Татьяна Аркадьевна Лукина   Мария Сибилла Мериан 1647 - 1717

Династия франкфуртских граверов

 

Прошелся по стране - от края и до края - Безумный меч войны. Позорно умирая, Хрипит Германия. Огонь ее заглох, На рейнских берегах растет чертополох... Мартин Опиц

Старинный город южной Германии в нижним течении Рейна. В центре - ратуша, построенная в начале XV в. Возле нее теснятся дома с крутыми крышами. Фасад одного дома украшен затейливыми фресками. Другой дом знаменит тем, что в нем когда-то цех мясников подносил императору после коронования чарку вина. Издавна Франкфурт-на-Майне был одним из четырех вольных городов Германии. Он управлялся бургомистром, имел право чеканить свою монету, устраивать ежегодные ярмарки.

В XVI в. благодаря выгодному расположению на путях между Италией, Голландией и Англией Франкфурт-на-Майне сделался центром международной торговли. Торговые связи Антверпена частично стали осуществляться через этот город. В первой трети XVI в. здесь распространилась Реформация.

На экономической, политической и культурной жизни Германии губительно сказалась Тридцатилетняя война (1618-1648). Это был общеевропейский политический конфликт, порожденный социально-экономическими и классовыми противоречиями эпохи перехода от средневековья к Новому времени. Война велась между двумя группировками: габсбургским блоком (Испания и Священная Римская империя) и антигабсбургской коалицией (Франция, Швеция, Голландия, Дания, Россия). В Германии Габсбурги опирались на князей-католиков, образовавших Католическую лигу во главе с баварским герцогом Максимилианом, а антигабсбургский блок - на князей протестантского вероисповедания, составивших Евангелическую унию во главе с пфальцским курфюрстом. Религиозная поначалу война со временем утратила характер распри католиков и протестантов: на первый план выступили общеевропейские политические противоречия. Германия оказалась главным (хотя и не единственным) театром военных действий.

Римско-германский император Фердинанд II, заключив союз с Католической лигой, в 1620 г. разгромил Чехию. Поэтому начальный период Тридцатилетней войны называется чешским. В 1625 г. в войну против Габсбургов вмешалась Дания, и период 1625-1629 гг. называется датским. Однако имперским армиям под командованием А. Валленштейна и войскам Католической лиги под предводительством И. Тилли удалось изгнать датчан из пределов Германии. В 1630 г. в разоренную страну вторгся король Швеции Густав II Адольф. Начался новый период войны - шведский. Швеция добивалась господства на Балтийском море. Взаимное ожесточение стало чудовищным. Тилли, взяв в 1631 г. Магдебург, дотла спалил город и истребил всех протестантов. Последний, франко-шведский период Тридцатилетней войны (1635-1648 гг.) ознаменован окончательной утратой ею религиозного характера. Французы превратили в пустыню земли запада Германии. В войне погибло три четверти германского населения, большая часть городов лежала в руинах. Страна, разделенная на множество мелких княжеств, в течение целого столетия не могла залечить эти раны.

Маттеус Мериан Младший - брат героини этой книги - писал вскоре после окончания войны: "Города, замки, селения, деревни и дома превращались в пепел, люди теряли кров, родители - детей и повергались в пучину бедствий. Там, где некогда были нивы, плодовые сады или иные угодья, произрастали колючки и кустарники. В садах нередко можно было видеть конские кости и внутренности, в полях - воронов и коршунов, сидящих на падали. Повсюду царили чума, злокачественная лихорадка и прочие ужасные и смертельные болезни" (236, Bd  6, в. р.).

Франкфурта-на-Майне военные действия долго не касались. Однако в 1631 г. он был захвачен Густавом II Адольфом. После его смерти город опустошил Фердинанд II. Но постепенно Франкфурт оправился от потрясений и, более того, вступил в период интенсивного развития. Его ярмарка превратилась в главный рынок сбыта иноземных промышленных товаров, особенно французских и швейцарских. Вино, соль и другие французские продукты отправлялись отсюда дальше - в Гамбург и Бремен. Полноводный Майн связывал Франкфурт с соседним Майнцем, через него - с Кёльном и Дюссельдорфом, а оттуда - с Англией, Индией, Америкой.

"Сей город велик, пригож и нарочито укреплен, купечество там зело в дивном состоянии", говорилось в "Кратком описании земноводного круга" современника и соотечественника Мериан Я. Хюбнера ([Гибнера], 95, с. 209). Купцы и живописцы играли в городе особую роль. Молодой Н. М. Карамзин удивлялся тому, что дома во Франкфурте, по преимуществу старинные, были расписаны разнообразными яркими красками. "По своей цветущей и обширной коммерции Франкфурт есть один из богатейших городов Германии, - говорится в его "Письмах русского путешественника". - Кроме некоторых дворянских фамилий, здесь поселившихся, всякий житель - купец, то есть производит какой-нибудь торг. На всякой улице множество лавок, наполненных товарами. Везде знаки трудолюбия, промышленности, изобилия" (140, с. 840). На площади между величественным собором и строгой церковью располагался городской рынок, становившийся в дни ярмарок общегерманским. Зальхоф - старая резиденция Людвига Баварского - превратился в постоялый двор и склад для товаров. Горожане не стремились украшать свои улицы изящными дворцами, мраморными и каменными статуями: здесь царило купечество, его девиз был "Труд и торговля".

