N6, 1998

Вместе с тем есть и другой путь: обстоятельно охарактеризовать только одну какую-либо деталь объекта. Когда эта деталь типична, по ней можно с удивительной полнотой его восстановить если и не весь, то какие-то важнейшие качества. Использование нескольких подобных деталей для изучения объекта и представляет, по нашему мнению, один из вариантов системного подхода. При правильном выборе (в чем вся сложность) и адекватной экстраполяции не должна повториться ситуация, зафиксированная в известной восточной притче о слепых мудрецах и слоне.

Попытаемся проиллюстрировать свою мысль на примере храма. В русской традиции храм представлен разнообразными, но необыкновенно характерными для своего времени и архитектурной школы образцами, возможность точной атрибуции которых не вызывает сомнений.

Для некоторых архитектурных школ типологической деталью храма может быть портал - своеобразно украшенный вход. Широко известны великолепные порталы Успенского собора "на Городке" в подмосковном Звенигороде, килевидному завершению которых отвечают килевидные же завершения закомар. Эта постройка князя Юрия Дмитриевича начала XV в., сохранившаяся почти без искажающих переделок, считается типичной для раннемосковской архитектуры. Похожие порталы можно видеть и у Старо-Никольского собора в Можайске, переделанного в новом материале в середине прошлого века.

Храмы Великого Новгорода и Пскова XIV - XVI вв. отличаются другой, весьма характерной архитектурной деталью, "бровками" - декоративным украшением над окнами построек. У новгородских церквей они полукруглые, у псковских ХVI в. - угловые.

По таким деталям, особенно если их рассматривать в совокупности, возможна и атрибуция объекта в рамках тех или иных групп. Более того, подобный подход позволяет оценить и эволюцию художественных идей в целом, проследить пути развития различных стилей.

Обратимся теперь к человеку. Известно, насколько трудно типизировать его, например - по морфологической конституции всего тела. Этот подход, связанный с именами Э.Кречмера, а в России - М.В.Черноруцкого и А.А.Малиновского, вызывает многочисленные споры и длительную, упорную критику. Что уж говорить о деталях! Реконструкция организма по его фрагментам традиционно и плодотворно используется в палеонтологии, где на основании отдельных костей или зубов воспроизводится облик давно жившего существа. Однако там речь идет все-таки о видовой, а не о конституциональной принадлежности, что является более общим и в этом смысле более грубым обобщением. И все же мы убеждены, что типические детали, отражающие важные качества всего человеческого организма и позволяющие оценить его конституциональную принадлежность, существуют! Одна из них... лицо!

На первый взгляд такое утверждение кажется парадоксальным, ведь речь идет не об индивидуальной, а именно типологической детали организма. Достаточно, однако, посмотреть на фотографии детей с так называемой синдромальной патологией (комплекс множественных, врожденных, наследственно детерминированных, но не связанных между собой эмбриологически фенотипических черт), чтобы убедиться в резонности подобных суждений. Так, даже далекий от медицины человек при желании может поставить диагноз синдрома Дауна по одному только лицу, не прибегая ни к каким специальным методам исследования. Представим себе на минуту, насколько фантастической должна казаться непосвященному человеку самая возможность предсказания в этом случае и интеллектуального дефекта, и отклонений в количестве хромосом. Ведь это делается не только без использования сложных и весьма трудоемких диагностических методов, но вообще не вступая ни в какой контакт с объектом!

В настоящее время описаны сотни форм синдромальной патологии, по сути представляющих редкие конституциональные типы человека. Сходство лицевых фенотипов одной такой конституциональной формы настолько велико, что дети похожи как родные братья (или даже больше!), независимо от того, в семье какой национальности или даже, при некотором уровне обобщения, расы они родились. Конечно, описываемые в рамках синдромологии конституциональные типы очень редки и потому достаточно четко очерчены, а в популяции число весьма близких типов огромно. Но все-таки такой подход представляется нам перспективным, и его плодотворное использование в биологии и медицине дело будущего.

Обратимся теперь к другой, не менее информативной, но не столь известной детали человеческого организма, а именно - к узорам гребневой кожи (дерматоглифам), покрывающей внутреннюю поверхность кистей рук и подошвы ног ("волярный рельеф").

Термин "дерматоглифика" был предложен Х.Камминсом и И.Мидло в 1926 г. и в переводе на русский язык означает "гравировка кожи". Любопытно, что на древнем санскиритском языке "печать" и оттиск пальцев обозначаются одним словом.

