Сергей Иванович Вавилов ИСААК  НЬЮТОН Воспроизведено по 2-му просмотренному и дополненному изданию (М.-Л.: Изд. АН СССР, 1945 г.)

Глава двенадцатая

Революция 1686-1689 гг. Ньютон - депутат парламента.
Психическое недомогание Ньютона.
Получение должности хранителя Монетного двора.
Переселение в Лондон

(1687-1695)

Изданием "Начал" кончился главный творческий период в жизни Ньютона. Замыслы и планы студенческих лет были выполнены, по крайней мере в значительной части, но работа неизбежно продолжалась по законам творческой инерции. Многие вопросы механики и астрономии требовали пересмотра или доделки, не были приведены в систему математические работы, продолжались химические опыты, эксперименты по электричеству и магнетизму, по теплоте, акустике, как можно судить но ряду указаний в "Оптике" и "Началах". Наконец, после издания "Начал" Ньютон стал серьезно и много заниматься чисто богословскими вопросами.

Но все же издание "Начал" было последним актом Ньютона, определившим дальнейший ход науки. Сорок лет жизни Ньютона, протекшие с 1687 г., мало что прибавили к его научному облику. Немаловажной причиной этого явились внешние события.

В конце восьмидесятых годов в Англии назревала новая революция. Внешним выражением глубоких классовых и экономических противоречий снова, как и во времена Кромвеля, явились религиозные распри. Паписты-католики, окружавшие короля Якова II, внушали королю мысль об особой опасности Оксфордского и Кэмбриджского университетов как цитаделей англиканского вероучения.

Было решено в той или иной мере усилить здесь католический элемент.

. Как раз в год издания "Начал" король, нарушая права университета, предложил кэмбриджскому университету дать степень магистра со всеми привилегиями бенедектинскому монаху Альбану Френсису. Чисто внешнее почетное возведение в ученую степень лиц, не имеющих отношения к науке, практиковалось в университетах издавна. В данном случае налицо имелась, однако, несомненная политическая тенденция, для большинства членов университета неприемлемая. Яков II пытался вернуть католицизму положение господствующей церкви в Англии, что и достигалось назначением на высокие посты преимущественно католиков.

Согласие университета в данном случае грозило быть использованным как прецедент для дальнейшего увеличения числа католиков - членов университета. Университет отказался выполнить предложение короля; борьба разгорелась настолько, что в Голландию к принцу Оранскому негласно была послана просьба английских церковников вмешаться и оказать сопротивление королевскому деспотизму. В Лондон университет направил делегацию, в которую входил и Ньютон, с петицией к королю. Делегации удалось в конце концов настоять на своем, предложение короля об "избрании" Френсиса было отменено.

Ньютон был молчаливым и по внешности мало активным членом университетской делегации. Однако есть сведения, что он оказался наиболее упорным и неподатливым делегатом. Был момент, когда все были готовы согласиться на компромисс, состоящий в том, что степень А. Френсису должна быть присуждена, но при условии, что подобные исключения повторяться не будут. Ньютон решительно запротестовал, и делегация отказалась от компромисса.

Новым биографом Ньютона Л. Мором опубликовано недавно письмо Ньютона к неизвестному, довольно ясно показывающее политические позиции его как вига в эти годы:

"Всякий честный человек, - пишет он, - обязан по божеским и человеческим законам повиноваться законным распоряжениям короля, но если Его Величеству советуют потребовать такое, что не может быть дано по закону, то никто не может страдать за невыполнение этого".

Политическое положение в стране между тем обострялось, и в декабре 1688 г. Вильгельм Оранский высадился в Англии, а король бежал во Францию. Были объявлены выборы учредительного парламента. Вероятно, в связи с удачей первого политического выступления в качестве представителя университета в Лондоне находятся выборы Ньютона членом парламента от университета в 1688 г. В 1688 и 1689 гг. большую часть времени Ньютон проводит в Лондоне.

Зная характер Ньютона, не легко вообразить его в парламенте, тем более что за все пребывание там он не сказал ни слова. Предание сохранило анекдот о том, что Палата общин услышала голос Ньютона только один раз, когда он обратился с просьбой к сторожу закрыть форточку в зале заседания.

Впрочем, повидимому, Ньютон-депутат довольно много помог университету как посредник между новым правительством и университетом. Сохранились 13 писем Ньютона к вице-канцлеру университета Джону Ковелю с указаниями и советами политического характера. Позиция Ньютона как представителя партии вигов и сторонника короля Вильгельма оставалась ясной, несмотря па сложные колебания политического барометра.