Карамзин отмечал, что "книжная торговля есть едва ли не самая важнейшая" в Германии (140, с. 318). Многолюдные книжные ярмарки, только в 1860 г. перенесенные в Лейпциг, привлекали в город любителей книг и способствовали развитию издательского дела. Очень распространено было в городе гравирование на меди, начало которому положил в Германии еще на рубеже XV и XVI вв. Альбрехт Дюрер (1441 - 1528). Великолепный мастер гравюры на меди и других видов гравировального искусства, он создавал большие серии гравюр, объединенные одной темой и снабженные пояснительными текстами. Гравюра - сравнительно еще молодое искусство - стала у Дюрера монументальной, достигла высшей художественной зрелости. Дюрер был блестящим художником книги. Он создал замечательные рисунки на полях молитвенника императора Максимилиана I. Иногда Дюрер помещал на своих картинах насекомых, а порой рисовал одних насекомых. Известно, например, принадлежащее ему изображение жука-оленя. Творчество Дюрера оказало большое влияние на многих европейских граверов, например на живописца и художника Лукаса Кранаха. Всемирно известна большая серия гравюр, исполненная Кранахом для Библии М. Лютера.

К искусству граверов современники относились с восхищением. На портрете крупнейшего гравера XVII в. Ж. Калло была надпись: "Вот чудо искусства и природы - тот, кто миниатюрно рисует и гравирует на доске все то, что сотворено природой в крупных, размерах" (96, с. 106). Трудоемким делом гравирования занимались целые семейства.

Немецкие граверы бывали одновременно и издателями. Одно из самых процветающих издательств Франкфурта помещалось в большом доме у собора. Его владельцем был выходец из Швейцарии гравер и художник Маттеус Мериан, ученик живописца и офортиста Д. Мейера из Цюриха. В 1613 г. он пустился в многолетние странствия по городам Германии, Франции и Голландии. Об этом периоде его жизни сведения весьма разноречивы; как правило, забывают, что одно время Мериан жил в Страсбурге. Оттуда художник Брентель, еще один его наставник, помог молодому Мериану поехать в Париж *.

* Существует предположение, что у него там установились связи с Ж. Калло, оказавшим значительное влияние на граверов XVII в. Основанием для такого мнения послужило то, что Мериан скопировал гравюру Калло, изображающую цыган (246, S. 10). Известно, однако, что в 1614 г., когда Мериан жил во Франции, Калло был во Флоренции, где оставался до 1622 г.

В городе Оппенгейме, где Мериан жил с 1617 г., он работал вместе с потомственным гравером Иоганном Теодором де Бри (1561-1623), отец которого, приехав из Голландии, во второй половине XVI в. обосновался во Франкфурте. Теодор де Бри-отец (1528-1598) одним из первых издавал модные книги эмблематического содержания * и иллюстрированные реляции о Великих географических открытиях.

* Эмблема - возникший в Италии жанр литературного и живописного творчества, характерный для искусства XVI- XVII вв. Эмблематическое произведение состояло из аллегорической гравюры и связанных с ней девиза и стихотворения, которое иногда заменялось дидактическим комментарием. Оформилось целое учение об истолковании, теории и истории этих зримых метафор - эмблематика; литературно-художественные эмблематические сборники, отвечавшие эстетике маньеризма и барокко, приобрели огромную популярность.

Этот последний труд завершили его сыновья Иоганн Теодор и Иоганн Израэль. С 1597 по 1628 г. они отпечатали на латинском и немецком языках четырнадцать томов описаний путешествий в Ост-Индию (два последних тома после смерти И.-Т. де Бри издал М. Мериан). Описания путешествий в Америку вышли тоже в четырнадцати томах. Первые шесть опубликовал Т. де Бри Старший, седьмой и девятый - его сыновья, с десятого по двенадцатый - И.-Т. де Бри и М. Мериан, тринадцатый и четырнадцатый тома были изданы одним Мерианом. Кроме того, печатались выборки и переводы из этих книг на английский язык. Всего с 1597 по 1634 г. вышло около семидесяти фолиантов. Издатели использовали записки и дневники путешественников, снабжая книги собственными гравюрами. Часть книг увидела свет в Оппенгейме. Полиграфическая и художественная деятельность де Бри и Мериана, созданная ими библиотека книг на многих языках - интереснейшие явления европейской культуры первой трети XVII в. Хотя разыскание материала в лабиринте их изданий сопряжено с неимоверными трудностями, оно доставляет большую радость настоящим ценителям старинного искусства книгопечатания.

Выдающимся качеством иллюстраций отличались книги И.-Т. де Бри, который художественным вкусом и мастерством превосходил отца. К их числу относится однотомное абреже "Америка, или открытие и исследование Нового Света" (168). На титульном листе - овал, окруженный четырнадцатью миниатюрами, изображающими сцены из путешествий X. Колумба, Ф. Магеллана, Ф. Дрейка, У. Рэли. После титульного листа - тщательно выполненный портрет Колумба в рамке, на которой по распространенному тогда обычаю изображены бабочки, мухи, жуки, пауки, улитки, цветы. В книге много мелких, сложных карт. На гравюрах - рыбы, змеи, а также картины сражений испанцев с индейцами, пыток, которым испанские завоеватели подвергали пленных.