Интерес к особенностям рисунка на ладонях и пальцах человека возник давно. Научные описания кожных узоров встречаются еще в работах анатома и эмбриолога М.Мальпиги (1686). В 1823 г. один из крупнейших биологов того времени Я.Пуркинье предложил свою классификацию пальцевых узоров, во многом согласующуюся с современной. Родоначальником дерматоглифики как науки по праву считают Ф.Гальтона, чьи работы в немалой степени способствовали развитию этого направления. Среди отечественных специалистов одним из первых был М.В.Волоцкой, занимавшийся этнической дерматоглификой и генетикой пальцевых узоров. В конце 30-х годов началось изучение кожных узоров при наследственных заболеваниях, вызываемых различными хромосомными аномалиями.

Известно, что узоры гребневой кожи, названной так по гребешкам, ее образующим, уникальны для каждого индивидуума, благодаря чему уже более ста лет они используются в криминалистике для идентификации личности. Однако несмотря на все индивидуальное многообразие, дерматоглифы достаточно легко классифицируются. Так, на пальцах человека выделяют всего три типа узоров: высокой (завитки), средней (петли) и низкой (дуги) степени сложности. Через "игольное ушко" этих трех типов проходит вся человеческая индивидуальность!

Дерматоглифику не следует смешивать с хиромантией. Мы не имеем ни возможности, ни желания клеймить ее как лженауку. Однако необходимо подчеркнуть, что хиромантия и дерматоглифика оперируют совершенно различными вещами! Первая берет на себя смелость предсказывать различные события в будущем и угадывать их в прошлом, опираясь на особенности так называемых "белых линий" ладоней, полагая, что они появляются уже после рождения человека, способны значительно меняться в течение его жизни и после смерти утрачиваются. Кто и зачем "рисует" и "стирает" на наших ладонях различные "белые линии" нам не известно. Вторая же обращается к узорам гребневой кожи, которые, заложившись к 13-й неделе внутриутробного развития организма, никогда уже не меняются! Общность эмбрионального происхождения кожи и нервной системы служит гарантом адекватности дерматоглифических данных в изучении мозга. За кожными узорами стоят сложные процессы роста и дифференцировки тканей в период онтогенеза.

Таким образом, между дерматоглификой и хиромантией столько же общего, сколько между астрономией и астрологией или френологией и нейропсихологией, и никакие находки и провидения одной не могут укрепить авторитет другой. Выводы дерматоглифики не несут никакого мистического оттенка, как не несут его кольца Кайзера - Флейшера (специфические грязновато-коричневые круги по периферии радужного кольца глаза, образовавшиеся в результате отложения меди), используемые при диагностике болезни Коновалова - Вильсона, или так называемые "ногти Гиппократа", они же "часовые стекла" (своеобразные утолщения ногтей и терминальных фаланг пальцев), позволяющие заподозрить тяжелую печеночную или легочную патологию. Еще раз подчеркнем, что это вовсе не доказывает ложность хиромантических предсказаний, но, право же, нелепо, говоря о дерматоглифике, каждый раз отмежовываться от хиромантии, совершая совершенно бесполезный экскурс в ее основы. Представим себе нейропсихолога, вынужденного при каждом своем выступлении излагать постулаты френологии Ф.Й.Гааля (кстати, сыгравшие для своего времени и прогрессивную роль) или химика, в очередной раз отрекающегося от алхимии.

Итак, насколько особенности кожного рельефа действительно могут служить характеристикой каких-либо принципиальных особенностей человеческого организма, а не являются по отношению к нему чем-то внешним? Попытаемся ответить на этот вопрос.

Поскольку кожа происходит из тех же самых эмбриональных зачатков, что и нервная система млекопитающих, ее узоры можно считать оригинальным маркером морфологической организации мозга. Роль центральной нервной системы в эмбриональной детерминации развития других органов, а затем и в физиологической регуляции их деятельности в настоящее время доказана. Из этого следует, что, оценив тип нервной системы организма, мы достаточно полно характеризуем и его тип в целом. К сожалению, никаких прямых параллелей между дерматоглифами и параметрами морфологической организации нервной системы до сих пор не получено. Однако накоплено немало косвенных данных, позволяющих считать дерматоглифический подход адекватным в изучении мозга приматов, в том числе и человека. Часть из них получена в клинических наблюдениях, многолетний опыт которых показывает, что отклонения в характере волярного узора всегда сопровождаются нарушениями морфогенеза центральной нервной системы. Конечно, в этих случаях речь идет о грубых отклонениях в дерматоглифической картине.