В 1689 г. тяжело заболела мать Ньютона, и он отправился из Лондона в Вульсторп. Мать умерла на его руках. Нет документальных сведений об отношениях Ньютона к матери, но постоянные длительные наезды в Вульсторп с очевидностью говорят о глубокой привязанности его к матери.

Во время пребывания в Лондона Ньютон посетил несколько заседаний Королевского Общества и познакомился впервые с Гюйгенсом. Оба выступили с сообщениями, причем трудно было придумать более неудачные темы. Ньютон докладывал о своих ошибочных измерениях двойного преломления исландского шпата в присутствии творца знаменитой теории двойного преломления, сохранившей значение по сей день; Гюйгенс же сообщил о своей неверной теории тяготения в присутствии автора "Начал"!

В Лондоне Ньютон познакомился с философом Джоном Локком. Это знакомство имело большое влияние на Ньютона. Обоих мыслителей, в частности, объединяли интересы к богословию и алхимии. В 1690 г. Ньютоном написано богословское исследование на тему: "Два важных искажения в священном писании", обнаруживающее его большую эрудицию в этом деле и вместе с тем свидетельствующее об его неуверенности в основном догмате троичности. Для своего времени обстоятельство это было немаловажным. К этому же времени относятся работы Ньютона над толкованиями книги пророка Даниила и Апокалипсиса.

Локк познакомил Ньютона в Лондоне с вельможами короля Вильяма, лордом Монмоутом, Мэшемами и Сомерсом. Это облегчало дальнейшую карьеру Ньютона.

С другой стороны, влияние Ньютона немедленно отразилось и на воззрениях Локка. В "Мыслях о воспитании", опубликованных Локком в 1693 г. (русский перевод А. Баскатова, 3-е издание, Москва, 1913), имеются строки, очень симптоматичные, как показатель распространения ньютоновских воззрений в широких кругах:

"Несравненный мистер Ньютон показал нам, насколько математика, приложенная к известным областям природы, может при помощи некоторых принципов, оправдываемых фактами, подвинуть нас в познании хотя бы отдельных областей вселенной, непостижимой для нас в ее целом. И если бы другие дали нам столь же верное И точное описание каких-либо других областей природы, какое этот ученый сделал относительно нашего планетного мира и наиболее замечательных явлений, наблюдаемых в нем, в своем превосходном труде: «Philosophiae naturalis principia mathematica», то мы могли бы надеяться со временем получить гораздо более достоверное и очевидное знание многих частей удивительного механизма мира, чем какого достигли до сих пор, и хотя очень мало людей, настолько сведущих в математике, чтобы понять вполне доказательства мистера Ньютона, тем не менее, принимая во внимание отзывы наиболее сведущих математиков, исследовавших их и признавших их неопровержимыми, книга мистера Ньютона вполне заслуживает прочтения и принесет не мало пользы и удовольствия тому, кто, желая уразуметь движения, свойства и действия больших масс вещества в нашей солнечной системе, усвоит хотя бы только выводы этого сочинения, на которые можно положиться, как на вполне доказанные истины".

Кончив свои обязанности в парламенте, Ньютон с февраля 1690 г. вернулся в Кэмбридж.

Ко времени 1690-1693 гг. относится самый мрачный эпизод в жизни Ньютона - его временное психическое расстройство. Сам Ньютон, его родственники, ближайшие ученики и биографы XVIII столетия тщательно сохраняли в тайне эту его болезнь. Сохранилось, однако, несколько писем Ньютона, являющихся неопровержимым свидетельством болезни. Молва связывала помешательство Ньютона с пожаром в его кабинете, причем будто бы погибло много рукописей и незаконченных трудов. Об этом пожаре пишет, например, математик Уоллис Лейбницу в 1696 г., говоря о старых бумагах и письмах Ньютона, на которых можно обосновать его право на открытие флюксионного исчисления. Уоллис замечает, что "значительная часть бумаг Ньютона сгорела". Многие рукописи Ньютона закопчены и носят следы пожара. О том, что говорили обыватели в Кэмбридже про пожар и болезнь Ньютона, можно судить по записи в дневнике студента Абрагама де-ля-Прим, рукопись которого под заглавием "Ephemeris vitae" хранится в Кэмбридже. Под датою "1692, 3 февраля" записано:

"Я должен передать о том, что сегодня слышал. Есть здесь некто мистер Ньютон (которого я часто видел), член Тринити колледжа, весьма знаменитый своей ученостью, блестящий математик, философ, богослов и пр. Членом Королевского Общества он с давних пор; среди других очень ученых книг и трактатов он написал один о математических началах философии, доставивший ему славное имя; он получил массу поздравительных писем по поводу этой книги, особенно из Шотландии. Но среди всех написанных им книг была одна о цветах и свете, основанная на тысячах опытов, которые он производил двадцать лет, затратив на них много сотен фунтов. Эта книга, которую он столь высоко ценил, о которой столь говорили, погибла и безвозвратно потерялась как раз в то время, когда ученый автор почти ее заканчивал, следующим образом: однажды зимою, утром, оставив книгу с другими бумагами на рабочем столе, он ушел в церковь. Свеча, которую он, по несчастью, оставил горящей, подожгла каким-то образом бумаги, от них загорелась книга, а вместе с нею и другие ценные рукописи; наиболее удивительно, что пожар на этом кончился. Когда мистер Ньютон вернулся из церкви и увидел, что произошло, то все думали, что он сошел с ума: он был настолько потрясен происшествием, что только через месяц пришел в себя".

Молва покатилась дальше; в рукописях Гюйгенса сохранилась следующая собственноручная запись:

"29 мая 1694 г. шотландец Кольм рассказывал мне, что знаменитый геометр Исаак Ньютон полтора года тому назад впал в умопомешательство, отчасти вследствие чрезмерных трудов, отчасти же от горести, причиненной ему пожаром, истребившим его химическую лабораторию и некоторые рукописи. Когда он затем заходил к архиепископу кэмбриджскому, то присутствовавшие там заметили умственное расстройство Ньютона. Поэтому друзья приняли меры, заперли его дома, заставили волей-неволей принимать лекарства, благодаря чему он уже настолько поправился, что начинает понимать свою книгу «Начала»".

Можно думать, однако, что окончательное излечение Ньютона произошло не скоро. По записи студента де-ля-Прим начало болезни нужно отнести к концу 1691 или началу 1692 г., но еще от сентября 1693 г. сохранились странные письма Ньютона к секретарю Адмиралтейства и президенту Королевского Общества Пепису и философу Локку, явно свидетельствующие о ненормальности Ньютона. В письме к Пепису Ньютон пишет:

"Я чрезвычайно потрясен путаницей, в которую попал; все эти двенадцать месяцев я плохо ел и спал и не имею прежней стойкости ума; я никогда не надеялся достигнуть чего-либо при Вашей помощи или посредством милости короля Джемса, но стал теперь настолько возбужденным, что должен отказаться от знакомства с Вами и не видеть ни Вас, ни кого-либо из остальных моих друзей, если я только хочу оставить их в покое".

Встревоженный Пепис обратился за справками о здоровье Ньютона к Миллингтону в Кэмбридже. В ответе последнего сообщается следующее:

"Я встретил Ньютона 28 сентября, и, прежде чем я сам его спросил, он сказал мне, что написал Вам очень неловкое письмо, которое его очень смущает; он прибавил, что находился в раздраженном состоянии, с больною головой и не спал почти пять ночей подряд. Он просит при случае передать Вам это и попросить Вас его извинить. Теперь он чувствует себя хорошо, и хотя, мне кажется, находится в небольшой степени меланхолии, однако полагаю, нет оснований подозревать окончательное умственное расстройство, чего, надеюсь, и не будет".

Не менее странное письмо было послано Локку три дня спустя после письма к Пепису:

"Сэр, полагая, что Вы намерены запутать меня с женщинами, а также иными способами, я был столь возбужден этим, что когда мне рассказали, что Вы больны и не выживете, я ответил, что будет лучше, если Вы умрете" и т.д.

Через три недели, 5 октября, Ньютон посылает другое, извинительное письмо Локку, в котором также есть странности:

"Сэр! засыпая слишком часто в последнюю зиму у огня, я получил болезненную привычку спать; расстройство, ставшее за это лето эпидемическим, выбило меня далее из колеи, так что когда я Вам писал, я не спал ни одного часа ночью в течение пяти дней. Помню, что писал Вам, но что писал по поводу Вашей книги, не помню".

Эти документы с несомненностью показывают, что в течение не менее двух лет (1692-1693) Ньютон чувствовал тяжелые психические недомогания, страдая, повидимому, манией преследования. Говорить о резком умопомешательстве нельзя: повидимому, за припадками следовали длительные промежутки просветления. Колоссальное умственное напряжение при создании "Начал" не прошло даром и кончилось болезненным переутомлением.