Испанцы в Новом Свете, запечатленные на гравюрах Де Бри

Интересны иллюстрации к путешествиям У. Рэли в Гвиану в 1595 и 1596 гг. На одной гравюре показаны берега гвианской реки, впадающей в океан, деревья, птицы, рыбы, звери, индейские хижины; англичане подплывают на шлюпке и видят множество анаконд, одна из которых пожирает человека.  Де Бри издал двадцать пять книг об Америке, в том числе переводы книг Б. де Лас Касаса (1598 г.) и У. Рэли (1599 г.). Семнадцать книг об Америке издал М. Мериан.

Жизнь туземцев на гравюрах Де Бри

В 1617 г. Мериан женился на дочери своего старшего компаньона Иоганна Теодора де Бри Марии Магдалене. Вскоре после того как разразилась Тридцатилетняя война, де Бри переселился во Франкфурт-на-Майне, где у него было еще одно книгоиздательское дело, прежде принадлежавшее его отцу, а его компаньон с женой уехал в Базель. Чета Мерианов провела там пять лет. Маттеус работал в основном в жанре архитектурного пейзажа - того, что итальянцы называли ведутой. Это панорамные планы, или виды-перспективы городов, где были запечатлены все дома, улицы, дворцы, площади, как бы увиденные "с птичьего полета". Они так и назывались по-немецки - Vogelschaubilder, как бы предвосхищая те панорамы, которые в наши дни выполняются способом аэрофотосъемки. Мериан создал много таких ведут - конкретных пейзажей швейцарских и германских городов с аксонометрическим * изображением зданий, улиц и площадей. Впрочем, его произведения не были исчерпывающе достоверными. Топографическая конкретность соединялась в них с образно-поэтическим ощущением беспредельного мира. Он стремился создавать художественные панорамы городов на обширном ландшафтном фоне. Его любимый мотив - река, которая вьется через поле, а среди окружающих ее деревьев то там, то тут высится островерхая кирка. Многочисленные работы художника стали известны лишь недавно, при этом были отмечены его забытые успехи в технике рисования пером (205, 169, 246, 247) **.

* Аксонометрия - способ изображения предметов, при котором создается проекция как самого предмета, так и оси соотнесенной с ним системы координат.

** Швейцарцы помнят своего знаменитого трудолюбивого соотечественника. В 30-х гг. XX в. в Базеле существовало издательство имени Маттеуса Мериана. В нем переиздавались (в том числе факсимильным способом) книги самого Маттеуса и его потомков, например Пауля Мериана. Задолго до того в Базеле родился другой вероятный отпрыск этого старинного рода - профессор Петер Мериан, крупный швейцарский ученый XIX столетия - биолог, физик, химик, геолог.

Панорамы Хейльбронна и Иерусалима.
Площадь в Мюнхене.
Гравюры М. Мериана

Мериан частично унаследовал дело де Бри после его смерти. Зимой 1625 г. он покидает Базель, возвращается во Франкфурт-на-Майне и вступает во владение имуществом - сначала вместе с вдовой де Бри (своей тещей), а потом один.

В городе свирепствовал голод. Толпы беженцев, наехавших из соседних сел, нападали на жителей. Были случаи каннибализма: одичавшие люди убивали детей и поедали их. Сын Мериана, тоже Маттеус, лишь благодаря счастливой случайности спасся в 1635 г. из рук озверевших от голода людей. Художник, у которого он работал, послал его вечером к своему приятелю. По дороге мальчик подвергся нападению, на него уже накинули петлю (169, S. 50). Эти дни запомнились Мериану Младшему на всю жизнь. Уже после того как был заключен мир, он вспоминал:

"Промеж людей шествовал мрачный горький голод, который был столь могуч, что люди вынуждены были, подобно животным, собирать на лугах траву, срывать листья с деревьев, варить их и глотать, иные даже считали большой удачей, когда им удавалось урвать кусок от полусгнившей падали ради насыщения своего отощавшего желудка. Поистине весьма печальным и вдобавок отталкивающим было зрелище, когда десять или двенадцать изголодавшихся людей дрались на живодерне из-за какой-нибудь гниющей твари, а затем пожирали друг друга. И неудивительно, что в результате всех этих ужасов Германии нашей пришел конец" (236, Bd  6, s.p.).

Но постепенно жизнь во Франкфурте наладилась, создались условия и для оживления искусства. Здесь работали художники Р. Уффенбах и Ф. Роос, а также чешский рисовальщик и график В. Холлар, который учился у М. Мериана и, работая в технике офорта, стал позднее крупным европейским мастером ведуты, создателем иллюстрированных серий. Одним из знаменитых людей тогдашней Германии, наиболее ясно отразившим в своих книгах и искусстве особенности немецкой культуры, был И. фон Зандрарт (108, с. 27). Современники высоко ценили этого живописца, гравера, знатока искусств и говорили, что он долго будет жить и после своей смерти, ибо "не детей, но много книг оставил потомкам". Высокообразованный человек, он издал в 1675 г. свод "Немецкой Академии зодчества, ваяния и живописи", многотомное сочинение о скульпторах и художниках Германии, в котором излагалась история европейского искусства, описывались методы воспитания вкуса (224).