Специфика синдромальной патологии определяет сходство кожного рельефа у пациентов с одинаковым синдромом, более того, в какой-то мере делает его типичным для каждого отдельного заболевания. Один из наиболее демонстративных примеров патологической дерматоглифики - при синдроме Дауна: знаменитая "четырехпальцевая" складка на ладони, высокие осевые трирадиусы по типу t'', высокие ульнарные петли с низким гребневым счетом на пальцах. Уже более 60 лет дерматоглифику используют как информативный метод диагностики этого заболевания. Хотя, конечно, "последнее слово" остается за хромосомными исследованиями, но особенности кожных узоров могут указывать на тяжесть клинических проявлений патологии, и в этом смысле она незаменима.

Несколько иная картина наблюдается при синдроме Рубинштейна - Тейби (характеризуется, помимо многочисленных уродств и интеллектуальной недостаточности агрессивностью, редкой для олигофренических состояний). Здесь кроме типичных для патологической дерматоглифики признаков ("четырехпальцевая" складка и высокие осевые трирадиусы) отмечаются сложные и достаточно специфические узоры: "трехдельтовые" завитки на первых пальцах; на вторых, третьих - дуги; на ладонях часты редкие узоры в области тенара. Поскольку при этом синдроме хромосомных отклонений не обнаружено, диагностическое значение дерматоглифики еще более возрастает. В какой-то мере близкую дерматоглифическую картину можно наблюдать при наследственной неврологической болезни Жиль де ля Туретта (проявляется в специфическом сочетании моторных и вокальных тиков). Здесь отсутствие патологических знаков согласуется с интеллектуальной сохранностью индивида, а принципиальное сходство других признаков, в первую очередь узоров в области тенара, позволяет проводить параллель в агрессивности пациентов.

Наличие редких ладонных узоров сближает описанные типы с дерматоглификой обезьян. Любопытно, что при вокальных тиках считают вовлеченным в работу так называемый "третий" речевой центр человека, связанный с эволюционно более древними мозговыми структурами, нежели известные речевые центры Вернике и Брока. Предполагается, что этот центр, ответственный за примитивные, эмоционально окрашенные звуки, был основным у далеких человеческих предков и у здоровых людей не функционирует. Таким образом, особенности волярного рельефа при болезни Жиль де ля Туретта не только могут служить дополнительным диагностическим критерием, но и проливают свет на особенности этиологии и патогенеза этого заболевания.

Известно, что один из методов изучения функционального состояния мозга - регистрация его электрической активности (ЭЭГ). Имеется ли соответствие между характером дерматоглифической картины и особенностями электрической активности мозга? В наших исследованиях у здоровых детей такая связь действительно обнаружена. Так, у девочек 6 - 8 лет, у которых на пальцах преобладали завитки, мощность высокочастотных поддиапазонов альфа-ритма ЭЭГ увеличена по сравнению с девочками, на пальцах которых располагаются петли. Оказалось, что при наличии редкого узора на ладони в области тенара, даже независимо от интенсивности этого признака и от характера пальцевой дерматоглифики, электрическая активность мозга увеличивается не только в диапазоне альфа-частот, но и в бета-диапазоне. Видимо, у таких детей нервная система отличается большей возбудимостью, чем может объясняться и агрессивность при синдроме Рубинштейна - Тейби или болезни Жиль де ля Туретта, когда отмечаются тенарные узоры. Здесь же, наверное, и ключ к пониманию того, почему эти узоры столь редки в популяции.

Вместе с тем другие ладонные узоры, в частности в области гипотенара или межпальцевых промежутков, даже очень сложные (например, по типу завитков), пока не обнаружили соотношения с электрической активностью мозга. Упомянутая уже роль нервной системы в регуляции функций других органов и систем делает понятной обнаруженную связь между особенностями дерматоглифов и многими соматическими заболеваниями, как то: язвенная болезнь, диабет, туберкулез6 и т.д.