Легенды, созданные вокруг этого мрачного периода в жизни Ньютона, неизменно указывают на пожар в комнате или лаборатории Ньютона как на основную причину. В качестве виновницы фигурирует домашняя собака Даймонд, будто бы опрокинувшая свечу на груду рукописей. Место действия иногда переносится в Лондон. В материалах, собранных Кондуиттом, есть сведения, что сгорели оптические работы, трактат по химии и большое сочинение по акустике, по полноте своей и стилю будто бы похожее на "Оптику". Фантастичность таких рассказов очевидна, но, вместе с тем, может быть, в них есть и доля правды.

После возвращения из Лондона в Кэмбридж и до отъезда в Лондон навсегда, т.е. с 1690 по 1696 г., Ньютон вернулся к прежнему образу жизни. Необъятное содержание "Начал" требовало неизбежных исправлений и дополнений. Наиболее интересна и практически важна была задача о движении Луны. Вследствие влияния Солнца и различных планет движение Луны протекает очень запутанно. Перед нами пример труднейшего случая так называемой задачи о трех телах (или даже о большем числе тел). Опираясь на наблюдения Флэмстида, Ньютон работал над проблемой Луны до переезда в Лондон, а затем и в Лондоне. Продолжались химические опыты и обычная академическая деятельность в колледже. Вместе с тем в жизни Ньютона чувствовался резкий перелом.

Политическая деятельность, жизнь в Лондоне не прошли без следа. Еще до возвращения в Тринити колледж Ньютон стал выяснять возможность получения какой-либо должности в Лондоне, более выгодной с материальной стороны. В этих поисках ему помогали друзья, Локк, Монтэгю и другие. Такая тяга к Лондону и к улучшению материальных дел мало понятны, если вспомнить все, что мы знаем о скромном кэмбриджском затворнике и вульсторпском фермере. По расчету Мора, доходы Ньютона в Кэмбридже давали ему несомненно необходимое для спокойной, обеспеченной жизни ученого. С другой стороны, в девяностых годах, после триумфа, связанного с публикацией "Начал", Ньютон не возвращался к прежнему намерению бросить "философию".

В эту эпоху Ньютону было около пятидесяти лет, и, может быть, переутомление, болезнь, опасения за будущее заставили искать чего-нибудь более прочного.

В 1694 г. друг Ньютона, бывший студент Тринити колледжа, блестящий Чарльз Монтэгю (впоследствии граф Галифакс), получил министерский пост канцлера казначейства, и осенью по Лондону распространился слух, что Ньютон получает должность хранителя Монетного двора (Warden of Mint). 14 марта 1696 г. Ньютон в письме к Галлею пытается отказаться от этого. Он пишет:

"Если вновь появятся слухи о предложении, делаемом мне в Монетном дворе после смерти Мр. Хора или по другому случаю, то прошу Вас рассеять их и осведомить Ваших друзей, что я не желаю никакого места на Монетном дворе и не предполагаю занимать место Мр. Хора, если оно мне будет предложено".

Но через 15 дней, 29 марта 1696 г., Монтэгю послал Ньютону извещение о его официальном назначении хранителем Монетного двора. "Это главная должность в Монетном дворе с 500-600 фунтами в год, а дело требует времени не больше, чем Вы можете уделить", писал Монтэгю.

Делая такое предложение Ньютону, Монтэгю, кроме предоставления хорошего места, вероятно, рассчитывал на знания Ньютона в металлургическом и химическом деле, что представлялось важным при осуществлении большой финансовой реформы (перечеканка монеты).

Ньютон переселяется в Лондон. Немалая административная и практическая деятельность резко отрывает Ньютона от научной работы. Внешние почести начинают изливаться на Ньютона с тех пор, как на него обращено внимание двора. В 1699 г. Ньютон получает звание главного директора Монетного двора (Master of Mint) с еще большим окладом и отказывается от доходов, связанных с кафедрой в Кэмбридже, поручая эаведывание ею Уитстону. В 1701 г. он окончательно отказывается от люкасовской кафедры. В 1697 г. Ньютон получает через Кассини предложение пенсии от короля французского, от которой он отказывается; в 1699 г. он избирается членом Парижской Академии наук. В 1703 г. Ньютон становится президентом Королевского Общества, каковым и остается до конца жизни. В 1705 г. королева Анна возводит Ньютона в дворянство, Ньютон становится "сэром Исааком", участвует в различных парламентских и министерских комиссиях, бывает при дворе, становится салонным философом принцессы Уэльской. Знаменитым спором Ньютона с Лейбницем интересуются король и двор.

Такова внешняя обстановка жизни Ньютона за последние тридцать лет.