Эти деятели искусства были представителями барокко, художественной системы, сложившейся в Испании и Германии, а затем нашедшей приверженцев во всей Европе. На структуру барокко оказали воздействие рационализм, неостоицизм, а также успехи естественных наук, уживавшихся с религиозным восприятием жизни. Мировоззрение людей эпохи лучше всего отразилось в сфере искусства барокко, в котором постоянно делались попытки обнаружить тождество разнородных начал, совместить в одной теме два противоположных полюса. Антиномичность и интерференция мотивов жизни и смерти, красоты и уродства, света и тьмы, чувственной природы и духовности, реального и мнимого, времени и вечности, наслаждения и физического страдания характерны для него и были связаны с признанием дисгармоничности мира, нередко приводившим к трагизму. Есть ли граница между существующим и кажущимся или в действительности жизнь - только сон? - спрашивали себя философы, драматурги и живописцы. Прием обмана зрения, мотив мнимости, иллюзорности занимают мастеров изобразительного искусства, в котором композиция приобретает мировоззренческое значение. Напряженный поиск жизненных принципов, отвечавших практическим потребностям века, одновременное ощущение раздвинувшихся рамок бытия и безысходности - все это нашло выражение в барокко. В изобразительном искусстве преобладали композиции, поражавшие нарушением пропорций и причудливостью завихренных линий. Сюжеты бывали преимущественно религиозного, аллегорического или мифологического содержания.

Поэзия эпохи, озаренной пламенем войны, отражала отчаяние, которое охватило людей. Война своеобразно и достоверно запечатлелась в творчестве крупнейшего немецкого поэта XVII в. А. Грифиуса (см. 128, с. 104-122). Для прозы барокко были характерны дидактика и аллегорические элементы, воплощавшие идею бренности бытия. Экклезиастическую мысль о "суете сует" восприняли и художники того времени.

"Ciconia meriani" - фрагмент портрета М.-С. Мериан

Особенное распространение получила эмблематика. Эмблемы возникали во всех областях искусства, даже в театре. Одной из "метафор", "эмблем" человека стал изменчивый Протей (170, № 402). Издавалось множество эмблематических книг, значение которых в качестве образцов и источников для творчества было высоко. Их изучали художники, мастера прикладного искусства, ораторы, писатели, да и широкая публика. На этой основе создавалась литература морализирующе-дидактического содержания (229, S. 61; см. также 102). Спрос на подобные издания был велик, и Мериан понимал это лучше других. Он опубликовал во Франкфурте более ста пятидесяти книг в духе раннебарочной эмблематики и аллегорики. Маркой издателя стало изображение аиста со змеей в клюве (знаменитый "мерианов аист" - Ciconia meriani), обрамленное характерным для бюргера латинским девизом, который провозглашал, что лишь бескорыстное усердие, довольствующееся малым, приносит наибольшую пользу и прибыль, - "Pietas contenta lucratur", или "Ревностное благочестие доставляет выгоду". Олицетворением "pietas" издавна были аисты, цапли, ибисы. Само слово обозначало целый комплекс человеческих добродетелей - благочестие, искренность, преданность, милосердие. При этом понятие благочестия не исчерпывалось набожностью, а имело еще конкретное гражданское и бытовое наполнение: любовь к родине, забота о детях и стариках; аист был к тому же символом искоренения зла (170, № 40; 127, с. 212). В 70-х гг. XVII в. такое благочестие проповедовал во Франкфурте богослов Ф.-Я. Шпенер, основоположник течения в протестантизме, получившего название пиетизм.

Маттеус Мериан Старший - отец Марии Сибиллы.
Рис. И. фон Зандрарта. 1675 г.

Летом 1626 г., тридцати трех лет от роду, Мериан получил права франкфуртского бюргера. Своего дома у него, однако, в городе не было. Он жил, вероятно, близ кармелитского монастыря; много позже часть книг, изданных его тестем, сгорела на чердаке именно этой обители кармелитов. Неподалеку впоследствии была возведена гостиница, принадлежавшая деду великого писателя и биолога И.-В. Гёте. Отчий дом поэта - Вейденхоф - замыкал своеобразный ряд зданий высоких архитектурных достоинств, не имевший себе подобного во всей Германии (109, с. 7-8). После смерти Мериана в "Доме трех королей" жил его сын Маттеус Мериан Младший (207, S. 66). По другой версии, квартира Мериана была в "Доме под грушевым деревом" на Рёмерштрассе. Это был дом де Бри (196, S. 29). В настоящее время ни "Дом трех королей", ни знаменитый Вейденхоф более не существуют.

Будучи в Базеле, Мериан создал значительные произведения (246, S. 20) и приобрел известность как гравер. После переезда во Франкфурт работать ему стало труднее из-за конкуренции с голландскими мастерами (246, S. 38). Несмотря на это, его издательская и просветительная деятельность приобрела невидаппые для XVII в. масштабы. Это особенно удивительно, если вспомнить о тяготах военного времени. И. фон Зандрарт писал, что "во время войны художники впали в нищету, побросали палитры и вместо кистей взяли в руки бердыши или нищенские посохи, так что благородные люди стыдились посылать своих детей в обучение к столь презренным людям" (224, s.р.). Все же Зандрарта не оставляла мысль, что война не способна помешать научному и художественному развитию Германии. Эту идею он выразил в своей аллегорической композиции 1644 г.: Сатурн, олицетворяющий Время, щитом заслоняет нежные фигуры Науки и Искусства от ужасов войны.