Видимо, дерматоглифические узоры позволяют не только сформировать группы риска по тем или иным заболеваниям или прояснить причины возниковения и механизмы развития той или иной патологии. Благодаря им врач может вырваться из тисков монокаузального подхода, отчасти извиняемого блестящими успехами микробиологии, эндокринологии и других разделов современной медицины. Они дают возможность предсказать развитие нежелательных, иногда очень тяжелых, осложнений после применения прививок у детей. Конечно же, вакцинация, спасшая жизнь стольким людям и приведшая к почти полному исчезновению некоторых заболеваний, - благо. Однако что добро для человечества в целом, для индивидуума может обернуться страшным злом! Разумеется, столкновение с натуральным возбудителем заболевания, гораздо более агрессивным, чем в ослабленной вакцине, для чувствительного человека оказалось бы еще более трагичным. Но дело в том, что его лишили шанса просто никогда не встретиться с этим возбудителем! Самым разумным был бы другой подход: формирование групп риска, освобожденных от вакцинации, но находящихся под защитой своего рода буферного кольца иммунизированных людей, у которых и прививка от заболевания и оно само прошли бы безо всяких осложнений и которые, после проведенной вакцинации, не будут переносчиками инфекций! Факторами риска, вероятно, можно считать не столько редкие дерматоглифические признаки, сколько рассогласованность между сложностью узора на пальцах и гребневым счетом (например, ульнарные петли с низким гребневым счетом).

Весьма продуктивен дерматоглифический метод и при изучении билатеральных различий организма, и в первую очередь, конечно же, - межполушарной асимметрии мозга. Обычно на пальцах правой руки узоры более сложные. Возможно, такое распределение дерматоглифов отражает характер наиболее оптимальной морфологической организации центральной нервной системы. У большинства людей левое полушарие более развито, что проявляется, например, в большей площади коры в области зоны Вернике или Брока. Не следует, однако, смешивать морфологическую асимметрию мозга с функциональной. На наш взгляд, проблема межполушарной асимметрии мозга у человека - это прежде всего проблема функциональной специализации его полушарий. Морфологические различия в этом случае видимо, вторичны, т.е. просто доминирующие функции требуют более мощного морфологического субстрата. С этим согласуется и тот факт, что дерматоглифическая картина высших и тем более низших обезьян более симметрична, чем у человека.

Морфология и физиология межполушарной асимметрии мозга включает в себя и проблему "левшества", которая сегодня чрезвычайно важна для индивидуального подхода в педагогике, школьной психологии, а также в профессиональном отборе и при прогнозе течения некоторых заболеваний. Закономерен вопрос: обладают ли левши зеркальной (обратной) асимметрией дерматоглифической картины по сравнению с правшами? Но прежде чем на него ответить, необходимо понять... кого же все-таки можно считать левшой? Людей, которые все делали бы только левой рукой, практически нет. А где проводить границу между левшами и правшами при статистическом анализе отдельных признаков? И сколько таких признаков нужно проанализировать? И какие из них важнее? И как быть с пресловутыми "переученными" левшами? И с тем, что многие признаки "левшества" или "правшества", например тип сцепления пальцев или скрещивания рук, в течение жизни меняются?

Сравнение дерматоглифов людей, всегда пишущих только левой рукой, с "праворуким большинством" показало, что зеркальные различия в распределении пальцевых узоров различной сложности у большинства левшей действительно существуют7. Однако эта "зеркальность" распространяется только на пальцы радиальной области и, по-видимому, главным образом связана с указательным пальцем. По типу асимметрии на других пальцах пишущие левой рукой люди могут не отличаться от обычных правшей.

Важно иметь в виду, что дерматоглифика указывает на наследственно предопределенных левшей, это так сказать "конституциональные" левши. Существуют и другие, у которых "левшество" вынужденное, т.е. является следствием травмы. Надо ли говорить, что последствия этой травмы могут быть столь серьезны, что человек окажется неполноценным. Отсюда, наверное, и берут свое начало представления о связи "левшества" с патологией. Полученные данные представляют интерес, поскольку в критериях определения "левшества", как мы только что убедились, до сих пор остается много неясного. Они же свидетельствуют, что левши левшам рознь. В проявлении моторного "левшества" играют роль какие-то достаточно локальные особенности организации мозга. Упрощая проблему, можно также считать, что существуют левши, так сказать, "по каждому из пяти пальцев". Чем они отличаются друг от друга? В чем их особенности?

