствовать сближению между нашими странами и народами. Иначе от подобных заверений попахивает пропагандой. Ответ на этот вопрос не может не оказать влияния на формирование внешнеполитического курса Москвы в отношении Польши.

Сложилась парадоксальная ситуация: Польша и Россия в отношении к трагическим событиям в истории своих взаимоотношений теперь как бы поменялись местами. Нынешняя позиция Варшавы по вопросу о русских пленных напоминает позицию СССР, который длительное время не признавал своей ответственности за катынское преступление. Как представляется, в деле о гибели российских военнопленных Москве следовало бы взять пример с былых польских усилий, предпринимавшихся в свое время для привлечения внимания к катынской проблеме, в том числе и на официальном уровне. Польше неплохо было бы пройти путь, который совершила Россия в связи с катынской трагедией вплоть до признания вины за это варварство и принесения официального покаяния.

Полезно было бы также по польскому примеру издать сборник наиболее важных документов о российских военнопленных, хранящихся в наших различных архивах, включив в него важные материалы, которые по каким-либо причинам отсутствуют в польских публикациях (режим в лагерях, официальные протесты российской стороны, отчеты полпредства РСФСР в Варшаве и других советских организаций, занимавшихся военнопленными, обобщающие цифровые данные и проч.). Это удовлетворило бы имеющийся в России интерес к данной проблеме и позволило бы более предметно вести дальнейший разговор с польской стороной.

Автор далек от того, чтобы, поднимая данный вопрос, создавать какую-то напряженность в двусторонних отношениях. Наоборот. Цель одна - расчистить прошлое, дать честную и объективную интерпретацию последнего "белого пятна" в нашей совместной истории, причем именно во имя установления в будущем с Польшей нормальных добрососедских связей.