Превращение в издателя положило конец творчеству Мериана-художника, но зато дало ему возможность распространять свои книги по всему миру. Он перенес во Франкфурт укоренившуюся в Базеле моду на книги о цветах, пришедшие на смену старинным травникам, где описывались целебные растения (164, р. 153). Очертания цветов вырезались на тяжелых медных пластинах и гравировались тончайшим образом. Это прославило издательство далеко за пределами страны. Фолианты имели громадный успех и в течение XVII в. неоднократно переиздавались. Один из них, опубликованный в 1616 г., перепечатывался И. Фляйшером и в конце XVIII в. В предисловии говорилось, что это произведение, которое создали "семьи Мерианов и де Бри, связанные родством и сладчайшими узами искусства" (209, р. 2), в течение долгого времени служило настольной книгой для художников, ботаников и просто для любителей цветов. Рядом с растениями Мериан рисовал бабочек и жуков. Изображения цветов выполнены тщательно и точно, но, как дань барокко, стебли причудливо изогнуты, а семечки подсолнечника нарисованы в виде шестиконечных звезд; опунция посажена в расписной сосуд. Мериан Старший был причастен к истории ботанической иллюстрации еще и тем, что за год до рождения Марии Сибиллы издал эмблематическую книгу "Названия, помыслы, изображения и выражения сообщества, приносящего плоды", в гравюрах которой значительное место было отведено цветковым растениям.

Вскоре после переселения во Франкфурт Мериан начал работать над архитектурным пейзяжем города и в 1628 г. издал его (см. 207). В течение XVII и XVIII вв. план был напечатан еще четыре раза. В том же 1628 г. Мериан издал тринадцатый том описаний Америки. "Мой покойный тесть, - писал он, - собирал все истории путешествий в Вест-Индию. Я буду делать это впредь" (210, s.р.). Том содержал продолжение гравюрной хроники Нового Света. Впервые стали достоянием читателей подробные описания Новой Англии, Бразилии, Гвианы, Бермудских островов. В 1631 г. Мериан, а в 1655 г. его наследники издали сокращенную "Историю обеих Индий" де Бри.

Вслед за этим Мериан начал печатать своего рода журнал под названием "Theatrum europaeum" ("Европейское обозрение"). Первый том вышел в 1635 г. Мериан поручил переводчику И.-Ф. Абелину подбирать материалы и помещал их в каждом томе без какого-либо порядка. Первые три тома охватывают период 1617-1629 гг. Труд составителя в сочетании с гравюрами Мериана удовлетворял потребностям и вкусам времени. Это видно из того, что в XVII и XVIII вв. "Обозрение" много раз переиздавалось и было переведено на голландский язык. С 1650 г. изданием занимались наследники основоположника этой серии, причем последний, двадцать первый том сошел с печатного станка в 1738 г. В предисловии к первому тому Мериан писал: "Еще в юности начал я работать над этим обозрением. Надеюсь, что предпринятый труд будет полезен, приятен любезным потомкам и они оценят его".

Титульный лист "Theatrum europeum". Гравюра М. Мериана.

"Обозрение" Мериан посвятил бургомистрам Франкфурта. На гравюрах - портреты королей, разрушения военной поры, в текстах цитируется дипломатическая переписка, повествуется о появлении кометы, о смерти английской королевы, о вывозе библиотеки из Гейдельберга в Рим, о том, что Богемия протестует против избрания Фердинанда II главой Священной Римской империи, о юбилее папы римского, о прибытии папского легата во Францию. Для этого издания Мериан готовил свои знаменитые ведуты. Из них особенно выразительны те, где применен принцип условного пространства с мнимой одновременностью событий: пожары, виселицы, увод в плен, бой, выступление конницы изображаются на одной гравюре (236).

Так проявлялось еще одно направление работ Мериана во Франкфурте - создание отдельных гравюр на исторические и библейские темы. Мир истории и Библии вошел в его искусство еще в Оппенгейме, когда он иллюстрировал описания путешествий, издававшиеся де Бри. Но тогда ландшафты, фигуры людей и животных часто бывали у него фантастичны. Во Франкфурте пейзажи, люди и животные на его гравюрах стали правдоподобнее. Позднее он издал Священное писание, которое украшали почти триста его иллюстраций (книгу назвали "Мериановой Библией"), "Всемирную хронику" и "Всемирную архонтологию" (жизнеописания властителей). Тексты для двух последних трудов подготовил Абелин под псевдонимом И.-Л. Готфрид.

Мериану в значительной степени удалось осуществить замысел выдающегося немецкого гуманиста К. Цельтиса, мечтавшего о создании коллективной книги "Германия в картинах" (в XV в. дело не двинулось дальше описания одного Нюрнберга). В 1642 г. Мериан начал издавать серии видовых гравюр с изображением европейских городов - "Топографии", продолженные в 1650-1688 гг. сыновьями (237; см. 179). Представленные в этих сборниках ведуты, как правило, рисовались с натуры. Они воспроизводили городской антураж, давали обильный и точный пейзажный материал, содержали богатую информацию о планировке городов. Всего вышел тридцать один том. Этот незавершенный монументальный труд в гравюрах сохраняет нам картины многих средневековых городов, разрушенных в Тридцатилетнюю войну, и имеет большое историко-культурное значение.