Один тип своеобразных левшей находим в лице людей с синдромом Вильямса ("лицо эльфа"). В этом конституциональном состоянии наряду с многочисленными морфологическими особенностями отмечаются специфические когнитивные и эмоциональные расстройства, в частности страх новизны, но вместе с тем и навязчивая коммуникабельность. В дерматоглифической картине при синдроме Вильямса преобладают более сложные узоры на левой руке, но не на втором, а на третьем и пятом пальцах! Возможно, именно эти признаки маркируют психологические особенности этих людей, а также их музыкальные способности. Интересно, что хотя собственно леворуких среди них не так уж и много, но левый глаз почти всегда ведущий. Таким образом, это левши "скрытые", не в том смысле, что их переучили на другую руку, а в том, что у них "левшество" проявляется в других сферах.

Еще более экзотична группа левшей, у которых асимметрия выявляется по первому пальцу. Этот признак обнаружен (почти в 50%) в группе так называемых "серийных убийц", в том числе и у печально известного маньяка А.Чикатило! Конечно, это вовсе не значит, что всякий левша с асимметрией по первому пальцу неизбежно станет садистом. Все гораздо серьезнее и сложнее. Вероятно, люди с подобным очень редким типом нервной системы обладают чрезвычайно ранимой и неустойчивой психикой и сами... нуждаются в защите!

Так, наш опыт консультаций в Юго-западном центре медико-педагогической реабилитации детей и подростков г.Москвы показывает, что, по данным дерматоглифики, среди детей с проблемами школьной адаптации, 26% имеют различные признаки "левшества", а в детских домах таких "левшей" от 36 до 50% и выше. Видимо, это объясняется тем, что родители большинства воспитанников современных детских домов лишены родительских прав в силу асоциального образа жизни. За этой асоциальностью, возможно, стоит неспособность адаптироваться к требованиям общественной жизни какой-то части левшей, передавших различные признаки "левшества" своим детям, составляющим основной контингент современного детского дома. Приведенные факты вовсе не свидетельствуют об ущербности левшей, а скорее показывают, как важно найти применение их способностей. Эти люди, видимо, воспринимают мир как-то иначе, и этим определяется их необычность. Возможно, спортсмен-левша успешен не только потому, что неудобен для правшей как противник, но и потому, что его психология тоже дает ему преимущества.

Профессиональный спорт - пожалуй, одна из немногих форм деятельности, которые можно рассматривать в качестве жесткой модели реализации генетического потенциала человека.

В лаборатории спортивной антропологии Всероссийского института физической культуры уже 15 лет изучают дерматоглифику спортсменов высшей квалификации (Национальная Олимпийская сборная). Оказывается, представители различных видов спорта и даже различных спортивных амплуа отличаются по пальцевой дерматоглифике. Например, в скоростно-силовых видах спорта, где требуется максимальная реализация в короткое время, - наиболее простые узоры и наименьший гребневой счет (количество гребешков внутри узора). Напротив, наиболее сложный рисунок в сочетании с максимальным гребневым счетом характерны для спортсменов тех видов, где необходима сложная координация движений. Промежуточную позицию по этим показателям занимают виды спорта с ориентацией на выносливость и статическую устойчивость. В игровых видах спорта отмечается одна и та же тенденция: усложнение игровой функции, расширение поля деятельности спортсмена соответствуют усложнению пальцевых узоров, увеличению гребневого счета (больше завитков, меньше петель, дуг нет совсем).

Сравнение особенностей пальцевой дерматоглифики с конкретными физическими качествами показало, что низкая узорная интенсивность и низкий гребневой счет сочетаются с высоким силовым потенциалом при снижении выносливости и координации движений. Напротив, высокая интенсивность узоров и гребневой счет соответствуют выносливости и координации при снижении качеств взрывной силы. Таким образом, пальцевые дерматоглифы могут служить надежным маркером при тестировании спортсменов.

В какой-то мере объяснить описанные закономерности способна корреляция между признаками дерматоглифики и показателями энергетического гомеостаза организма, обнаруженная в исследованиях на спортсменах. Так, люди с относительно простым рисунком (дуги и петли с низким гребневым счетом) даже при незначительных нагрузках работают почти на пределе своих возможностей. Если у испытуемых помимо петель и дуг имеются еще и завитки, то это не столько уровень их реальных возможностей, сколько неумение адекватно настраиваться на подобные нагрузки, т.е. правильно рассчитывать свои силы. Люди с десятью петлями на пальцах составляют полную им противоположность - они реализуются как высокоэнергетические и высокореактивные системы при обычной работе, но теряют свои возможности при экстремальных нагрузках. Наличие завитков и петель указывает на высокие адаптационные возможности организма при значительных и даже экстремальных нагрузках.