Франкфурт-на-Майне.
Фрагмент ведуты М. Мериана.

М. Мериан создал множество ведут городов Германии и всей Европы, в том числе Прибалтики (ему принадлежит отпечатанный во Франкфурте в 1652 г. вид Риги). Есть в его серии даже пейзаж Константинополя. Его интересовали также европейские природные ландшафты, горы и реки. Им изготовлено несколько десятков гравированных прирейнских пейзажей. Ценнейший исторический источник, его работы украшают городские музеи, они воспроизводились сотни раз и печатаются по сей день в Германии, Италии, США и других странах под заголовками типа: "Великолепная Мерианова хроника городов" или "Мерианова Европа". Переиздавался в XX в. и план-пейзаж Франкфурта (207). Ведуты Мериана можно увидеть в качестве иллюстраций к новым изданиям выдающихся произведений литературы барокко (100). Некоторые его гравюры не раз украшали знаменитую пастораль "Аркадия", принадлежащую английскому поэту XVI в. сэру Ф. Сидни.
 

Totentanz. Пляска смерти.
Иллюстрации М. Мериана

Отпечаток барокко присущ всему творчеству Мериана, но особенно он свойствен его дидактической книге "Пляска смерти" (211, р. 10, 55). Содержание ее - стихи и гравюры, напоминающие о смерти. В виде скелета она поочередно беседует с купцом, бюргером, князем, епископом, художником, дамой, ученым. Еще современник Дюрера Ханс Холбейн Младший (1497-1543) создал серию гравюр на дереве "Образы смерти". Этот мотив, унаследованный от средних веков, был очень распространен в искусстве XVI в. В издательстве Мериана книга "Пляска смерти" выходила много раз и была последней, над которой работал он сам (211). Работоспособность его была невероятной. Он оставил потомкам тысячи гравюр.

Всадники Апокалипсиса. Гравюра М. Мериана.

Существовало мнение, что в разоренной войной Германии тех лет нельзя было создать что-либо значительное в искусстве или науке. Искусствоведы были несправедливы к Мериану, называя его посредственным художником. Мериан совсем не упоминается в новейших исследованиях по истории, технике и искусству книгопечатания. Историки расходятся во мнениях относительно творчества Мериана, большей частью квалифицируя его работы как малозначительные и ценя только ведуты (111, с. 389). Но некоторые все же считают его удивительным художником и особенно отмечают усердие и аккуратность "нашего Мериана" (190, S. 145); "Франкфурт-на-Майне через 200 лет гордится, что в нем трудился достойный Мериан, образец немецкого тщания", - писал один из них (195, S. 45). Память о династии Мерианов, угасшей к концу XVIII в., продолжает жить в названиях площади и улицы во Франкфурте-на-Майне (55, S. 77; 241, S. 108). Слава М. Мериана Старшего распространилась далеко за пределами его родного города и Европы (см. 228, 246, 247). Он был известен даже в Новом Свете. Предполагают, что именно с его гравюр исполнялись, например, фрески, украшавшие один из домов города Тунха в колумбийских Кордильерах.

Фрагмент иллюстрации М.Мериана к "Метаморфозам" Овидия

В 1645 г. гравера постигло несчастье: умерла жена. Старший сын Маттеус, к которому через пять лет, после смерти Мериана, перейдет издательское дело, в это время был в Риме (он уже приобрел известность как портретист). С отцом оставались шестеро детей. Каспар, гравер, неустанно работал над "Топографиями" и уже сделался мастером архитектурных пейзажей. Одно время он жил в Париже, затем в Нюрнберге. Ему принадлежала серия иллюстраций к знаменитой книге сатир "Корабль дураков" великого немецкого писателя С. Бранта. Еще один сын Мериана, Иоахим, стал лекарем. Четыре дочери были уже взрослыми, когда Мериан женился во второй раз - на наследнице голландского проповедника Иоганне Сибилле Хейм. 2 апреля 1647 г., незадолго до смерти Мериана, у них родилась дочь. Ей были даны имена первой и второй жен отца - Мария Сибилла.

Маттеус Мериан Младший - брат художницы
Рис. И. фон Зандрарта. 1675 г.

Будущая художница с детства интересовалась явлениями природы и любила рисовать; мать сердилась, так как хотела, чтобы она стала только хорошей хозяйкой. Но воспоминание, что в юности и она увлекалась собиранием гусениц, моллюсков, камней, примиряло ее с дочерью. Поворот в жизни Марии Сибиллы наступил после второго замужества матери.

5 августа 1651 г. Иоганна Сибилла вышла замуж за голландского художника Я. Мареля (1614-1681), который, впрочем, первым заметил талант своей падчерицы и стал учить ее рисованию. В его произведениях было заметно влияние немецкого натюрмортиста Г. Флегеля и голландца Я. де Гейна, архитектора и мастера-садовода, любившего изображать цветы и животных. Г. Флегель и его учитель Л. ван Фалькенборг были одними из создателей так называемого жанра цветочного натюрморта, о котором особый разговор пойдет в следующей главе.

Торговля картинами, которую вел Марель, шла плохо. Это побудило его уехать в Утрехт, где у него была еще одна художественная мастерская, открытая в 1650 г. в доме под вывеской "В цветнике". Мария Сибилла тем временем продолжала заниматься живописью под наблюдением его ученика А. Миньона (1640-1679). Сын франкфуртского купца, он несколько лет провел в мастерской Мареля и перенял его манеру письма. В цветочной живописи Миньон впоследствии стал достойным соперником своего учителя. Натюрморты его имеются сейчас во многих музеях мира. Еще одним наставником Миньона был художник той же утрехтской школы Я. де Хеем, тонкий колорист. Он писал картуши и гирлянды из цветов и фруктов. Для де Хеема и его последователей была характерна тенденция подчинения наблюдений природы тогдашнему понятию красоты. Стебли и ветви в красочных букетах подчеркивали динамизм и были не менее важны, чем сами цветы. "Он умерщвляет природу, - писал о де Хееме советский искусствовед Б.Р. Виппер, - лишает ее свежести, аромата, дыхания жизни. Появление в его натюрмортах всякого рода насекомых, бабочек, улиток, червячков не только не придает картинам жизненность, но, напротив, усиливает их сходство с какими-то естественнонаучными препаратами, выполняющими не свойственные им декоративные задачи" (91, с. 308).

Тюльпаны. Рисунок Якоба Мареля (Marrel)

Юная Мария Сибилла, как и ее учителя и предшественники, отдала дань характерным для барокко декоративным композициям и эмблематике. Под влиянием Мареля она увлеклась изображением овальных цветочных венков. Кольцо было символом времени в его извечном круговороте. Непосредственные предшественники Дж. Вико уже рассуждали тогда о "коловращении" в истории. В качестве такого рода аллегории встречается у И. Камерариуса змея, свернувшаяся кольцом. Цветочные венки и зарисовки змей кольцеобразной формы, возможно, выполняли у Марии Сибиллы эмблематическую роль.

Из работ акварелью и гуашью к раннему периоду ее творчества относятся эскизы черешни и красной смородины. Они не совсем точны. На черешне слишком много плодов, а у смородины искажено обычное положение листьев. Весьма условны и зарисовки весенних цветов - морозника, крокуса, изображенной без листьев печеночницы. Эти этюды позволяют судить о последовавшей эволюции мастерства художницы *. В поздних ее произведениях можно ощутить результаты более тщательного наблюдения природных явлений. В отличие от Мареля, писавшего преимущественно масляными красками, Мериан работала с гуашью, создавая свои миниатюры на тонком молочнобелом пергамене из молодой телячьей кожи. Размеры рисунков были около 38X30 сантиметров.

* Они хранятся в Ленинградском отделении Архива АН СССР (2, Bd II, № 1-2).

Под присмотром Мареля и Миньона Мария Сибилла вскоре освоила технологию гравирования на меди. Рисунок предварительно наносился на отполированную медную доску. Затем линии рисунка прорезались на поверхности доски штихелем - стальным инструментом со срезанным острым концом - и ювелирным пунсоном с кругло отточенным острием, а для более тонких линий-иглой (111, с. 11). Когда гравюра была готова, доску сначала подогревали на жаровне, а затем покрывали краской. После этого краску смывали, она оставалась лишь в углубленных местах. Гравюры печатали на станке. Станок состоял из двух валов, к одному из которых была приделана рукоятка с четырьмя ручками. Работа на станке требовала больших физических усилий. При повороте рукоятки между валами проходила гравированная доска с лежащим сверху листом бумаги - будущей гравюрой. Бумагу перед печатанием увлажняли, а потом развешивали для просушивания на веревках.

Гравирование по металлу - процесс утомительный и долгий. В течение многих недель сидел гравер со штихелем в руке и с увеличительным стеклом в глазу и резал медную пластину. Работу легко было испортить, стоило только дрогнуть руке, и рисунок перерезался косым и грубым штрихом.

Во франкфуртский период Мария Сибилла наряду с другими работами выполнила несколько офортов по оригиналам крупного немецкого живописца начала XVII в. А. Эльсхаймера. Название этого способа гравирования происходит от французского слова eau forte (азотная кислота). Медную доску покрывали лаком, потом коптили, после чего процарапывали линии рисунка иглой, обнажая металл. Затем по краям пластины делали бортик из воска. Получалось корытце, в которое наливали азотную кислоту. Кислота протравливала штрихи рисунка в тех местах, где с металла был удален лак. Полученную печатную форму покрывали краской, очищали пробельные места, покрывали сверху бумажным листом и пропускали между валами станка. Валы плотно прижимали бумагу к печатной форме, краска переходила на лист.

Для травильного грунта существовало несколько рецептов; Мария Сибилла употребляла белый, изобретенный Эльсхаймером и широко применявшийся Рембрандтом. Травление она дополняла процарапыванием линий с помощью сухой иглы, благодаря чему получался особый эффект: линии контуров исчезали, возникали массы прозрачных, просвечивающих теней и сияющих бликов, которые сообщали формам округлость и красочность, достигалась свободная и пластически уверенная трактовка сюжета. Травленные линии переходили в прозрачные полутона. На ее офортах особенно поражала тонкость этих нюансов в изображении растений.