Все эти данные говорят о том, что простые дерматоглифы соответствуют низким резервным возможностям организма в регуляции процессов гомеостаза. Не потому ли этот узор столь редок в популяции, а у пациентов с различными заболеваниями нервной системы так часто встречаются дуги? Однако дело не в том, что дерматоглифы маркируют более или менее выносливые фенотипы, а в том, чтобы человек знал свои возможности.

Одно из традиционных направлений дерматоглифики - этническая антропология. В настоящее время накоплен огромный массив данных о различной встречаемости тех или иных дерматоглифических признаков у разных народов мира. На их основании можно заключить, что самая бедная дерматоглифическая картина у представителей европейской цивилизации. Кожные узоры на ладонях и пальцах усложняются по мере удаления от Европы к востоку и к югу. Заманчиво видеть за этими особенностями волярного рельефа и, следовательно, нервной системы принципы, определившие пути создания европейской цивилизации - одной из самых мощных в мире. Не вдаваясь в детали этой столь же сложной, сколько и интригующей проблемы, возьмем на себя смелость предположить, что ими определяются и экстравертность европейской цивилизации с ее научно-техническим прогрессом, и интравертность, свойственная народам Индии, Японии и Китая. Расхожая фраза: "Восток - дело тонкое!" - в этой связи тоже приобретает некоторое биологическое наполнение.

Убедили ли мы читателей в том, насколько дерматоглифический анализ информативен и перспективен для изучения не только центральной нервной системы в норме и при различных заболеваниях, но и частных конституций человека? Очевидно одно, адекватно оценена пока лишь сложность пальцевых узоров. Еще совершенно загадочными остаются, например, так называемые "радиальные" петли, отличающиеся от ульнарных только качественно, а не количественно. Известно, что эти узоры наиболее часто встречаются на указательном, реже - среднем пальце. Крайне редки радиальные петли на безымянном, тем более - на большом пальце или мизинце, как и одновременное присутствие четырех и более узоров подобного рода. Имеются сведения, что радиальные петли сопутствуют некоторым неврологическим заболеваниям, например - эпилепсии. Большая представленность дуговых узоров на пальцах эпилептиков как будто бы понятна, но о чем говорят радиальные петли? Неразгаданными остаются и ладонные узоры.

Ключом к их пониманию может стать известный еще со времен одной из наиболее видных последовательниц Гальтона - Сары Холт - факт, что в семейных парах существует конкордантность (внутрипарное сходство) по узорам гребневой кожи, в том числе и очень редким. Это означает только одно: дерматоглифические узоры в какой-то мере отражают и психологический склад личности. Ведь семейные пары подбираются скорее всего по сходству психологических черт, а не по особенностям волярного рельефа, о самом существовании которого многие даже и не подозревают. Из этого следует также и то, что психическое может все-таки быть охарактеризовано через морфологическое и уж тем более через физиологическое!

К числу иных признаков определения частных конституций (типологических деталей) организма можно отнести: радужную оболочку глаза, что давно уже используется в иридодиагностике; характер волосяного покрова (структура и особенно цвет волос); строение ушной раковины, каким-то непонятным образом напоминающую или головной мозг в саггитальном разрезе или даже плод в утробе матери (поразительна параллель между активными точками акупунктуры и проекционными зонами в коре мозга, если наложить рисунки уха и мозга друг на друга) и, несомненно, какие-то другие признаки, составляющие уже предмет отдельного разговора... Использование их в совокупности, надеемся, поднимет изучение человека на новый уровень.

Рассмотренные нами признаки сами по себе "интегральны" и потому более адекватны в изучении целого организма, а современная биология и медицина стремятся проникнуть все дальше в глубь объекта на клеточный, субклеточный и даже молекулярный уровень. На нас обрушивается огромный поток различной информации, которая никем не осмысливается в едином ключе (да и возможно ли это?). Закономерен вопрос, не окажемся ли мы погребенными под этим валом информации? Быть может, предлагаемый нами подход окажется альтернативой существующей ситуации.

Июнь 1998