Наряду с занятиями в мастерской художника Мериан находила время и для работы в саду и в доме. Под руководством матери, трудолюбивой голландки, и в обществе взрослых дочерей Мареля от первого брака она выполняла искусные вышивки. Шелковые нитки были свои - Иоганна Сибилла устроила у себя небольшую мастерскую по производству шелка. В саду росли шелковичные деревья, а в просторном закрытом помещении содержались черви. Свет проникал сквозь мелкие переплеты окон в застекленной верхней части двери. На широких полках вдоль стен были разложены ветки шелковицы. В центре стоял низкий стол, на нем плетеная прямоугольная корзина с очень низкими бортами, наполненная листьями. Рядом со столом - четырехугольный стеллаж, доходящий до потолка. На верхней полке его - ветки, на других - лотки с греной и гусеницами. Иоганна Сибилла привела сюда дочь и поручила ей доставлять из сада корм (зеленые листья), сортировать червей, переносить их с места на место при помощи бумажных кульков.

Это было первым шагом Марии Сибиллы в открытии мира живых насекомых. До сих пор она имела дело только с препарированными бабочками. Когда она училась у Мареля, он поручал ей рисовать бабочек из его коллекции. Постепенно она начала наблюдать жизнь насекомых и читать книги о них. Ей было пятнадцать лет, когда в Голландии вышла книга И. Хударта из Миддельбурга о бабочках, для которой он сам изготовлял гравюры. Мария Сибилла познакомилась с трудами знаменитого миниатюриста Г. Хуфнагеля, который впервые включил изображения насекомых в гравюры своих изданий "Образцы и занятия" (Франкфурт, 1592) и "Различные изображения летучих насекомых" (Амстердам, 1630) (178). Она заметила, что Хуфнагель стремился композиционно соединять бабочек и гусениц с растениями. Но при внимательном рассмотрении этих гравюр оказывалось, что истинная жизнь насекомых отражена на них лишь приближенно, схематично; гусеницы, пауки и мухи изображались слишком мелкими по отношению к растениям, стилизованным и неправдоподобно изогнутым.

В распоряжении Марии Сибиллы было иллюстрированное исследование И. Камерариуса о насекомых, опубликованное в Нюрнберге, да и во Франкфурте печатались крупноформатные издания "картин" природы, например "Семь книг о насекомых" У. Альдрованди (1618 г.) и "Естественная история насекомых" Дж. Джонстона (1653 г.). Любопытно, что эту книгу иллюстрировал М. Мериан Младший: рисунки он взял у Альдрованди, Муффета, Маркграва и впервые применил в книгах о насекомых гравирование на меди. Качество этих иллюстраций по сравнению с рисунками Марии Сибиллы очень плохое, насекомые изображены беспомощно. Мериан, возможно, пользовалась этими книгами, но первейшими образцами для нее служили труды де Бри и отца.

Иллюстрация М. Мериана-младшего к книге Дж. Джонстона
"Theatrum universale omnium animalium Insectorum"

Молодая художница старалась не порывать связей с делом отца. Типография в свое время перешла в собственность его первой семьи (главным образом - старшего сына, исполнявшего дипломатическую миссию по поручению властей Франкфурта). Был единственный путь, которым она могла эту связь осуществить: изучать большие книги с гравюрами, изданные Т. де Бри и ее отцом, - ведь они были так близки ее интересам. Помимо книг о цветах и насекомых ее интересовало то, что писалось об Америке. С увлечением читала она о путешествиях, о растениях, птицах, плодах далеких стран, о красочных и суровых обычаях индейцев.

Жизнь во Франкфурте - это годы учения Марии Сибиллы, а затем становления ее неповторимого мастерства. Если от отца она унаследовала особую тщательность, то под влиянием Мареля и Миньона сложилась ее художественная манера.

В 1664 г., когда Мериан было семнадцать лет, оба ее учителя уехали из Франкфурта - Марель был в Утрехте, а Миньон навсегда перебрался в Вецлар к матери. В это время в дом Мареля возвратился другой его ученик - Иоганн Андреас Граф (1637-1701), за шесть лет до того отправившийся в странствия. Он провел два года в Венеции, четыре - в Риме и стал незаурядным художником; среди прочего им были созданы эскизы для отделки интерьера собора св. Петра в Риме (161. S. 205). Еше до своего путешествия он написал портреты Иоганна Морица (принца Нассау-Зигена) и испанского посла графа Каспара де Пеньяранды, а также картину "Шествие столяров". Вскоре Иоганн Андреас Граф уже был мужем Марии Сибиллы.

Принятое решение о браке оказалось поспешным: как потом выяснилось, взгляды на жизнь и художественные интересы молодоженов сильно не совпадали. Поселившись с женой во Франкфурте, Граф получил лестный заказ: изготовить портрет императора Леопольда I в окружении курфюрстов. Художник создал сложную композицию, уместив на картине еще и ведуты - виды Франкфурта, в том числе Римского холма, ратуши и церкви св. Николая. Но в целом его дела шли скверно. Между тем в родном городе Графа - Нюрнберге у него были собственная типография и мастерская. Мария Сибилла первый раз в жизни собралась покинуть Франкфурт.